— Боннвану на один взмах руки, — отметил Сель. Да и ему самому, оперативнику Института, телохранителю могущественного Оберона, сильнейшему боевому магу Светлолесья, справиться с вояками не составило бы труда — дезактивация амулетов, силовой удар, и магия вновь вступает в свои права. Технологические средства, которыми земляне пытались защититься от «парапсихологических» воздействий, были, мягко говоря, далеко не совершенны. Но молодого эльфа заинтриговала путаная речь председателя. Он не видел никаких причин для подобных мер безопасности.

После короткой паузы землянин посуровевшим голосом сказал:

— Так вот. Как только что выяснилось, команда Кьяры, нарушив все законы, применила на Земле мощнейшую магию, создав зачарованное место на виадуке возле космодрома, чтобы помешать соперникам вовремя прибыть на соревнования. Это была иллюзия автомобильной пробки.

— Иллюзия! — дружно ахнули буянцы.

— Да, иллюзия, на которую оркская команда истратила магические силы, что и привело ее, в конечном итоге, к поражению, — безжалостно подтвердил Герд. — Ответные вынужденные меры буянцев мы преступлением не считаем.

Сель увидел на лицах напарников облегчение. Рано радуетесь, — мелькнула неожиданная мысль. Он оказался прав. Герд продолжал:

— Мы уже готовы были отдать Буяну заслуженную победу, однако нам предоставили убедительные доказательства гораздо более тяжкого преступления, совершенного одним из буянских магов.

— Саламандр, — не сомневаясь в своей догадке, Сель обернулся к Огневику, торопливо активируя подходящие боевые заклинания. Туда же устремились взгляды всех присутствующих. Охранники подняли оружие. Волшебник Пятиозёрья воздел руки, охваченные белым сиянием магии воды. Саламандр медленно поднялся, на мгновение окутался пламенной стеной и истаял в огне. Резким хлопком ладоней Боннван погасил пламя и обратился к председателю:

— Итак, в чем же нас обвиняют?

— Не вас, — откашлявшись, ответил впечатленный зрелищем Герд. — Его. Ваш… э-э… коллега готовился к захвату Земли. Уже были призваны отряды демонов для крупномасштабных операций и найдены союзники среди кочующих террористов и панк-племен. Маги Кьяры легко добились от негодяев признания в предательстве, при этом, кхм, — он вновь сделал короткую паузу, — разумеется, нарушив земные законы, что и было зафиксировано службой парапсихологического контроля. Саламандру не хватало только контракта с разрешением на применение магии на родине человечества. После официального приглашения никто не смог бы его остановить. Мы благодарим представителей Кьяры за разоблачение заговора, однако сейчас просим обе делегации немедленно покинуть Землю. Видимо, наша планета еще не созрела для парапсихологических воздействий. Вам обеспечат охрану до космодрома.

Председатель указал на солдат, застывших возле дверей. Кто-то из кьярцев фыркнул, кажется, вампир, затем маги обеих команд громко расхохотались.

— Думаю, мы предпочтем портал. Безмагия слишком утомляет, — решительно заявил Боннван. Он посмотрел на эльфов. Те дружно кивнули.

— Мы тоже, — согласилась кьярская магичка. — Отбываем одновременно, без обмана.

Несколько мгновений спустя участники неудавшегося турнира покинули Землю.

— Ну и на фига нам всё это было нужно? — спросил Сель, увидев стройные березки Светлолесья. Он привычно поделился с деревьями крохами энергии, получая в ответ тонкие струйки маны. Было немного жаль отданных накопителей. — Глупейшая трата сил. Ты мне должен четыре копилки.

— Отдам, не злись, — усмехнулся довольный Оберон. — Ты в чем-то прав, но ведь есть и плюсы. Мы посетили запретную планету — прародину, на некоторое время избавились от Саламандра и убедились, что мы — лучшие. Ну и, конечно, романтика, забавное приключение, признай!

— Ага, романтика, — хмуро подтвердил телохранитель. — Добавь еще: мы едва не подрядились выполнять прихоти земных владык, чуть не стали могильщиками человечества и, наконец, узнали, что такое автомобильные пробки. Кому они нужны, эти приключения? Интересно, что собирались сделать с Землей кьярцы?

— Какая разница? — Оберона не волновали судьбы Земли. — Турнир выиграли мы.

Это была явная ничья, но Сель не стал спорить с хозяином.