— Опоздали?! — гулкое эхо нерешительно заметалось под сводами и тут же растворилось в зловещей тишине. Говоривший стоял чуть впереди остальных. Его руки лежали на ажурных подлокотниках, расширявшихся книзу и уходивших в пол подобием четырёхпалой лапы. Чешуйчатые пальцы, осторожно касавшиеся сенсоров управления, замерли в нерешительности.

«Неужели ошибка в расчётах?!»

«Скорее вмешательство неучтённых факторов!»

«Всё напрасно…»

«Что же теперь делать?»

— Разве у нас есть выбор?! — разрозненные, мечущиеся, растерянные голоса моментально смолкли. — Наша миссия священна! Нам доверено ВСЁ, и запасных вариантов НЕТ! Жизнь — борьба! И мы нашли этому ещё одно жестокое подтверждение… — Говоривший отнял пальцы от сенсоров и несколько раз энергично сжал кулаки, словно собирался вступить в схватку прямо сейчас. — Выбора нет! — Провозгласил он.

— Выбора НЕТ! — зловеще повторил зал. Чешуйчатые пальцы уверенно легли на свои места. Вихрь холодных искр сорвался с их кончиков и утонул в четырёхпалой лапе. Яркая вспышка озарила экран. Юпитер качнулся и чуть заметно поплыл в сторону. Вопль ликования потряс зал. Теперь до завершения «Священной миссии» осталось совсем немного… И ничто не остановит разбуженную энергию жизни, стремящейся к возрождению. Даже другая жизнь…

Тонкое, острое лезвие с хрустом пробило защитную оболочку. Не выдержав удара, вся конструкция развалилась надвое, исторгнув из себя нечто полупрозрачное и тягучее. Отчаянно борясь с силой тяжести, желеподобное вещество из последних сил липло к стенкам своего разрушенного убежища. Но тщетно! Зависнув в воздухе на десятую долю секунды, оно всё-таки шлёпнулось на тёмную раскалённую поверхность. Зашипело, стало быстро мутнеть. Образовавшийся посередине сгусток, словно гигантский зрачок, уставился в пространство последним немигающим взглядом…

Ник Даллас жарил яичницу. И был полностью поглощён этим занятием. Предварительно обжаренная ветчина уже покрылась бугристым слоем желтков, оставалось добавить только помидоры. В холодильнике доходила до кондиции трёхлитровая баклажка пива, а в видеоблоке «томился» лазерный диск с новой серией «Большого космического траханья». В общем, первый вечер долгожданного отпуска обещал быть весьма приятным.

Мелодичный колокольчик входного звонка застал его врасплох. Ник замер, скривился. Он никого не ждал. Более того — никого не хотел видеть. Колокольчик запел вновь, ещё настойчивее. «Ладно, — грозно подумал Ник, — но не надейтесь, что вам удастся испортить мне вечер». Он сдвинул сковородку и, вытерев руки, вышел в коридор. С экрана домофона ему капризно и нетерпеливо улыбалась Салли.

— Ни-и-ик! Открывай, — игриво пропела она, — я знаю, что ты дома.

Ник зло усмехнулся и нажал на панели клавишу одного из вариантов запрограммированных ответов.

«Добрый вечер! — учтиво произнес наружный динамик его голосом. — К сожалению, я сейчас не могу с вами встретиться. Но я готов сделать это в ближайшее время, если вы заранее сообщите о своём визите по телефону. До свидания. Желаю удачи!»

Глаза и губы Салли недобро сузились, сие не предвещало ничего хорошего. Но Даллас надеялся, что она сейчас просто психанет, как это нередко с ней случается, и исчезнет на пару недель, что было бы весьма кстати. Но он ошибся…

— Ах так, — процедила она сквозь зубы, — ты опять притащил в дом очередную шлюху! Ну ладно… — её гнев неожиданно сменился на милость, она снова улыбалась. — Я не сержусь! Быстренько выпроводи её через черный ход и открой мне дверь. Я надеюсь, ты не истратил на неё последние силы… — Салли подмигнула. — А?!

«Откуда вдруг такое всепрощение, — удивился Ник, но не тронулся с места, всё ещё надеясь, что она уйдет. — Хотя, может быть, всё-таки впустить?» — предательски зашевелилось мужское естество.

Словно услышав его мысли, Салли сказала:

— Давай, Ник, посмотри сам, я же гораздо лучше её!

С этими словами она, одним движением, расстегнула молнию на блузке и крутанулась на каблуках. Подхваченная летним ветерком одежонка стыдливо затрепыхалась где-то у неё за спиной. Идеальная грудь Салли, не требовавшая никаких дополнительных оков, предстала на обозрение всей округи. Ник судорожно нажал на кнопку замка. Салли впорхнула в дом. Её грудь как-то сама собой оказалась у него в руках, а их губы слились в протяжном поцелуе.

— Подожди, — Ник с трудом высвободился из её объятий и поспешил на кухню, — яичница остывает.

— Чего-чего у тебя остывает? — с сомнением поинтересовалась Салли, лениво проходя в гостиную.

— Тебе не понять, — буркнул с кухни Ник.

— Да где уж нам, бабам, разобраться в ваших яичницах, — обречено согласилась она, обшаривая гостиную в поисках пульта от видеоблока. Он, естественно, лежал на самом видном месте, а потому попался ей на глаза в последнюю очередь.

Ник заправил яичницу помидорами и полез в холодильник за пивом.

— Ну конечно! — донеслось из гостиной. — Опять «Космическое траханье»! И как ты можешь смотреть это бредовое шоу…

— Очень даже могу, — ответил Ник, вкатывая в комнату сервировочный столик с двумя огромными кружками пива и разложенной по тарелкам яичницей. — Если бы ты хоть раз слетала в космос, на одну из впервые осваиваемых планет, то поняла бы, насколько название шоу соответствует действительности… И прочувствовала бы сей юмор на собственной шкуре!

— Мне и здесь хорошо, — легкомысленно заявила Салли, отхлебывая пиво, — а что касается траханья, — она подмигнула усевшемуся в кресло Нику и, слегка откинувшись назад, томно закатила глаза. Её грудь призывно колыхнулась.

— Застегнись, — сказал Ник. — Дай поесть спокойно! И вообще, что ты тут устроила? У меня соседи, между прочим, приличные люди!

— Ой, да неужели! — всплеснула руками Салли. — Смотрите все, — обратилась она к воображаемой аудитории, — «космическому волку» Нику Далласу стыдно. Видел бы ты, как эти «приличные люди» пялились на меня, когда я шла мимо их заплесневелых лужаек.

— Почему заплесневелых? — удивился Ник.

Салли передёрнула плечами, не желая давать пояснений.

«Всё-таки у неё идеальное тело, — любуясь, подумал Ник. — Такое тело вряд ли когда-нибудь надоест. А вот мозги… М-да, с ними гораздо сложнее. Лучше бы она молчала. Просто пила, ела и занималась с ним любовью. При таком раскладе можно было бы даже подумать о совместном проживании, а так — нет, больше одного дня в неделю он её не выдержит».

— Главное, проституток ему водить не стыдно! — не унималась Салли.

— Каких проституток? Чего ты болтаешь?! — возмутился Ник.

— Ой, невинный младенец, да и только! Мы с тобой в последнее время видимся весьма редко… Спрашивается, как здоровый мужик справляется со своими ежедневными потребностями?

— А вот как! — прорычал Ник и, резко отодвинув столик, кинулся на Салли. Она, подыгрывая ему, неестественно завизжала.

Уже находясь в объятиях подруги, Ник вдруг почувствовал легкое головокружение. Между тем ловкие пальцы Салли быстро разделались со всеми застёжками и теперь торопливо стягивали с него одежду. Неожиданно резкая боль скрутила его. Нику показалось, что Салли вонзила ему в спину огромный нож. Во рту появился привкус крови. Боль неудержимо распространилась по всему телу, запульсировала в голове и вырвалась наружу душераздирающим криком. И сразу наступило блаженство, которое даже не с чем было сравнить. Сквозь красноватую пелену он увидел, как Салли отшатнулась и, одеваясь на ходу, выбежала в коридор.

— Импотент несчастный! — донеслось оттуда. Хлопнула входная дверь.

Немного прояснившимся взором Ник увидел своё отражение в зеркале стенного шкафа, и ему тоже стало жутко. Отражение «улыбалось». Хотя назвать этот нечеловеческий оскал улыбкой, пожалуй, не рискнул бы никто. И всё-таки Нику было хорошо, приятно ныли вывернутые мгновенной болью суставы. Может быть, он просто радовался, что всё обошлось. Но что, что обошлось? «Импотент несчастный, — пульсировала в мозгу последняя реплика Салли, — конечно она решила, что он её разыгрывает…» Разум заволакивала какая-то томная дремота. «Надо же импотент, да ещё и несчастный. Не слишком ли много для меня одного», — подумал Ник и потерял сознание.