1972. Китай. Куртки в стиле великого кормчего хорошо сохраняют тепло и позволяют не выделяться в миллиардной толпе соотечественников. На Западе они появляются после визита в Китай президента Никсона. «Маоцзэдуновки» стремительно завоевывают Америку, Никсон пытается отгородиться от Китая, но уже поздно, слишком поздно.

1973. На фабриках США произведено 482 млн. кв. ярдов джинсовой ткани – джинсы продолжают завоевывать мировые рынки.

1974. Патти Херст, наследница газетного магната, похищена террористами из «Симбионистской армии освобождения». На фото, сделанном требующими выкуп «освобожденцами», Патти – в потрясающем черном военном комбинезоне. Это ключевой символ будущей молодежной моды, который впоследствии удачно раскрутит фирма «Гэп».

1976. Ив Сен-Лоран потряс мир своей коллекцией «Русский балет». Основная ее идея – привлечь женские сердца к порочным советским танцовщикам.

Конец 70-х. Встревоженные неадекватными действиями мужчин во Вьетнаме и Уоттергейтским скандалом, американки приходят к выводу, что лучше управятся со страной сами, и начинают штурмовать должностные высоты в офисах. Боевая форма – очень скромный деловой костюм.

1980. Франко-тунисский модельер Аззедин Алайя, взяв на вооружение спортивные костюмы, разрабатывает одежду из эластичной ткани, иногда настолько тесную, что дамы не рискуют надевать нижнее белье. Бюст снова реабилитирован. Фасоны от Алайи эффектно облегают плавные изгибы и выпуклости женского тела. Самое знаменитое его изобретение так и называется – «боди». Это облагороженный вариант спортивной формы для гимнасток.

1981. Роналд Рейган становится сороковым президентом Соединенных Штатов, при нем безудержно растет уровень потребления всяческих товаров и, образно говоря, золотых цехинов. Таких явлений не наблюдалось со времен расцвета Венеции, то есть с тринадцатого века. Юбки опять укорачиваются, так как женщины с законной гордостью предъявляют публике результаты занятий аэробикой. Тем не менее вечерние платья по-прежнему длинные. Верные многовековой традиции, дамы демонстрируют высокие доходы мужа, то есть покупают дорогие вещи, недоступные их менее удачливым приятельницам.

Бадд Ревилл. «Экстремальная мормышка»

Автор когда-то служил в рядах «Морских тюленей»[51], участвовал в тайных операциях по устранению кадровых военных противника в годы войны во Вьетнаме (он, пожалуй, слишком красочно расписал тот период жизни в целой главе). Он утверждает в этой книге, что спортивное рыболовство сегодня деградировало: ведь «маменькины сынки» все чаще используют дорогие высокотехнологичные снасти, покупают в турагентствах комплексные туры с наперед составленным расписанием рыбалок и, что особенно возмущает автора, «живут за крутые бабки в элитных охотничьих домиках на пленэре, где им подают еду на фарфоровых сервизах». Его решение, пожалуй, не для всякого: никаких болотных сапог – просто смазывать ноги жиром «любого животного, какое попадет под руку, хотя бы и кошкой». Пользуется он только искусственной мушкой с гладким крючком (без обратного шипа), и вместо удочки у него не суперсовременная модель из углеволокна, а полутораметровая трость из пальмы ратанга, какой в Сингапуре наставляют на путь истинный нашкодивших американских юнцов. «Ее приятно держать в руках, – замечает автор, – а по прошествии сезона использовать в качестве хоккейной клюшки или крикетной биты». Печатается с продолжениями в журнале "Эсквайр ".

Джей Г. Уэллс. «Белая пена, коричневая форель»

Название этого сборника несколько невразумительных эссе о ловле форели, написанных Уэллсом, дзеновским монахом-мирянином из северных лесов штата Нью-Йорк, взято из высказывания Хакуина, японского дзеновского мастера восемнадцатого века: «Возжелав достичь великого спокойствия, будь готов, что понадобится попотеть до белой пены». Однажды, закидывая удочку в надежде поймать большущую коричневую форель, что водится в реке Биверкил под городком Роскоу, Уэллс задался вопросом: «К чему все это?» (по-видимому, этот вопрос приходил на ум кое-кому из читателей). Он внезапно бросил удочку в реку и «залаял по-собачьи». Реакция форели на это не была зафиксирована, однако читатель вправе спросить у автора: «Какой звук издает зевающая рыба?»

Питер Бенчли. «Жабры»

Прославленный автор широко известного триллера «Челюсти» находится в прекрасной форме, о чем свидетельствует это захватывающее повествование. Лагерь рыболовов-любителей в канадской провинции Британская Колумбия начинает терроризировать мстительная форель по имени Долли Уорден. Беда пришла, когда это чудовище длиной в целых сорок сантиметров неожиданно напало на специалистку по живой природе. Попадаться на обычную муху это злокозненное существо не желает, и в результате главный инспектор по охране дичи Уилли (Мак) Шонесси и его ассистент, полукровка Хэмиш Коэн, вынуждены обратиться за помощью к закоренелому браконьеру, седовласому Энгусу Нуку, наполовину эскимосских, наполовину шотландских кровей, который на своем веку утихомирил не одну рыбину. Душераздирающая концовка с участием эскадрильи истребителей F-18 Канадских ВВС, а также байдарочного весла заставляет читателя глотать страницу за страницей в таком напряжении, что у него, чего доброго, вообще пропадет охота подходить к проточной воде. Главная номинация Клуба Книги Месяца; права на экранизацию у фирмы «Коламбия Пикчерз».

Эд Уайлер. «Мальки»

Кто ловит форель на муху, всегда чувствует себя прямым наследником Айзека Уолтона[52] и к неандертальцам, которые ловят окуньков на спиннинг, относится, как к необъяснимому атавизму. Эта книга, написанная профессором английского языка из Университета штата Вермонт, не позволит усомниться в том, какую позицию занимает ее автор в этом вопросе. «Люди, опустившиеся до ловли окуньков, – пишет автор, – смотрят программу американского футбола в понедельник вечером, хлещут пиво, ездят на грузовичках-пикапах и предпочитают развязных женщин с большой грудью». «Специалисты по форели, – продолжает он, – предпочитают аналитическую программу новостей Мак-Нила и Лерера, они ценят сухие вина, ездят на иномарках с надувными подушками безопасности по бокам, а о женщинах, пожалуй, вовсе не думают». Последнее, как намекает автор, вызвано, скорее всего, тем, что ловцы форели часами стоят по пояс в ледяной воде. Печатается с продолжениями в журнале "Атлантик мансли ".

Элгар Коул (кандидат наук). «Апостол и куколка»

Автор, археолог, который специализируется по раскопкам в библейских местах, оспаривает здесь знаменитое утверждение Нормана Мак-Лина в книге «И течет там река» о том, что апостол Иоанн якобы ловил рыбу на искусственную мушку. Он опирается при этом на результаты собственных работ, проведенных в Ут-Экмек-2 на территории современного Израиля, куда, как он утверждает, в период ежегодного нереста форели и ходил Иоанн вместе с остальными апостолами – ловить рыбу на живую муху. Коул приводит убедительные доказательства своей гипотезы: это почти идеально сохранившийся крючок номер шесть с наживкой, напоминающей куколку из шенили – это ведь ее упоминает Иоанн в своей резкой отповеди апостолу Петру. (Петр бросил упрек Иоанну и прочим апостолам, что им больше нравится ловить рыбу, чем проповедовать Евангелие.) Коул пишет, что восторг, охвативший его в тот миг, когда он нашел крючок номер шесть, сравним с тем, что испытал Говард Картер, когда впервые увидел гробницу фараона Тутанхамона: "Едва я углядел характерную фактуру шенили, я тут же подумал: «А ведь Мак-Лин, когда увидит это, от зависти такую кучу наложит…» Но Коул не успел поделиться своим открытием с мировой общественностью: его арестовали израильские власти, предъявив ему обвинение в проникновении на территорию сверхсекретного военного объекта, и более года продержали в одиночном заключении. А Мак-Лин за это время умер. Коул убедительно пишет: «Израиль тогда как раз пытался улучшить отношения с Ватиканом, а Ватикан не пожелал обнародовать доказательство того, что Иоанн пользовался живыми мухами. Ведь они слишком много вложили в поддержание мифа о непорочной искусственной мухе».