Призрачно все в этом мире бушующем —
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим
Именно он называется жизнь…

На кухне глухо хлопнула дверца холодильника. Бэлла вошла в комнату, держа в одной руке тарелку с бутербродами, в другой — вскипевший кофейник.

— У нас испортилось настроение? — удивленно обратилась она к Кайрову.

Кайров прижал ладонью струны:

— С чего ты взяла?

— По репертуару чувствую, — Бэлла принялась сервировать стол. — Ну-ка, рвани что-нибудь поэнергичней! Не спать собрались…

Кайров подмигнул ей, бодро ударил по струнам:

Занавесишься ресниц занавескою,
Хоть на час тебе жених, ты невеста мне.
Коридорного шаги — злой угрозою,
Было небо голубым — стало розовым…

Бирюков почти с нескрываемым интересом смотрел на Кайрова и не узнавал его. Как будто другим человеком стал Кайров, как уволился из милиции. Он, словно не привыкший к армейской дисциплине солдат-первогодок, оказавшись в увольнении, захлебывался краткосрочной свободой. Глядя на него, и Антон окунулся в такое состояние, будто все реальное превратилось в яркий сон: издалека-издалека доносился поющий голос Кайрова, над чем-то смеялась голубоглазая Бэлла, рассматривая ярко расписанную кофейную чашку. «Она, похоже, совершенно равнодушна к Кайрову, — вдруг подумалось Антону. — Если так, то ради чего организована вечеринка? Неужели ради меня? А почему бы и нет?.. Что я, урод какой-нибудь?..» От этой мысли стало неловко, вроде бы, даже в краску бросило. А Бэлла, словно обрадовавшись его смущению, подсела совсем рядышком, чуть ли не обняла и зашептала на ухо:

— До чертиков совестно, что не прибрано в квартире. В воскресенье забыла будильник завести и малость не проспала на электричку. Совсем обленилась за отпуск, такая соня стала — подумать страшно…

— Куда отпускники торопятся? — улыбнулся Антон. — Можно было позднее уехать.

— Что вы! Не хотелось последние отпускные денечки терять. Да и компания там славная подобралась: юмору — полный вагон! День рождения справляли…

— Твой?

— Одного знакомого.

«Так вот, значит, куда Бэлла торопилась, не успев прибрать в квартире. В серванте, где лежит телеграмма, — пачка сигарет. Какие это сигареты? Вдруг ростовская «Наша марка»? Рассеянность, дорогой, рассеянность», — упрекнул себя Бирюков и неуверенно проговорил:

— Закурить бы, что ли… У тебя ничего нет?

— Ой, ты знаешь, я некурящая. Хотя… Погоди! Тоська иногда балуется табаком. Кажется, что-то она у меня оставляла, — Бэлла вскочила из-за стола и достала из серванта початую пачку сигарет «Столичные».

«Промах, не те сигареты», — вроде бы с сожалением подумал Антон, разглядывая красивую упаковку. Выхода не было, коль напросился — хочешь не хочешь, закуривай. На третьей или четвертой затяжке захлебнулся дымом и закашлялся, как Борис Медников, «стрельнувший» у подполковника «Казбек».

— Плохие сигареты? — испуганно спросила Бэлла.

— Хорошие, я курильщик плохой. Дымлю иногда, для забавы.

Кайров, вроде бы не слушая их разговора, играл на гитаре что-то грустное. Вообще его сегодня тянуло на грустное. Бэлла приготовила для всех еще по чашке кофе.

— Кайров, говори безалкогольный тост! — потребовала она.

— На двух вэтках сыдэли двэ птычки, — с акцентом начал Кайров. — Подул ветер — ветки закачались. Птички поцеловались и разлетелись. Так выпьем этот кофе за ветреную любовь.

Бэлла весело засмеялась, погрозила Кайрову пальцем и осторожно поднесла к губам чашку. Бирюков отпил несколько глотков. Кайров — тоже. Потрогал струны гитары, словно хотел убедиться, не расстроилась ли она, переглянулся улыбчиво с Бэллой и опять грустно запел:

Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия,
Но не всегда по дороге мне с ним.
Чем дорожу, чем рискую на свете я?
Мигом одним, только мигом одним…

Бирюков вслушивался в слова песни и не мог понять: то ли намекает Кайров на что-то, то ли выясняет какие-то отношения с Бэллой. Двусмысленность вызывала неприятное чувство. От сигареты горчило во рту. Антон без всякого предупреждения поднялся из-за стола и сказал:

— Спасибо, братцы, за компанию. Сидят, сидят да уходят.

Кайров загородил дорогу:

— Обиделся? За что?

— Какая может быть обида? Надо с Голубевым переговорить.

— Голубев на рыбалке. Я его встретил с удочками, когда на вокзал шел.

— Устал чертовски за день, — попытался найти другую причину Бирюков. — Душно…

— Сейчас балкон открою, — забеспокоилась Бэлла. — В самом деле: чего ты заторопился? Время детское, еще двенадцати нет. В конце концов, приляг на диван, отдохни…

Антон улыбнулся:

— Не хочу с Кайровым конкурировать.

Кайров положил гитару, сухо сказал:

— Шуток не понимаешь. Тогда и я ухожу.

— Вот сумасшедшие, — обиделась Бэлла. — От тоски умрешь с вами.

Кайров мрачно усмехнулся и послал Бэлле воздушный поцелуй.

Теплая, совсем не сибирская ночь, сияла звездами, густо рассыпанными по темному небу. Несколько минут шли молча. Кайров первым нарушил молчание.

— Чего ты взбеленился? — вроде бы с ухмылкой спросил он. — Если бы мне предложила отдохнуть такая шикарная блондинка…

— Терпеть не могу женихов и невест на час.

— Женишься — пожалеешь, что, в холостяках дураком ходил.

— Каждый по-своему с ума сходит.

— Устами юноши глаголет истина, — Кайров засмеялся, но сразу посерьезнел и спросил: — Как ты с Бэллой познакомился?

— Случайно сели в один вагон.

— Ее провожал кто-нибудь в Новосибирске?

— Нет вроде.

— Осторожный ответ и неоткровенный.

Бирюков чуть подумал и решил рассказать все начистоту. Кайров внимательно ловил каждое слово. В темноте нельзя было разглядеть его лицо, но чувствовалось, что слушает он сосредоточено и серьезно. Дослушав до конца, тихо заговорил:

— Никаких сумасшедших с розовой собачкой среди ее знакомых не знаю. Возможно, на самом деле пожалела человека. Бэлка — баба откровенная и к чужой беде чувствительная.

— Когда ты с ней познакомился? — спросил Антон.

— Около года назад. Она работает в Госбанке с моей женой.

Бирюков насторожился: работая в Госбанке, Бэлла могла знать о поступающих в магазин золотых часах. Кайров, то ли не заметил настороженности, то ли не считая нужным что-либо скрывать, продолжал прежним тоном:

— Фамилия ее Бураевская. Была замужем. После окончания института бросила мужа и взяла направление в райцентр. Как молодой специалист быстро получила здесь квартиру, а родители постарались благоустроить.

— Кто ее муж? Почему бросила его?

— Таких вопросов никогда не задаю женщинам, поскольку в девяносто девяти случаях из ста в ответ начинают врать даже самые бескорыстные. — Кайров помолчал. — Кажется, закружил ты Бэлке голову.

— Ревнуешь?

— С какой стати. У меня с ней ничего не было. Просто Бэлка странно сегодня вела себя. Возбуждение какое-то так и рвалось из нее наружу.

— Вы, пожалуй, оба были в своей стихии.

— Я компанию поддерживал, а она искренне за тобой приударила. Раньше не замечал с ее стороны такой внимательности к парням. — Кайров повернулся к Бирюкову и вдруг спросил: — А с чего это ты курить начал?

— Для солидности. Надо же как-то мужать, — шуткой ответил Антон.

— Не темни. Я твой фокус с сигаретами сразу приметил. На Бэлку след выводит?.. — Не получив ответа, извинился: — Прости. Опять излишне любопытствую…

Медленно дошли до реки. На мосту, не сговариваясь, облокотились на перила. От воды тянуло прохладой, в лоснящейся черноте высвечивали отражения мостовых фонарей. Сонную тишину изредка разрывали короткие сигналы маневренного тепловоза, доносящиеся со стороны станции, да где-то далеко отстукивали чечетку колеса идущего поезда. На берегу трепыхался слабенький огонек рыбацкого костра.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: