Он гневно тряс безмолвного старца, как тряпичную куклу, за тощие плечи, пока не понял, что тот потерял сознание.

Наступило молчание. Где-то далеко у скал плескался прибои, волны с шуршанием ложились на песчаный берег, чуть слышно шелестела выжженная трава… Феррел, вместе с остальными прислушивавшийся к разговору, сдавленно охнул. Для этих людей боги являлись повседневной реальностью, и человек, на которого ополчились высшие силы, был несомненной угрозой для остальных.

Холодным взглядом Блейд окинул своих спутников. Не соберется ли кто из них, в угоду богине, исполнить священный замысел?.. Но нет! Они были слишком измождены. И слишком боялись его, что также немаловажно. Он вновь перевел взор на Абдиаса: тот недвижно лежал на горячем песке.

Блейд пнул ногой распростертого рядом моряка:

— Вставай, отродье свиньи! Теперь нам по очереди придется тащить старика. Вставай, или я укорочу тебя ровно на голову!

«…ты погибнешь, и истинная вера воцарится в этом жалком мире! И пусть братья начнут биться друг с другом! Наступит век мечей и секир, век бурь и волков, но останутся посвященные, и Великий Час Воды наступит…»

Она прошептала эти слова воспаленными губами и устало откинулась на резную спинку кресла. Собственное бессилие внезапно разгневало ее и, выхватив из-за пояса стилет с рукояткой, изображавшей рыцарей с пажами и конями, она с силой вонзила его в полированную столешницу.

«Ты погибнешь!»

И услышав слова эти, закопошились от ужаса гады на дне морском, ощетинившись месивом острых плавников и хвостов.

На закате они сделали еще один недолгий привал. Вода подошла к концу. Блейд сказал себе, что если сегодня ночью они не достигнут Канитры, то завтрашний день большинству пережить окажется не под силу. И ускорил ход.

Как ни странно, теперь почти все держались с ним рядом, словно недавняя сцена придала им сил. Неподвижное тело Абдиаса тащили, спотыкаясь, по очереди. Блейд по-прежнему не обращал на попутчиков никакого внимания.

Впрочем, теперь равнодушие его было вызвано не отупением и усталостью, но глубокой задумчивостью.

Боги Альбы… Чем больше он думал о них, тем сильнее, волной черной горечи, вставала в сердце ненависть. Кем бы они ни были — богами ли, духами стихий, пришельцами, — они присвоили себе право управлять этим миром, вершить судьбы его обитателей, не считаясь ни с их желаниями, ни с самой жизнью.

Но если альбийцев роль покорных пешек устраивала вполне, то Блейд поддаваться не собирался. До сих пор он был просто настороже, занимая оборонительную позицию. Когда на него нападали — защищался. Спасал свою жизнь и жизнь близких людей.

Теперь же чаша его терпения, и без того не слишком глубокая, переполнилась окончательно. Он горел жаждой мести.

Долгая жизнь научила его самоанализу, и он вынужден был признаться себе, что отчасти гнев его вызван тем, что оба раза нападавшие божества были женщинами. Друзза через своих служительниц пыталась подчинить его своей воле, превратить в безвольную марионетку; Фригга — лишить самой жизни. Он привык к несколько иному отношению со стороны слабого пола. Возможно…

Ричард Блейд никогда не сносил обид. В этом воспитание его оказалось, видимо, недостаточно христианским, но именно такое качество не раз спасало ему жизнь. И он был уверен в своих силах и на сей раз.

Кем бы ни были эти милые дамы, он не позволит им распоряжаться своими жизнью и разумом. А уж если им так нравится играть с огнем — пусть будут готовы обжечься!

Феррел, шедший рядом, вдруг отпрянул, видимо, заметив на лице Блейда ожесточенную гримасу. Заметив это, тот довольно усмехнулся. В жизни он редко видел любовь со стороны окружающих, и еще реже искал ее. Страх и ненависть тоже могут доставлять удовольствие…

— Мы будем идти всю ночь, — объявил он своему отряду.

…На рассвете они вышли к Канитре.

Крепостные стены из желтоватого песчаника делали город похожим на золотистое облачко, опустившееся на мертвую уродливую равнину. Но вблизи это впечатление быстро рассеивалось: слишком грозными были укрепления, стены скалились копьями стражников, и наготове стояли котлы с расплавленным свинцом.

Блейд с удовольствием обозревал открывшееся взору зрелище. Особенно радовал глаз лес мачт в гавани…

Они подошли к крепостным воротам, выкованным из меди, блестевшей на солнце там, где она не покрылась толстым слоем зеленой патины. Безыскусный орнамент на створках демонстрировал практичность жителей города.

У ворот сидели нищие, собаки грызлись из-за объедков, между голыми детьми шныряли жирные нахальные стервятники, неуклюже хлопая огромными крыльями. Несколько человек в просторных накидках, судя по одежде — купцов из стоящего поодаль каравана, бранились со стражниками. Когда Блейд, во главе своей разношерстной компании, подошел к ним, двое солдат с кривыми мечами преградили путь.

— Кто вы такие и что за дело у вас в Канитре?

Матросы за спиной у Блейда загудели, хором пустившись в сбивчивые объяснения, но властным жестом, не оборачиваясь, странник оборвал их.

— Мне нужен ваш капитан. И поживее, — бросил он стражам.

Тот, что постарше, в раздумье почесал в черной бороде. Глаза из-под шлема смотрели настороженно и недобро.

— Клянусь Тунором… С какой стати капитану тратить время на всякий сброд?

Бессонная ночь и тяготы пути, должно быть, не лучшим образом сказались на нервах Блейда. К тому же стоять здесь на солнцепеке не доставляло ему удовольствия. Он угрожающе поднял Айскалп.

— Мне надоело терять время с недоумками! Пошевеливайся, парень! Иначе твоим сменщикам придется поискать тебя на том свете!

Феррел и кто-то еще из матросов довольно захохотали. Похоже, они достаточно верили в Блейда и в то, что он в состоянии привести свою угрозу в исполнение. Должно быть, после минутных колебаний стражник также догадался об этом. Пожав плечами, он бросил напарнику:

— Пойду за капитаном. Ты пригляди пока за ними. — И, заметив, что второго стража, судя по всему, перспектива эта отнюдь не радует, угрожающе бросил Блейду: — Ну, смотри! С капитаном будешь разбираться сам!

Блейд молча кивнул.

Лицо капитана, появившегося через несколько минут в сопровождении стражника, заспанное и угрюмое, показалось ему смутно знакомым.

Внезапной искрой мелькнуло воспоминание. Если он не ошибся, это могло оказаться невероятной удачей! Неужели судьба повернулась-таки к ним лицом? Блейд едва осмеливался в это поверить. Если только он не ошибся…

— Хенрик, дружище! — воскликнул он с подчеркнутой радостью, стараясь выглядеть куда уверенней, чем чувствовал себя в этот момент, — Тебя, похоже, можно поздравить с повышением?

Капитан стражи недоуменно воззрился на пришельца. Ему не нравился вид этих оборванных, грязных, усталых людей, явно не один день проведших в дороге, под палящим солнцем.

— Кто вы такие и что… — начал он грозно, как вдруг замер на полуслове. — Т-ты, гос-сподин?.. Н-не может быть!

Блейд улыбнулся. Благодарение всем богам в тренированной памяти — она не подвела и через столько лет! В первое посещение Альбы он лишь пару раз видел этого малого на корабле Ярла. Он был тогда простым десятником… И всего раз при нем назвали его имя… Однако самого Блейда Хенрик явно запомнил куда лучше.

Капитан стражи склонился в почтительном поклоне перед рослым человеком в лохмотьях. Человеком, который восемь лет назад был главой пиратского воинства, владыкой десятков кораблей, повелителем жизни и смерти…

— Господин мой… Буду счастлив служить тебе, чем могу. Приказывай!

Блейд вынул из-за пазухи письмо Сильво. Честь и хвала смекалке косоглазого — оно было завернуто в промасленную кожу и почти не пострадало от воды. Восковая печать Крэгхеда выделялась кровавым пятном.