За святотатство и осквернение святилища, за оскорбление божества и кражу отец приговаривал его к лишению права наследия и вечному изгнанию. Кроме того, на левом плече его будет выжжено клеймо преступника. До тех же пор стражам надлежало препроводить его в темницу и держать там на хлебе и воде, покуда…

…Ему не удалось дослушать грозную речь повелителя. Гулкий набат колоколов ударил в уши, заставил затрепетать сердце, разлился по венам, наполнив душу смятением.

По ком звонит колокол, наставник мой?

Он проклинает Орландо.

А кто это — Орландо, пестун мой?

Звереныш, в сумрак ушедший…

А в чем же вина его, пестун мои?

Он в душу впустил проказу…

Запыхавшийся перепуганный гонец ворвался в храм, спеша пасть ниц перед жрецами. Но прежде, чем те успели возмутиться новому богохульству, тот успел выкрикнуть, задыхаясь:

— Господин мой! Враг в крепости!

Седрик воздел обе руки, призывая к молчанию. Гомон мгновенно стих.

— Враг?! — рявкнул властитель. — Какой еще враг? Что ты мелешь, ублюдок?

— Помилуй, господин! Хорса Изрольский, бастард, твой племянник, побочный сын твоего изгнанного брата, обманом привел свою дружину через северный лес… Изменник Вегур, наставник сына твоего, открыл им ворота. Они перебили охрану и захватили твою жену и дочерей, повелитель!

Седрик Смелый взревел от бешенства, пена выступила у него на губах. Один взмах отнятого у сына топора — и голова гонца запрыгала по брусчатке пола. Густая струя темной крови забрызгала алые мантии жрецов, и те в панике бросились врассыпную.

Пурпурноликий схватил Орландо за волосы и притянул к себе голову сына.

— Смотри и торжествуй! Смотри на дело рук своих! Слушай колокола своей скорби! Ты погубил свою мать и сестер и предал огню наше родовое гнездо! Смотри и торжествуй! Недолог тот час, когда реки крови потекут по нашей земле, а поля будут удобрены телами твоих братьев… Ты, ты осквернил нашу землю, притащив из пещеры этот ужас! Чего ты добился, мразь! Тридцать три наших благородных предка, тридцать три нобиля предпочли собственное бесславье смерти близких. Смелость не в том, чтобы принять ношу; смелость в том, чтобы отказаться от нее. Но я успею еще кое-что сделать в своей жизни! Я раздавлю ядовитую гадину, которая принесла чуму в Дом Седрика…

Он взмахнул топором. Раздался свист лезвия, рассекающего воздух. Орландо втянул голову, ожидая удара, но ничего не произошло. Когда мальчик открыл глаза, то увидел тело отца, нелепой куклой валявшееся на полу, а рядом — своего двоюродного брата Хорсу. Тот вытирал клинок об алую виссоновую мантию павшего Пурпурноликого. Потом он вырвал бронзовую секиру из мертвых рук Седрика и, заметив, что Орландо открыл глаза, криво ухмыльнулся.

— Давно я мечтал перерезать глотку дядюшке! С тех самых пор, как он изгнал из феода своего брата, а вместе с ним и меня… Теперь представился случай… — Хорса взмахнул топором. — Эй, я не хочу лить кровь своих родичей, поэтому можешь убираться на все четыре стороны. Теперь наша ветвь рода будет властвовать на этих землях… И я, бастард Хорса, сяду на трон из ясеня… Хвала Тунору!

Орландо стоял, не в силах вымолвить ни слова.

Снаружи доносились дикие крики, топот множества ног, звон стали и предсмертные хрипы раненых. Потянуло паленым…

Хорса торжествующе захохотал. В глазах его багровели отблески далеких пожаров.

Последний оплот огнепоклонников в Альбе был уничтожен. Тунор праздновал победу.

Чирк… Чирк… Чирк…

Одна, вторая, третья попытка, и все бестолку — сигара никак не желала раскуриваться. Ричард Блейд досадливо отбросил обгоревшую толстую спичку и, порывшись в ящике стала, достал оттуда пьезозажигалку. Конечно, прикуривать сигару с помощью зажигалки все равно, что играть в гольф на компьютере, но похоже, в Айдене он совершенно разучился всем тем незатейливым вещам, которые любой джентльмен должен делать безукоризненно. Раскурить сигару, хотя бы…

Вздохнув, Блейд затянулся ароматным дымом «Суматра Кум Лауд». Кажется, раньше он предпочитал этот сорт — во всяком случае, коробку именно с такими сигарами он нашел в своем дорсетском коттедже. И хотя кубинские сигары, по мнению сослуживцев, были ничуть не хуже голландских, он, как всегда, имел собственное мнение на этот счет.

Вкус сигары казался необычным. Еще бы! На этот раз Хейдж с такой стремительностью выдернул его из Айдена, что Аррах бар Ригон не успел толком подготовиться к переходу в мир холодильников и эскалаторов, к преобразованию в Ричарда Блейда, шефа отдела МИ6А. Обидно было и то, что преемник лорда Лейтона вызвал его как раз тогда, когда он решил наконец сесть за мемуары.

В Айдене к его услугам были только старые добрые гусиные перья, выделанная телячья кожа да чернила из древесных орешков. Но именно эти архаические приспособления и придавали некое очарование творчеству. Если бы текст начитывался на диктофон, разве он сумел бы придумать такое эффектное начало? И Блейд улыбнулся, вспомнив первые строки своих хроник.

"Кто ты?

Странник. Герой. Пророк. Властелин. Беглец. Изгой. Я был королем и рабом, охотником и жертвой, отроком и старцем. Сотни раз я вонзал меч в плоть врага и сотни раз был повержен…

Как имя твое?

Блейд, Талзана, Ричар, Рисарс, Чард… и еще множество. Имя мне — легион!"

Недурно, черт возьми! Блейд стряхнул слоистый пепел сигары и переключился на другое, мысленно проигрывая заново их разговор с Хейджем. Суть его сводилась к тому, что научный руководитель проекта «Измерение Икс» нашел способ осуществлять наводку на те миры, где уже побывал странник. При этом своеобразными якорями или маяками служили отпрыски Ричарда Блейда, ментальные излучения которых Хейдж научился улавливать и регистрировать. Разумеется, теперь американцу не терпелось проверить свою гипотезу, и он предложил Блейду на выбор несколько миров, от Альбы до Иглстаза и Гартанга.

Еще одной причиной планируемого эксперимента являлось страстное желание Джека Хейджа разузнать, обладают ли потомки Блейда хотя бы зачатками того уникального свойства, спидинга, что позволяло их отцу проникать в иные реальности. Если это так, то из них со временем могли бы вырасти новые странники, способные достичь чужих миров.

Как-то американец с досадой заметил, что Блейд зря не позаботился о продолжении рода здесь, на Земле, — в таком случае все было бы гораздо проще… Но Блейд лишь мысленно порадовался своей предусмотрительности, с ужасом представив, как его дети один за другим исчезают в неведомых реальностях, грозящих либо смертью, либо увечьем. Нет уж, покорно благодарю! Слава Богу, что его отпрыски, если они и впрямь существуют, далеки от подвалов Тауэра!

Странник посмотрел на кончик сигары: огонек уже приближался к его пальцам. Пора принимать решение! Хейдж предоставил ему на выбор десяток миров, которые можно было бы навестить еще раз, и он обещал поразмыслить на сей счет.

Но время, отведенное для раздумий, истекло, и он подошел к телефону.

На другом конце линии Хейдж снял трубку;

— Ричард? Наконец-то! Я уже начал беспокоиться… — Он сделал паузу, потом осторожно осведомился. — Ну как? Выбрали?

Блейд молчал, мучительно вспоминая Альбу, мир, посещенный им во время самого первого путешествия. Смутные фантомы скользили перед ним, сознание надежно хранило тайну… Он надеялся, что экспедиция в эту реальность поможет воскресить в памяти утраченное. Хейдж также подтверждал это, не преминув отметить, что синапсические связи в мозгу неизбежно восстановятся в момент эмоционального или физического потрясения.

На счет потрясений Блейд был спокоен; в каждом из миров Измерения Икс хватало и того, и другого.