Николай Бораненков

Тринадцатая рота

Часть 1

И ПУЛЕМЕТОМ И СМЕХОМ.

Война и смех... Война и сатира... Казалось бы - вещи несовместимые. Громоподобные раскаты канонады, фонтаны огня и праха, разрывы фугасных бомб, горизонт, заволоченный багровым пламенем пожаров, скрежещущий грохот танковых гусениц, истошный вой пикирующих самолетов, кровь, смешанная с землей, смерть!

Помилуйте, до смеха ли тут?!

Однако тут же рядом, так сказать, в трех вершках от смерти, бесстрашный Теркин, словно бросая вызов всем ужасам и кошмарам войны, вызывает безудержный хохот своими россказнями, где правда и фантазия переплетены, как лианы в джунглях. Однако сотни зрителей (в том число и автор этих строк) помирали со смеху, смотря польский фильм "Итальянец в Варшаве", где разворачивалась вовсе (на первый взгляд) не смешная история итальянского солдата, оказавшегося случайно в Варшаве, оккупированной фашистами. После серии умопомрачительно смешных приключений итальянец попадает в центр подпольного Сопротивления и становится партизаном. А кто не помнит бесшабашного враля и гуляку бригадира Жерара из рассказов Конан Дойля, посвященных вовсе не смешным наполеоновским войнам? А солдат Швейк и его легендарные "подвиги", описанные бессмертным Я. Гашеком?

Выходит, что война и смех вроде бы совместимы. Потому что война - это люди. А люди, одетые в шинели, не только наступают или отступают, не только ходят в атаку, сметая на своем пути все живое, не только громят врага где придется и как придется. Эти люди в часы и в дни, а то и в недели фронтового затишья живут как все, как все люди! И смеются. И влюбляются. И рассказывают анекдоты. И любят - да еще как любят! - все смешное, все утрированное, все, что хотя бы на миг отвлекало их от неотвратимого завтрашнего дня с его канонадой, атаками, кровью... смертями.

Впрочем, надо набраться не только мужества, показывая бытовую сторону боевой жизни, но надо еще иметь и дарование для того, чтобы через все страхи войны увидеть нечто такое, что заставило бы человека от души повеселиться, посмеяться над врагом. И еще надо знать войну, созерцать ее не из окошка мирного дома, а из окопа переднего края, из смотровой щели танка, из прицельной прорези пулемета или автомата. Только зная достоверно, что такое война, человек может достоверно описать и эпизоды, где прозвучит смех.

И вот перед нами книга того, кто видел войну из окопа переднего края в течение четырех лет. Книга бывшего солдата, политработника и автора четырех романов: "Гроза над Десной" - это о партизанах Брянщины (Н. Бораненков уроженец Брянской области. В селе Липове он родился, учился, отсюда ушел на фронт); "Птицы летят в Сибирь" - о замечательных парнях и девушках, прокладывающих железный путь через ущелья и скалы Саянских гор; романтическое повествование о русских солдатах в последние дни войны "Вербы пробуждаются зимой"; "Белая калина", где мы знакомимся с любопытными историями из жизни сегодняшней деревни.

И наконец, тот самый сатирический роман "Тринадцатая рота", о котором идет речь. Двадцать семь лет работал над ним Николай Бораненков. Да еще ему понадобилось, как сказано, четыре года переднего края, чтобы, придя домой, положить перед собой чистый лист бумаги и написать название романа, быть может придуманное в промежутке между двумя атаками. Что же произошло на фронте с героями произведения?

Тринадцатая рота мирных строителей оборонительных рубежей в первый же день войны оказалась на западной границе в окружении. Тяжелое положение сложилось у людей. Ни оружия, ни боеприпасов. Свои части отошли далеко на восток... И тогда оставшийся за командира роты старшина Иван Бабкин, он же Гуляйбабка, создает так называемое "Благотворительное единение (общество) искренней помощи сражающемуся Адольфу" БЕИПСА, и под этим знаменем рота отправляется вслед за фашистской армией на восток.

Много острых, комических приключений происходит на дальнем пути - в Полесских болотах, на Смоленщине, в Вязьме, под Москвой, в Брянских партизанских лесах... Много разных типов повстречалось смелым, находчивым бойцам тринадцатой роты. Гауляйтеры И гебитскомиссары, генералы вермахта и обер-фельдфебели, старосты и полицаи... Одни только похождения фашистского интенданта генерал-майора от инфантерии фон Шпица, решившего разбогатеть на спекуляции обмундированием с убитых, вызывают столько иронии и смеха! А шеф гестапо Поппе, дошедший до помешательства со своими подозрениями и поисками заговорщиков против фюрера?

Конечно, вермахт был большой силой, и нам нет смысла принижать боевые качества нашего бывшего лютого врага. Принижая силу вермахта, мы тем самым принизили бы великое историческое значение нашей победы над теми, кто хотел создать в Европе "новый порядок", порядок Освенцима, Равенсбрюка, газовых печей и душегубок, гестапо и зондеркоманд.

Да, полно было в армии третьего рейха всякой гнуснейшей мерзости! Да, на тысячи считает история войны насильников, изуверов, хваставшихся своей "расовой полноценностью", опиравшихся на подлецов и шкурников вроде старосты Песика. Но и то верно, что в огромной армии фюрера бесспорно были не только умелые командиры, но и честные люди, попавшие в вермахт просто в силу подчинения приказу и страдавшие от того, что совершалось на их глазах. И автор с большим тактом представляет нам немецких парней, попавших туда, где их ждала бесславная смерть и тотальное поражение вместо обещанного тотального разгрома "колосса на глиняных ногах". Такими мы видим в романе, в частности, начальника полевой почты майора Штемпеля, начальника полевого лазарета профессора Брехта, зло обманутого солдата Фрица Карке. "Пройдет время, - говорит один из героев "Тринадцатой роты", - и весь мир убедится, что их поход на СССР был не чем иным, как величайшей, несусветной глупостью". И это так. В этом теперь уже убедились все. Идеи порабощения героического советского народа, руководимого великой Коммунистической партией, - это бред сумасшедших. Но, к сожалению, эти сумасшедшие еще не перевелись и разоблачать их, жечь огнем сатиры, как это очень хорошо делалось в годы войны, - благородная задача писателя, актуальная и сейчас - в мирные дни.