- Рад буду познакомиться с такой выдающейся личностью, - поклонился Гуляйбабка, занося под номер один фамилию Песика.

- Далее на вашем пути будет староста села Горчаковцы господин Гнида. Но к нему можно не заезжать. У него неудачи. Третье подкрепление послали. Впрочем, если хотите отведать местной водки, загляните. Господин Гнида на редкость гостеприимный человек.

- Если позволит время, заглянем, господин гебитскомиссар.

- Могу порекомендовать вам еще господина Изюму.

- А что у него... чем он...

- Семейство господина Изюмы - образец уникальной преданности германским властям. Кстати, передайте мой поклон его очаровательным дочкам.

- Непременно передам, господин гебитскомиссар. Это для меня будет хороший предлог для визита.

Гебитскомиссар взглянул на черный квадратик швейцарских часов:

- В моем распоряжении... еще три с половиной минуты.

- Воспользовавшись этим, позволю себе, господин гебитскомиссар, задать вам еще вопросик. Не могли бы вы назвать место, где во всем блеске засверкала новая западная культура?

- Езжайте к господину Гиблову. Это где-то там, - махнул рукой на восток гебитскомиссар. - За Горынью. До полного блеска, разумеется, еще далеко, на это нужно время, но многое вы уже увидите в отшлифованных гранях. Там уже открыты тюрьма, публичный дом, кабак... И заслуга в этом прежде всего господина Гиблова, которого мы привезли с собой. Это культурнейший человек, старый полковник белой гвардии.

- Благодарю вас, - поклонился Гуляйбабка, - я постараюсь побывать у господина Гиблова и смею вас заверить: БЕИПСА все сделает, чтоб опыт его стал достоянием всей отсталой России.

- Германия оценит это. Хайль Гитлер! - выкинул руку гебитскомиссар.

- Зиг хайль! - ответил личный представитель президента.

Машина гебитскомиссара мягко зашуршала по мокрой, недавно политой лужайке. Вслед за ней тронулся открытый джип с четырьмя автоматчиками наготове. Выехав из ворот имения, гебитскомиссар оглянулся. Сердце его окатил восторг. Посланцы БЕИПСА, рожденного на подопечной гебитскомиссару территории, все еще стояли по команде "смирно", и руки их возносились в зенит.

"Нет, в России мне определенно сыплется манна с неба, - подумал гебитскомиссар. - Комендатуры и бургомистраты создал в пять дней. Тюрьмы и концлагеря подготовил. Устрашающие приказы: разослал. Вербовку молодых рабочих в Германию начал и уже первый эшелон отправил. Списки подрывных элементов составил. Облаву на партизан провел... И вот новая блестящая победа! Сам бог ее подсунул. Создано благотворительное общество! Эрих Кох будет в восторге! Это же прямое воплощение директивы доктора Геббельса "О крайней важности привлечения в поддержку рейха всех политических течений". А если слух о БЕИПСА дойдет до фюрера? Да если фюрер скажет об этом в своей речи? Что тогда?! О гебитскомиссар Волыни! Ты воистину рожден в счастливой сорочке!

10. ЗАВТРАК У ШТУРМБАНФЮРЕРА ПОППЕ

В то же утро в честь личного представителя президента и его спутников шеф гестапо штурмбанфюрер Поппе дал в своей резиденции завтрак.

На завтраке со стороны высокого гостя присутствовали все те же лица: помощник президента по свадебным и гробовым вопросам Цаплин, заведующий протокольным отделом Чистоквасенко, начальник личной охраны господин Волович и священник отец Ахтыро-Волынский.

Со стороны шефа гестапо - супруга господина Поппе госпожа Берта Поппе, переводчик майор Хут и две овчарки - сука Гретхен и кобель Курт.

Нет необходимости описывать взаимные приветствия, происходящие в просторном, светлом зале, устланном ков-рамп и украшенном дорогими картинами. Они стандартны. Стоит подчеркнуть лишь, что каждый из гостей был обнюхан кобелем Куртом и смерян с ног до головы взглядом штурмбанфюрера.

Хозяин остался доволен гостями. Ему понравилась их подчеркнутая вежливость, их безукоризненно отглаженная, сшитая по-европейски одежда и особенно карманы, из которых ничего не торчало и не выпирало. Он лично сам показал гостям "приобретенные" им в России дорогие картины, сообщил, сколько предположительно марок каждая из них стоит, поделился своей мечтой.

- Когда кончится война и весь мир будет разгромлен, я мечтаю открыть свою картинную галерею, - сказал он. - Мной уже собрана коллекция в Голландии, в Дании, во Франции, в Польше. И вот теперь начали поступать русские экспонаты.

- И много вы собрали мировых шедевров, гер штурмбанфюрер? поинтересовался Гуляйбабка, идя рядом с грузным, толстым, как ступа, хозяином.

- О да! Собрано уже около двухсот картин. Но было бы гораздо больше, если бы не антигерманская пропаганда. Нас сразу же оклеветали, будто мы грабим. Результат не замедлил сказаться. Картины и всякие ценности от нас стали прятать. Но мы не грабим. Мы спасаем искусство.

Штурмбанфюрер остановился, повернулся спиной к гостям и, наклонясь, задрал мундир:

- Взгляните на спину. Она вся в красных пятнах и рубцах. Видите?

- Да, да, гер штурмбанфюрер, - подтвердили гости.

- А теперь обратите внимание на мою щеку, - опустив мундир и повернувшись, сказал Поппе. - На ней тоже пятно. И все это по одной причине: спасал французское искусство. Наш самолет случайно задел музей департамента, и он на моих глазах загорелся. Мог ли я - гуманный человек - стоять и смотреть, как огонь пожирает бессмертные творения Рафаэля или Франсуа? Не мог. Я кинулся в развалины и, рискуя жизнью, спас три картины. Теперь они в моей коллекции. Я бы мог привести вам еще примеры подобного, но... - Поппе кивнул на двери соседней комнаты, где стояла супруга. - Нас приглашают к столу. Прошу, господа!

К штурмбанфюреру подошел с небольшой, но очень нарядной иконкой отец Ахтыро-Волынский:

- Дозвольте преподнести вам от всех молящихся во здравие фюрера сей скромный дар - иконку распятия Иисуса Христа в золотой оправе, а також пожелать вам и вашему чадо благолепия и бытия во плоти, - и осенил штурмбанфюрера крестом.

Переводчик тут же перевел сказанное священником.

Поппе отвесил поклон:

- Весьма тронут. Зер гут, зер гут!

Гуляйбабка меж тем подошел к супруге штурмбанфюрера и торжественно преподнес ей извлеченную из портфеля черную лохматую собачонку.