— Ладно!

Дверь приоткрылась на шесть дюймов, и загорелая рука замахала из стороны в сторону перед моим носом.

— Дайте мне ее и скажите, какого черта я тут напутала или не дописала?

— Ну, для начала, — заговорил я своим нормальным голосом, — как получилось, что вам удалось изменить свое имя за время короткого переезда из Санрайз-Вэлли до Пайн-Сити, мисс Самнер?

Ее рука моментально перестала размахивать и на мгновение неподвижно повисла в воздухе. Я быстро нажал на створку двери и резко толкнул ее. Изнутри раздался испуганный вопль, за которым последовал звук падения, дверь распахнулась, и я вошел в номер.

Чарити Самнер с нескрываемой злобой смотрела на меня. Она сидела в неудобной позе на ковре, ноги у нее были широко раздвинуты, как у куклы, — этим объясняется услышанный мною глухой звук, — и откуда мне было знать, что она приготовилась принимать душ? Ее обнаженное тело было безукоризненно красивым, покрытое ровным бронзовым загаром с головы до ног. Безусловно, этот дежурный клерк внизу знал, о чем говорил, когда заявил, что мисс Шумейкер была самой женственной из всех виденных им дам.

С яростным, почти звериным возгласом, исходившим откуда-то из глубины ее гортани, она вскочила на ноги. От резких движений задрожали ее высокие остроконечные груди, колеблющиеся с потрясающей свободой, и от этой картины моментально вышли из строя мои голосовые связки.

Учитывая сложившиеся обстоятельства, я решил, что от нее можно ожидать всего, чего угодно, начиная от старомодной истерики с потоками слез и неудержимыми рыданиями. Но в следующую секунду она отреагировала совершенно не так, как я предполагал: двинулась на меня, и ее лицо приобрело свирепое выражение, а длинные ногти явно нацеливались на мои глаза.

— Вы! — зашипела она. — Вы… я вас убью! Я поспешно схватил обеими руками ее запястья, потянул их сначала вниз, затем в разные стороны. В итоге произошло наше довольно болезненное столкновение, поскольку мне было трудно удержать ее на месте. И неожиданно получилось подобие встречи двух любовников: я тут же почувствовал крепкий натиск ее грудей, прижавшихся к моей груди, манящую округлость ее бедер, шелковистую кожу живота и ног.

Какое-то мгновение она предпринимала тщетные попытки вырвать свои руки, затем внезапно отказалась от этой затеи, и все ее тело обмякло с кошачьей гибкостью. Ее лицо находилось всего в нескольких дюймах от моего, и я почувствовал почти физическое воздействие откровенной жестокости, которая светилась в ее светло-карих глазах.

— Ладно! — прошипела она. — Отпусти меня!

— Зачем спешить? Я только что вошел во вкус… Зеленые искорки заплясали в ее глазах, будто что-то взорвалось у них внутри, и все тело неожиданно напряглось.

— Ты, мерзкий выродок! — прохрипела она, подчеркивая значение каждого слова.

Потом ее колено зверски врезалось мне в пах, и я ощутил невыносимую боль, от которой на мгновение потерял сознание. Я выпустил ее руку и скорее почувствовал, нежели осознал, что она отошла от меня. К этому времени она для меня превратилась в расплывчатое пятно в мире неясных объектов, одна только боль оставалась реальной.

Я медленно побрел, как дряхлый старик, согнувшись вдвое и обхватив себя обеими руками, и, как мне показалось, прошла целая вечность, прежде чем я добрался до ближайшего стула и свалился на него. Довольно долго мне не становилось лучше. Затем из плотного тумана, навалившегося на мои веки, донесся голос:

— Эй, держите-ка это!

Зажженная сигарета была твердо вставлена мне между губами, и я с благодарностью затянулся.

Мало-помалу боль утихла, а вместе с ней рассеивался и туман перед глазами. Я смог немного выпрямиться, в душе зародилась слабая надежда, что мне все же удастся остаться в живых, хотя я и был искалечен до конца своих дней.

— Ничего, скоро очухаетесь! — раздался глуховатый голос.

Как будто кто-то нажал на требуемую кнопку, и мои глаза внезапно прозрели.

Чарити Самнер стояла в нескольких шагах от стула, внимательно наблюдая за мной, руки у нее были сложены под грудью.

— Теперь — убирайтесь! — бросила она. — Пока я не позвонила дежурному и не попросила их послать сюда пару копов.

— Это будет весьма забавно, — прохрипел я и полез свободной рукой в карман за своим значком.

Ее глаза широко раскрылись, она пришла в ужас, отказываясь поверить увиденному.

— Вы — лейтенант полиции? — После этого ее разобрал смех. — А я, признаться, приняла вас за сексуального маньяка! — Смех оборвался, она увидела, как я вытираю носовым платком пот с лица. — Крайне сожалею, лейтенант, поверьте. Но признайтесь, вы сами на это напросились, ворвавшись сюда без моего согласия.

— Если вы и в самом деле сожалеете, то могли бы дать мне что-нибудь выпить, а не стоять таким истуканом, — возмутился я. Не то чтобы при нормальных условиях я бы не восхищался представленным мне зрелищем, но в данный момент преобладала потребность в спиртном.

Она равнодушно бросила взгляд на собственную величественную наготу, затем слегка пожала плечами.

— Полагаю, мне следует пойти что-то на себя надеть. Когда вы явились, я как раз вышла из-под душа. Что вы хотите выпить?

— Скотч со льдом, немного содовой. Ведро скотча и бутылка содовой будет нормальной пропорцией.

Зрелище упругих, слегка покачивающихся ягодиц, когда она повернулась и пошла к телефону, оказалось великолепным лекарством. Я уже чувствовал себя гораздо лучше, и это открытие поразило меня.

— Это мисс Шумейкер из номера люкс, — сообщила она дежурному, — я хочу бутылку «Чивас Регал», содовую, лед и два бокала александрийского бренди немедленно. — В ее голосе звучала та неосознанная врожденная надменность, которая проявляется только у потомков старинных аристократических родов. — Если это не будет доставлено сюда в течение пяти минут, я позвоню управляющему. — Она повесила трубку до того, как отдел обслуживания номеров смог вообще что-либо ответить. — Сейчас я пойду что-нибудь на себя надену, — предупредила она меня и исчезла в спальне.

Мне показалось, что не прошло и минуты, как раздался стук в дверь и появился официант с подносом, заполненным бутылками. Лицо этого человека выглядело необычайно изможденным, как будто он поднялся бегом по лестнице прямиком на двадцатый этаж с этим проклятущим подносом. Только опустив его на кофейный столик, он выпрямился и разрешил себе облегченно вздохнуть.

— Мисс Шумейкер? — неуверенно спросил он, бросая на меня нервный взгляд.

— Я бы на вашем месте не удивлялся, — сказал я ему. — Привыкайте, приятель.

— Четыре минуты тридцать пять секунд, — объявила Чарити, выходя из спальни. — Неплохо. Запомните, именно такое обслуживание я признаю: пока я буду жить в вашем отеле, действуйте в таком же духе.

— Да, мадам.

Я подумал, что представление Чарити об одежде базировалось на необходимом минимуме. На ногах у нее были домашние тапочки из коричневого бархата, без задников, украшенные вроде бы настоящими платиновыми пряжками. Остальной туалет был предельно прост: белый атласный бюстгальтер и шорты. Физиономия официанта залилась краской, когда она взяла у него из рук карандаш и карточку, чтобы поставить на ней свою подпись. Он продолжал стоять на том же месте и после того, как она сунула ему ее в руки.

Слегка раздраженное выражение появилось на ее лице, когда она взглянула на него.

— В чем дело? Я добавила двадцать процентов. Чего вы еще хотите? Ключ в рай?

— Да, мадам, — заикаясь, пробормотал бедняга. — То есть нет, я хочу сказать, то есть…

— Если вы прежде никогда не видели девушек, вам следует начать приобретать некоторую практику, — холодно заявила она. — Я бы сказала, у вас осталось не так-то много времени.

— Да, мадам, конечно…

С совершенно оторопелым видом он попятился к выходу, налетел на кресло, отскочил в сторону, больно ударившись локтем о стену, затем ощупью все же отыскал дверь. Найти ручку в подобном состоянии оказалось тоже не так-то просто, но все же он ухитрился это сделать и, все так же пятясь, выйти в коридор. Глаза его по-прежнему были прикованы к Чарити Самнер.