— А ты должен был стать полностью моим, Итан. — Ее голос задрожал, когда она вспомнила, как он отверг ее. Вспомнила жалкое завершение таких красивых отношений и все те годы, которые Итан украл у них двоих. — Ты должен пообещать мне, рассказать все, о чем ты думаешь и что чувствуешь.

— Я обещаю.

— Ты не дал мне шанса защищаться, выкинул прочь семь лет, которые мы могли бы провести вместе. И сделал это, только из-за своего недоверия. Ты даже не мог себе представить, что может быть и другая сторона дела. Что Ричард может говорить неправду. Твоя проклятая гордость не позволила поговорить со мной об этом…

— Теперь я это знаю.

И такое неподдельное откровение звучало в его словах, столько боли и любви было в его голосе, что этого оказалось достаточно, чтобы успокоить ее. Возможно, у них все получится. Она кивнула, соглашаясь, закрыла глаза и отпустила руку, что сдерживала Итана, и прильнула к нему.

— Утром все останется так же, — прошептал Итан, и на этот раз она поверила ему.

Мия с благоговением ощущала объятия сильных рук Итана, которые больше никогда не дадут ей упасть, защитят ее. И в эту минуту она поняла, что, наконец может сказать ему правду.

Ричард бы все понял и не винил бы ее.

— Итан, насчет Ричарда…

— Не надо. — Он пристально посмотрел на нее. — Не сейчас, Мия. Мы только обрели друг друга снова. На то, чтобы разобраться во всем, у нас остается еще целая жизнь. Как я уже говорил, утром все будет так же, как и теперь.

Все так и было.

Семь лет Мия любила Итана, мечтая о том, чтобы просыпаться рядом с ним по утрам. Чувствовать, как он лежит за спиной, подогнув ноги, и его колени касаются ее ног. Она мечтала лежать у него на плече и, чтобы одной рукой Итан закрывал ее грудь, положив другую на живот, словно даже во сне боясь отпустить ее.

Высвободившись из объятий, невзирая на вялый протест Итана, Мия повернулась к нему. За все это время она никогда не видела Итана таким расслабленным. Суровая маска сошла с его лица, и взгляду Мии впервые предстала его неподдельная красота. Она внимательно разглядывала его глазами художника, замечая каждый волосок, каждую линию точеных скул, крепкую челюсть с темным налетом щетины, очертания которой выглядели мягче теперь, когда он спал. Ее взгляд спускался ниже, совершенно не стесненный строгим взором Итана, и она даже замерла от волнения. Лучи раннего солнца, пробившиеся сквозь открытые ставни, легли ему на грудь. Ей до боли захотелось откинуть прочь простыню, которой он был укрыт, и, к своему глубочайшему удовлетворению, она поняла, что наконец-то может это сделать.

Она была в постели с любимым мужчиной.

В конце концов, после стольких лет боли и желания она смогла отдаться своим чувствам без всяких оговорок. Взглянуть Итану в глаза, не боясь открыть всю величину своей страсти, потому что он чувствовал то же.

Ее рука смело откинула мятую ткань. Итан медленно открыл глаза и посмотрел на нее. Его взгляд заставил Мию почувствовать себя такой желанной, такой любимой, такой защищенной.

— Доброе утро. — В его темных глазах застыла нежность. — Чем сегодня займешься?

— В девять надо встретиться с доктором. А ты?

— В половине десятого у меня видео-совещание с управляющим курорта в Сиднее, а в одиннадцать встреча с адвокатом.

— Прости.

— За что?

— Что отрываю тебя от работы…

— Вот и хорошо. — Он улыбнулся. — Боже мой, Мия, сколько себя помню, я работал больше чем по десять часов в день. Я вполне заслуживаю провести какое-то время вне офиса. Да и дома я очень часто работал. За себя и за Ричарда…

Он замолчал.

Воспоминания о Ричарде снова вставали между ними, и уверенность, охватившая ее вчерашней ночью, стала только крепче. Мия, без сомнения, знала, что должна рассказать Итану всю правду и нарушить клятву, данную Ричарду. Ведь для того, чтобы действительно двигаться дальше, в их отношениях необходима честность. Она потребовала этого от Итана, и он вправе требовать того же от нее.

— Я должна тебе что-то сказать, Итан, — произнесла она мягко. Слова давались ей с трудом, во рту пересохло. — Что-то, что ты должен знать.

— О чем? — Итан прищурился. Он слегка поглаживал ее живот, улыбаясь, когда младенец, толкаясь внутри, толкал его в ладонь.

— О ребенке, о Ричарде и обо мне…

Он моментально отдернул руку, Мия в отчаянии попыталась продолжить, но Итан опередил ее:

— Прошу тебя, Мия. — Сев на кровати, он провел рукой по своим непослушным волосам и потряс головой, будто освобождаясь от видения. — Я не могу. Я знаю, это ребенок Ричарда. Я все понимаю, даже принимаю, но я просто не готов…

Мия бросила взгляд на часы. Было уже больше восьми. Что же, значит, сейчас не время для этого разговора. Для него нужна более спокойная обстановка, чем утро буднего дня.

— Тогда сегодня вечером. Мы можем поговорить сегодня вечером? — Не дождавшись ответа, Мия продолжала настаивать: — Итан, ты должен об этом знать, я должна поделиться этим с тобой. Теперь не время секретов.

Он слегка кивнул, и в его глазах Мия успела заметить тень страха.

— Мы поговорим сегодня вечером, — подытожила она, слезая с кровати и направляясь в душ.

Близость развязки придала ей сил. Она была рада, что после стольких лет между ними больше не будет лжи.

— Я бы очень хотел сегодня побыть с тобой, — произнес Итан, когда она вышла из ванной. — Не хочу оставлять тебя одну.

— Я не одна. — Мия одарила Итана нежным поцелуем, чуть дольше задержавшись в его объятиях. — Теперь не одна.

Наверное, было лучше, что Итан не мог пойти с ней. Из-за пустячной боли в спине, за которую Гарт принялся немедленно, получасовой прием у него затянулся далеко за полдень. И все это время Мию всячески ощупывали, простукивали и просматривали с помощью различных мониторов, без всякой видимой пользы. А весьма уклончивый ответ Гарта наверняка бы оставил Итана в замешательстве.

— Похоже, все в порядке, — наконец произнес Гарт, разглядывая весьма объемистые результаты тестов.

— Я же говорила, что это просто от усталости. Ведь для родов слишком рано?

— Не совсем. — Гарт снисходительно улыбнулся. — До вашего положенного срока осталось всего пять недель, Мия, а некоторые детишки любят устроить шумное появление. Как я уже сказал, по результатам все выглядит прекрасно, но все же я бы чувствовал себя гораздо спокойней, если бы вы не отходили далеко. Хорошо? А сейчас самое время заполнить все эти бумажки. Я приготовил все, чтобы взять анализ пуповинной крови.

Она снова поблагодарила небеса, что Итана сейчас с ней нет. Врачебный кабинет, пусть даже и такой роскошный, все-таки не лучшее место для того, чтобы узнать ее тайну, а с одного взгляда на кипу бумаг, которую Гарт любезно пододвинул Мии, Итану все стало бы ясно, или по крайней мере, это заставило бы его крепко призадуматься.

— Вы же делали это раньше. Я имею в виду, не обычный анализ, а взятие пуповинной крови? — в который раз спросила Мия, и Гарт утвердительно кивнул.

— Конечно. Но должен признать, что не так часто, как хотелось бы. К сожалению, многие женщины и не думают сдавать этот анализ, что очень печально. Ведь с помощью этой простой процедуры открываются поразительные возможности. Самое главное, чтобы проба хранилась с соблюдением необходимых условий, до того момента как попадет в лабораторию. — Он сочувственно улыбнулся. — Я знаю, это не то, на что вы рассчитывали. Из того малого, что вы рассказали, я могу заключить, что вы надеялись спасти жизнь Ричарду с помощью этой процедуры, но, если все пойдет хорошо, ваш дар может спасти жизнь кому-то другому, возможно ребенку…

— Прошу вас, Гарт. — Слова, пусть и произнесенные с добрыми намерениями, не помогали. То, что сказал Гарт, наводило на мысль, с которой она и Ричард были категорически не согласны. И может, потому, что Мия решила сегодня все рассказать Итану, она смогла наконец-то все объяснить врачу. — Для нас с Ричардом это никогда не было просто процедурой. Ребенок не был просто запасной частью, Гарт. Все это было не для того, чтобы у Ричарда был подходящий донор. К тому времени, как мы практически договорились, нам стало ясно, что для Ричарда уже слишком поздно, но это перестало иметь значение. — Рукой она держалась за живот. — Я хотела этого ребенка, Гарт. И даже если он не смог спасти Ричарда, я рада, что мы так сделали, что Ричард оставил после себя бесценное наследство. Он был так рад и так гордился…