– Значит, вы?

– Да, я всех убил.

– И Текса?

– И Текса, – помедлив, произнес Робин. – В вашего отца тоже… я стрелял… в спину.

Уголки губ подрагивали в подобии грустной усмешки. Молодой человек глядел на Молли так, словно они вели какой-нибудь легкий обмен любезностями. Молли проговорила тихо:

– Робин…

И вздрогнула, назвав его по имени.

– Робин, скажи правду.

– Я сказал. Убил всех я. Даже того, в постели… Холлера, тоже.

Молли истерически засмеялась.

– Вы… вы и имени его не знаете! А ведь кровью на стене написали!

Робин молчал. Молли упала на стул и зарыдала. У Робина сдавило сердце от жалости. Он протянул руку и тихонько погладил девушку по волосам. Она не отстранилась. Может, просто не заметила? Или вытерпела прикосновение?

В дверь постучали. Молли вскочила и, метнув взгляд на Робина, спокойно произнесла:

– Кто стучит?

– Боб, мисс Молли. Что-нибудь стряслось? Я проходил, слышу – плачет кто-то…

Девушка глубоко вздохнула, поглядела на Робина, потом на дверь.

– Все в порядке, дедушка Боб, – спокойный тон дался ей нелегко. – Я сейчас выйду.

Шаги удалились.

– Отчего не открыли? Не бойтесь, я стрелять не собираюсь. Сдамся без боя.

– Чтобы вас вздернули? – хрустнула пальцами девушка. Ясно, что тут какая-то тайна! Нельзя же сначала все отрицать, а потом… А отец? Да ведь Робин хочет взять на себя вину отца!

– Скажите, ваш отец совершил эти убийства?

– Нет, я, – отрицательно покачал головой Робин.

– Не может быть!

– Как вас понимать, мисс Ровер? Я все отрицал, а вы не верили. Теперь я говорю «да», и вы опять не верите!

– Нет, нет и нет! – заявила Молли решительно. – Кстати, вы сумеете выбраться отсюда?

– Разумеется. Как пришел, так и уйду.

– А Глайтон?

– Что-нибудь придумаем. Надо строить плотину, так ведь?

– Значит…

– …вечером он будет на месте.

– А сейчас уходите. Быстрее! Я не хочу, чтобы вас схватили.

Робин с нежностью посмотрел на девушку.

– Как жалко! – вырвалось у него.

– Что жалко?

– Да я к тому, что… В общем, никогда у меня не получалось полюбить… Видно, не будет у меня ни угла, ни семьи…

– Да отчего же?

– Смысла нет. Кто захочет жить с таким… как я?

– Вы думаете, не найдется девушки, которая полюбит вас, поверит, каждому слову поверит?

Они стояли совсем рядом. Робин осторожно взял в ладони руку Молли.

– Поверит – и что из того? Ведь в крови-то у меня разбой… И порой так накатит! Тигру нельзя иметь семью. Тем более детей. Хватит уж, что я вот такой…

Молли ничего не ответила. Он разжал ладони, и ее рука безжизненно упала.

– Уходи скорее! – прошептала она.

Несколько минут спустя Молли зашла в комнату отца и сообщила ему, что инженера Глайтона к вечеру, вероятно, найдут.

И действительно, его нашли. Возле самой фермы.

Мертвым.

Баркер судорожно стискивал в руке револьвер, наставленный на толстого инженера.

– Вы кто такой? – спросил Глайтон, придя в себя.

– Я кто такой? – переспросил Баркер и сообразил, что он, черт побери, напрочь позабыл имя того бандюги, что терроризировал здешние края. Как же его… ну-ка?

– Барс! Барс мое имя! Слыхал?

– Не приходилось, – буркнул Глайтон.

«Мимо», – испугался Баркер и попытался скрыть промах подобием издевательской усмешки.

– А про Леопарда, небось, слыхивал?

– Тем более.

– Гм… А про Койота?

«Ненормальный, по-видимому», – подумал Глайтон.

– Вот-вот, некоторым полезно послушать, какие славные имена бывают у больших разбойников!

– Это уж точно, – согласился Глайтон.

– А как мыслишь, какая, к примеру, у меня?

– Сивый мерин.

– Не угадал, презренный пленник, не угадал. Ну, кровожадный такой, которого все боятся.

– Бизон, значит.

Баркер подумал, что все это явно не то, и продолжал:

– Нет, ну самый опасный зверь какой?

– Гризли.

– Не угадал опять. А впрочем, чего с тобой говорить. Раз не можешь угадать, обойдешься и так. Плевать я на тебя хотел!

Глайтону показалось, что лучше бы и дальше поиграть в нелепую угадайку. Хоть не будет всяких осложнении, а то вон как револьвер в руке прыгает, того и гляди…

– Зачем меня сюда притащили?

– Профессиональная тайна. Ты – мой пленник.

– Ну и что же мне… позволено делать?

– Обивать кушеточки. Ох, жаль, матерьялу нету!

«Точно, псих», – решил Глайтон.

– А кабы руки развязать, так можно и кулечки из бумаги сворачивать.

– Извините, мистер… как вас там? Гризли?

– Мимо, мимо, пленник. Зверь, который подкрадывается бесшумно, и все боятся его…

– Ну хорек… Тихо крадется, все его стороной обходят.

– Тоже выдумал! – зло прошипел Баркер. – Я что, по-твоему, на хорька похож?

– Чуточку, – неосторожно обронил инженер. – И очень кушать хочется… Можно мне чего-нибудь такого?.. Спасибо. Кстати, сколько мне еще тут сидеть?

– Вопросы задавать неположено, – строго отчеканил бывший заключенный. – Неположено иметь при себе вещи, которые могут быть использованы для членовредительства. Свидания разрешаются только по спецразрешению…

– Извините, мистер Койот…

– Не положено разговаривать! Чуть позже отберу шнурки. И ремень. Такой порядок.

Впавший в уныние Глайтон замолк.

– Ладно, если хочешь, можешь встать, так и быть, – смилостивился Баркер, – а то так и уснуть недолго.

– Да нет уж, пока ваша кличка на ум не придет – не усну.

– Вот-вот, давай соображай, кто самый знаменитый разбойник?

– Я! – произнес голос с порога.

В дверях стоял Тигр. Настоящий.

Незнакомец отдаленно походил на Баркера: те же редкие кошачьи усы, маленькие глаза. Но у него было лицо Тигра, а у сидевшего в углу комнаты Баркера – лишь жалкая пародия. Настоящий Тигр стоял с карабином наперевес, держа палец на спусковом крючке и как бы случайно наставив дуло прямо на Баркера. Тот, впрочем, уже давным-давно выронил в испуге револьвер. Глайтон, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого.

– Эй, артист, что у тебя с костылем-то? – Тигр кивнул на обмотанную тряпкой вывихнутую ногу.

– П-п-поломал вот, – выдавил Баркер, машинально раздувая свою беду: авось смилостивится Тигр, не станет раненого человека…

– Кто такой? – повернулся Тигр к инженеру.

– Говорят, что пленник. Не знаю, правда, у кого и зачем.

– Где повязали?

– Возле фермы Ровера. Я инженер, на плотине работаю.

– Ясненько, – произнес Тигр и на мгновение задумался.

Баркер сжался от страха: явился настоящий Тигр, а он, обманувший сына разбойника, лежит перед ним один, совершенно беспомощный… Хоть бы дождались, пока он на ноги встанет… В тюрьме, вон, лежачего не бьют. Эти звери-то, видать, других законов и не знают…

Настоящий Тигр заговорил – спокойно, по-домашнему.

– Скоро появится мой сыночек. Встречаться с ним никакой охоты не имею. Но буду рядом, за стеной. Если кто из вас хоть раз пискнет – перестреляю всех! Я – Тигр.

– Ну, слава Богу, выяснили, что за зверь, – ухмыльнулся инженер, не понимавший, похоже, что пахнет жареным, – выходит, он и есть Тигр, да?

– Тс-с-с! – зашипел Баркер.

– Трепитесь сколько влезет, – бросил через плечо Тигр. – Парень может вынюхивать хоть целый день, а ничего не учует, так что давайте-ка, ну? Беседуйте, черт подери!

– Гм, – кашлянул неуверенно Баркер, – как делишки?

– Очень неплохо, – голос Глайтона слегка дрожал. – Погодка вот чудесная…

– Замечательная погодка. А на той неделе, того… ну, ветрено было…

– Послушайте, вы мне сказали, что вы разбойник и что у вас кличка по названию животного, хищного и опасного. А мне теперь кажется, что мистер, который спрятался за стеной, и есть…

– Да, – покачал головой Баркер. – И я тоже животное. Осел. Вне всякого сомнения.

К дому подъехал всадник. Спешился, вошел в дверь. Это был Робин.