Капитулы подобны людям: есть среди них умеющие управляться со своими средствами, и они процветают; другие, напротив, не могут свести концы с концами. Последние, вместо того чтобы быть кредиторами, сами должники и порой доходят до банкротства. Таковым было в 1197 г. положение Магелонского капитула. Мы знаем об этом из письма папы Целестина III, перечисляющего причины дефицита: плохой урожай зерна и вина, частные феодальные войны, а также постоянные ссоры каноников, разделенных на вечно враждующие партии. Чтобы выручить капитул из этого затруднительного положения, Папа позволяет его главе, магелонскому прево, взять под свою руку все церкви, бывшие в подчинении общины, то есть изъять у них доходы для постепенного погашения долгов, «настолько тяжких, что каноники, — говорится в папской булле, — не могут больше нести их бремя».

Трудно не признать, что денежный вопрос играет преобладающую роль в документах, касающихся каноников. Было бы весьма любопытно провести историческое исследование по распределению пребенд между членами капитулов. Церковная власть постоянно обязана принимать меры, чтобы помешать каноникам считать пребенду своей частной собственностью, которой они могут распоряжаться в пользу клириков из своей семьи. Следовало заставить владельцев пребендов участвовать в расходах общины, ибо они удобно устроились, получая свои доходы и не неся никаких расходов по отправлению культа и управлению доменом. Необходимо воспретить капитулам по истечении нескольких лет образовывать новые пребенды: ибо стоимость земельных участков и доходов может со временем увеличиться в значительной степени, и равенства между получившими пребенду больше не будет. Нужно также время от времени обязывать капитулы увеличивать число своих членов и осуществлять перечисление пребенд, ибо при разрастании капитульного домена или увеличении его стоимости его пользователи вполне естественно желают оставаться малочисленными, чтобы иметь более крупную долю. Так, например, в 1205 г. собор Богоматери в Париже постановил разделить надвое пребенды вассального капитула св. Мартина в Шампо, в Бри. Стоимость каждой пребенды доходила до 50 ливров. Принимая во внимание такой доход, нашли, что каноников слишком мало. Владельцы, естественно, запротестовали; их успокоили, согласившись, что разделение пребенд состоится только после смерти или отставки настоящих владельцев. Это доказывает, что даже в средние века административные реформы проходили без насилия.

Души по-настоящему благочестивые, преисполненные суровой сознательности, возмущались, видя, до какой степени общины каноников поглощены мирскими интересами, воплощенными в земле и в деньгах. Проповедники времени Филиппа Августа клеймили алчность, с которой многие домогались сана каноника. Эта охота за пребендами возбуждает их негодование. «Кандидаты, — говорит один их них, — впадают в исступление, когда появляется вакансия, подобно собакам, что воют, когда луна идет на убыль». Обличители мечут молнии и громы против алчности клириков, удерживающих многочисленные пребенды, невзирая на запрещения соборов. Один каноник, секретарь Парижской епархии Превотен Кремонский, сам признавался в этом: «Мы, клирики, хотим иметь все духовные и мирские сокровища; но идол Дагона падает, а порядок остается стоять; время проходит, а вечность остается. Мы же хотим поднять Дагона, уравнивая мирское с духовным, и даже ставя его выше… Что можно сказать, видя, как в Божьем доме служат мессы за деньги?»

Другой современник Филиппа Августа, Элинар, бывший трувер, ставший монахом цистерцианского ордена, весьма вероятно, намекает на обмирщенных каноников, когда с негодованием говорит о священниках, которые появляются на людях убранными, как женщины, «с завитыми волосами, с непокрытой головой, голыми плечами, с татуированными предплечьями, с руками обутыми, а ногами в перчатках». Другие проповедники сообщают о дурном характере и строптивости каноников: «Если епископ вздумает их побранить, они тут же ссылаются на то, что право делать им замечания принадлежит только декану капитула. Если же декан хочет сделать им внушение, они в конечном счете отвечают, что они под юрисдикцией всего капитула, а не под юрисдикцией декана».

И здесь проповедники, имеющие обыкновение излишне бичевать нравы современников и сгущать краски, дабы произвести впечателение, не преувеличивают. Средневековые каноники не очень-то были склонны к повиновению и взаимному согласию; эти обители и даже храмы оказываются далеко не прибежищами мира и сосредоточенности. Как и везде, там спорят, а часто даже и дерутся. Большая часть этих клириков, сыновей знати, как мы говорили, вышедшая целиком из рыцарской среды, имеет нрав, свойственный представителям этого сословия, и весьма воинственные инстинкты.

Мы здесь даже не говорим о борьбе, которую капитулы ведут в городах и деревнях против мелких и знатных феодалов, постоянно пытающихся захватить их домен, или против горожан, не желающих больше подчиняться церковной власти. Об этом речь пойдет дальше. Сейчас же достаточно показать, как необходимость защиты от нападений кастелянов и баронов придавала некоторым общинам каноников совершенно особый характер. В труднодоступных областях, горных краях или провинциях, лишенных высшего сюзерена, но достаточно сильных, чтобы создать органы правопорядка, существуют капитулы, которые, постоянно подвергаясь сеньориальным разбоям, обречены в силу чрезвычайных обстоятельств на военное положение и соответствующим образом организованы. У этих каноников о духовном сане говорит лишь тонзура — это настоящие воины. Обычно выходцы из благородных и богатых семей, они всегда готовы созвать своих близких, чтобы отразить врага. На деле это главари ватаг, которые не довольствуются обороной, но мстят за нанесение оскорбления и, в свою очередь, нападают на соседних владельцев замков. В эпоху Филиппа Августа самой любопытной разновидностью таких военных капитулов являлся капитул св. Юлиана Бриудского; капитулов подобного рода было много в Оверни, стране исключительной феодальной анархии. Бриудские каноники были особо знамениты; их повадки и воинственный образ жизни вызывали возмущение. Аббат Бон-Эсперанса Филипп Арван в своем трактате «De continentia clericorum» приводит их в качестве причудливого примера священника-воина. Он описывает, как они спускаются с хоров, где только что распевали псалмы и гимны, и бегут надевать шлемы и панцири, дабы сражаться на больших дорогах. «Это необычное положение, — говорит он, — очень хорошо известное епископам и Папам, но они вынуждены терпеть: каноникам надо защищать себя, иначе хищность мирян обратит их церковь в ничто».

Если мы оставим в стороне эти своеобразные общины и ограничимся капитулами, поставленными в обычные условия, и отношениями каноников с другими членами церковного общества, то следует признать, что ссоры часты, бесконечны, а состояние войны почти постоянно. Не без основания у их церквей порой вид укрепленных замков.

Мы бы никогда не закончили, если бы пришлось писать историю всех конфликтов, ареной действий которых стали в конце XII и начале XIII ее. кафедральные и коллегиальные церкви. Впрочем, не в этом особенность данного периода истории Франции. Многие из распрей начались еще до правления Филиппа Августа и окончатся лишь много времени спустя после него. Есть среди них и такие, которые не прекращались на протяжении почти всего средневековья, — поколения каноников передавали их, как наследство. Клирики спорили в течение столетий, ибо, невзирая на все судебные постановления и компромиссы, они в глубине души не отказывались пользоваться тем, что рассматривали как свою привилегию.

В городах, где было много капитулов, общины каноников часто вступали в конфликт друг с другом. Часто именно кафедральный капитул стремился дать почувствовать свое превосходство простым соборным, более или менее надеющимся на независимость — вражда сюзерена со своими вассалами. Достаточно понаблюдать за происходившим в 1189 г. в Труа в Шампани. Каноники собора св. Петра боролись с канониками Сен-Лу, и последние в конечном счете признали мирный договор. Впредь они будут присутствовать на большой мессе в соборе св. Петра четыре великих праздника в году — это признак их вассалитета; но взамен, в порядке компенсации, казначей св. Петра будет выплачивать келарю Сен-Лу по пять су за каждое присутствие. В Шалоне-на-Марне каноники собора Богоматери платят чинш кафедральному собору св. Стефана: это результат соглашения, заключенного в 1187 г. Они обязаны также принимать участие в процессиях собора и являться на богослужения, проводимые там в дни великих праздников. Взамен каноники св. Стефана будут приходить в церковь Богоматери на четыре больших праздника Пречистой Девы. В 1206 г. те же каноники Шалонско-го собора странным образом воспользовались своим превосходством: они отдают приказ разрушить церковь вассального капитула св. Николая под предлогом, что эта церковь стоит слишком близко к собору. Каноники св. Николая обращаются к Папе с решительной жалобой, и Рим повелевает капитулу св. Стефана отстроить заново церковь св. Николая на старом месте. Надо же было поддерживать порядок среди этих клириков и мешать великим притеснять малых и поглощать их. В Этампе, где не было собора, борьба между капитулом Богоматери и капитулом Святого Креста продлилась все царствование Филиппа Августа и много дольше; Папы, короли и архиепископы попусту тратили силы, устанавливая мир. Тем не менее в 1210 г. было заключено соглашение, согласно которому капитул Святого Креста признавал свое поражение. Именно денежный вопрос вел к столкновению двух общин: они оспаривали приходские доходы. Соглашение предусматривало, что священники Святого Креста никогда не будут звонить к утренней мессе, никогда не будут получать пожертвований от прихожан и прихожанок собора Богоматери, не будут творить освящение хлеба, посещать больных; что у капитула Богоматери будет хорошая пребенда в Святом Кресте, что приходские права на новый город Этампа будут принадлежать исключительно собору Богоматери и т. д. Именно собор Богоматери Этампской является главным капитулом, суверенной властью, и именно ему должно давать деньги и воздавать почести.