— В голове не укладывается, зачем человеку рисковать свободой ради того, чтобы украсть книжку, которую можно купить на любом углу всего за пару долларов.

— Книжку? — остановился незнакомец.

— Дело в том, — невозмутимо продолжал Майк, — что уже много лет мы с Эриком Хокартом обмениваемся книгами. Если какая-нибудь из книг понравилась ему больше других, он присылает ее мне. Я делаю то же самое для него. Но, конечно, если уж вам так невтерпеж, можете взять ее себе.

— Книгу? — повторил незнакомец.

— Пошел вон! — сорвался наконец Майк. — И заруби себе на носу: если посмеешь снова сунуться сюда, я пристрелю тебя на месте. Терпеть не могу воров.

Человек бросился к окну, отдернул штору и выскочил на улицу. Было слышно, как тяжело он спрыгнул на землю.

Майк захлопнул створки окна, запер их на все задвижки и глянул на улицу: загадочный гость торопливо перебегал через дорогу. Вскоре на шоссе блеснули фары, и белый фургон, отъехав от обочины, направился в сторону Дюранго.

Тогда, прихватив с собой злополучный дневник и пистолет, Майк прошел в ванную. Там он сначала принял душ, потом начал бриться. Все это время он думал об Эрике. Несомненно, того преследовали серьезные неприятности. Это ясно из письма. Ведь даже в своей первой весточке он недвусмысленно дал понять, что случилось нечто непредвиденное. И это при том, что Эрик никогда не увлекался всякого рода безумными идеями и его не терзали беспочвенные опасения.

Во время их последнего телефонного разговора Эрик был краток и говорил по существу.

— Мне нужно, — сказал он, — чтобы рядом был человек с тем кругом интересов, что и у тебя, и с твоим складом мышления. Я оплачу все расходы и готов с радостью заплатить сполна за уделенное мне время.

— Знаешь, Эрик, — ответил тогда Майк, — боюсь, не смогу приехать прямо сейчас. Меня держат срочные дела. Нужно прежде управиться с ними.

Эрик немного помолчал, затем попросил:

— Тогда приезжай, как только освободишься. При первой же возможности, ладно? Я не хочу говорить об этом ни с кем, кроме тебя.

— А в чем дело? Случилось что-нибудь?

Последовало неловкое молчание. Очевидно, Эрик звонил из уличного телефона. Или же кто-то посторонний стоял поблизости и подслушивал?

— Расскажу при встрече. А то ты подумаешь, что у меня крыша поехала. — Эрик опять замолчал.

Они уже распрощались, и тут Эрик вдруг торопливо выпалил в трубку:

— Майк! Пожалуйста! Я в отчаянии!

Майк запомнил, как потом положил трубку на рычаг, как долго в замешательстве глядел на телефон. Все было странно и совершенно не похоже на Эрика Хокарта. Он, верно, и в самом деле попал в беду. Только тогда Майк никак не связал этот разговор с собственными познаниями о тех краях. Ему и в голову не могло прийти, что между Эриком и теми событиями может существовать некая связь. Если бы он только знал…

Позднее пришло письмо, написанное торопливым почерком…

«Ради Бога, немедленно приезжай!

Мне нужна твоя помощь, Майк, потому что никто другой не справится с этим. Если все упирается в деньги, не сомневайся, я заплачу. Но умоляю, приезжай поскорее! И будь осторожен. Не доверяй никому. Здесь никому нельзя верить.

Встретимся на дороге в каньон, ты знаешь, где это. Если же меня не будет там, то, ради Бога, разыщи меня.

Кроме тебя, мне не поможет никто. Я уверен в этом. Майк, вытащи нас отсюда, и я буду обязан тебе всем!»

«Нас»? Значит, он не один? С тех пор как пришло письмо и позднее, во время перелета на Запад, Майк раздумывал над тем, что означает множественное число — «нас». Эрик всегда был убежденным холостяком. Вызывая симпатии у представительниц прекрасного пола, сам он, похоже, неизменно оставался равнодушным к их вниманию. И вот сейчас в очередной раз Майк вспомнил все детали того разговора. Одевшись в задумчивости, он, не отрываясь от своих мыслей, сварил кофе и сел за стол, расположившись так, чтобы в поле зрения оказались окно и входная дверь. На стол перед собой положил пистолет.

Ему не было страшно. Но факт оставался фактом. Дом его был объектом вторжения ночного грабителя. И еще неизвестно, какие события последуют за всем этим.

Майк наугад открыл дневник. Поудобнее устроившись в кресле, придерживая страницы тетради большим пальцем, он приготовился читать. Но вдруг ощутил редкостное нежелание вникать в содержание записей. Зачастую люди чересчур идиллически представляют себе эти места. Романтические опасности и явная погоня за выгодой со временем затмили собой все. Подавляющее большинство обывателей привыкли связывать Запад в первую очередь с мехами, бизонами, золотом, серебром, ковбоями, индейцами и большими стадами. И редко кто пытался более глубоко проникнуть в суть вещей.

Никто не задумывался о том, что индейцы, с которыми столкнулся белый человек, впервые ступив на эту землю, были не единственными исконными обитателями здешних мест. Еще раньше, задолго до них, в этих землях обитали, сменяя друг друга, совсем иные племена. Память о них уже давным-давно канула в небытие. И все же некоторые из тех народов оставили после себя многое, относившееся не только к материальной культуре, но и к культуре духовной. И вот уже новые племена, заселившие эти земли, наследовали многое от тех, кто жил здесь до них. Они использовали заимствованное для достижения гармонии с окружающим миром.

Но древние тайны остались неразгаданными. И духи удалились в глубь каньонов, дожидаясь времен, когда вера новых последователей воскресит их к жизни.

Вот почему современный человек, путешествуя по пустынным каньонам или лесистым склонам гор, всегда испытывает необъяснимое чувство тревоги, будто за ним кто-то следит. Кто он, этот призрак из далекого прошлого? Можно ли, взглянув внезапно вверх, увидеть там некое еле заметное таинственное движение — или это просто игра воображения? Индеец же всегда был уверен, что он не один в этих местах. Он всегда знал, что рядом с ним незримо присутствуют Другие. И они неизменно следят за каждым его шагом. Явления, которые пока не имеют логического объяснения или считаются проявлением сверхъестественного начала, мы привыкли называть крайне примитивно. А ведь за тем, что мы между собой прозвали привидениями, призраками, полтергейстом, ангелами, чертями или духами, стоит нечто большее. Однако в силу предубежденности мы пока не сумели этого осознать. Мы вполне допускаем, что где-нибудь в глубинах Вселенной, возможно, существуют иные миры и цивилизации. Но разве не могут иные миры находиться здесь, совсем рядом? Может быть, они существуют параллельно с нашим?

И наконец. В том случае, если эти параллельные миры и в самом деле существуют, отделены ли мы от них навечно непроницаемой стеной? Быть может, среди множества наглухо запертых дверей существует где-нибудь хоть одна, что до сих пор остается слегка приоткрытой?

Человечество овладевает все новыми знаниями, приподнимая завесу невежества. Но в мире по-прежнему существует слишком много непознанного. А все наши догадки и теории не дают разгадок и остаются недоказанными.

Как все-таки ничтожно мало мы знаем о самих себе! И как много явлений остаются без внимания лишь потому, что не подпадают ни под одну из общепринятых категорий!

Своим мы считаем мир, что развивается, неуклонно продвигаясь по механистическим рельсам материализма. Но разве нет других путей? Разве можно исключить, что рядом проложены десятки других дорог, о существовании которых мы даже не догадываемся?..

Майк Раглан налил себе еще кофе и положил дневник на стол. Ответов на все эти вопросы он не знал. Многое из того, что ему доводилось видеть и слышать, вызывало у него неподдельное изумление. За годы жизни, проведенные в поисках, во время которых ему приходилось разоблачать плутов и выводить на чистую воду мошенников, исследовать дома с привидениями, общаться с медиумами, изучать культовые религии, он неожиданно для себя натолкнулся на нечто действительно необъяснимое. И это вызвало у него тогда вполне понятное беспокойство. А что же таинственный ночной визитер? Тот самый, которого Майк застиг у себя в комнате за кражей книги. Кто он такой? Зачем ему нужен дневник? Хотел ли он украсть его для себя или для кого-то другого? Кто подослал его сюда? Вопросы, вопросы… Майк почему-то склонен был думать, что вора к нему подослали. И он не сомневался, что тот приходил, именно чтобы завладеть дневником. Поэтому не исключено, что попытается вернуться еще раз.