Однако еще перед началом игр Тухачевский непонятно почему «выразил пожелание, чтобы еще до начала оперативного времени по игре он мог эти силы (германские) развернуть соответственно принятому им оперативному плану, дабы опередить «красную сторону» в сосредоточении и первым открыть военные действия. Он добивался, следовательно, такой обстановки, которая обеспечила бы противной стороне внезапность наступления»!? Непонятно вот чем. Ему же хорошо было известно, что германскому вермахту попросту негде было разворачиваться в тот момент, не говоря уже о том, что нечего было разворачивать. Вермахта как такового, как армии, способной осуществить победоносное нападение, еще не было в наличии. Сама гитлеровская Германия территориально была отделена от Советского Союза буферами. Главный из них — Польша. Она и мысли-то о вхождении на свою территорию германских войск не допускала. Даже ради совместного нападения на Советский Союз. Но тогда спрашивается, какого же, миль пардон… Тухачевский требовал себе таких приоритетных условий перед началом игры?! Чтобы проверить, что произойдет, если Германия внезапно нападет уже развернутыми силами именно с польского плацдарма, не задаваясь при этом вопросом, как она овладеет этим плацдармом?! Так, Что ли?! Да, именно так!

Хуже того. Перед этими играми Тухачевский почему-то упорно настаивал на том, что наиболее предпочтительное для германского военного командования направление главного удара — Украинское, начисто отрицая исторически сложившийся «основной маршрут» всех агрессоров с Запада — Белорусское. Вплоть до того, что впоследствии, в собственноручно написанном для следствия «Плане поражения СССР в войне с Германией» указал, что Белорусское направление как направление главного удара — вообще фантастика для Гитлера, ибо такое возможно лишь в том случае, если он «постав и т перед собой задачу полного разгрома СССР с походом на Москву»! То есть даже сидя на лубянских нарах, он по-прежнему старался навредить Советскому Союзу — как будто никогда не слышал и не читал о том, что Гитлер спит и видит, когда он, наконец, сможет уничтожить СССР. Почему это его упорство в выборе перед играми именно Украинского направления как якобы наиболее предпочтительного для вермахта, ровно через год абсолютно точно совпало с его же собственноручными показаниями? Ведь он же сам прямо так и указал, что во время встречи в начале 1936 г. в Лондоне на похоронах английского короля с германским генералом Рундштедтом (входил в состав германской делегации), последний прямо сказал ему, что «главным театром военных действий, где надлежит готовить поражение красных армий, является Украина»?! Почему именно такая переакцентировка в вопросе об определении направления главного удара вермахта? То есть апрельские стратегические игры на картах он проводил, уже зная требования германских генералов по организации поражения! В частности, что необходимо сконцентрировать советские войска на Украинском направлении в ущерб обороне Белорусского. Собственно говоря, именно поэтому-то во время игр Уборевич и получил мощный удар главными силами противника в свой левый фланг — аккурат на минском (Белорусском) направлении. То же самое произойдет и летом 1941 года. А ведь за «германскую сторону» во время этих игр командовал именно Тухачевский. Кстати говоря, явно именно отсюда родом идея гитлеровских генштабистов раздвоить силы группы армий «Центр» — ведь в июне 1941 г. ГА «Центр» наступала по двум направлениям: севернее и южнее Бреста. Причем войска ее левого фланга помогали соединения правого фланга ГА «Север», а частям правого — левофланговые подразделения ГА «Юг». Именно такой вариант и привел к тому, что Западный фронт СССР в июне 1941 года рухнул уже на четвертые сутки, а Минск был взят к исходу пятых — началу шестых суток агрессии. А пограничное сражение в принципе было проиграно Красной Армией в течение первых нескольких дней войны.

Между тем после апрельских игр в нашем Генштабе, в сентябре 1936 г., в Германию для участия в осенних маневрах вермахта в Бад-Киссингене выехал подельник Тухачевского — И.П. Уборевич. А глубокой осенью того же 1936 г. уже германский генеральный штаб провел свои стратегические командно-штабные учения на картах, во время которых «обкатывался» прототип будущего «Плана Барбаросса». Тогда он назывался весьма просто — «Восточная кампания». Причем прототип «Плана Барбаросса» «обкатывался» в режиме именно блицкрига, что автоматически подразумевает массированное использование авиации, танковых и механизированных войск при нанесении первого удара. В процессе этих игр на картах герры генералы умудрились взять столицу Советской Белоруссии — Минск — на 5-й день пока еще картографической агрессии!? Да еще и при полном отсутствии какого-либо территориального соприкосновения с СССР!? Советская внешняя разведка располагала подробной информацией об этих играх. Они были добыты одним из руководителей советской разведки (НКВД) — Сергеем Михайловичем Шпигельглассом. Судя по всему, аналогичной информацией располагала и советская военная разведка. И вот что характерно. Добытые Шпигельглассом данные поступили в Москву в начале 1937 г. И едва только они поступили в Москву, как на февральско-мартовском 1937 г. Пленуме ЦК ВКП(б) открыто зашла речь о врагах народа непосредственно в армии.

При ознакомлении с такими данными и далекому-то от военных дел человеку было понятно, что столь невероятная, хотя бы и на картах, прыть герров генералов была неспроста. За этим однозначно просматривались очень серьезные тайные договоренности между геррами и товарищами генералами.

В духе прежде всего той информации, что содержалась в докладе ГРУ «Коалиция против СССР» от декабря 1935 г. То есть об организации военного поражения СССР в войне с Германией с последующим военным переворотом в Советском Союзе, захватом власти в гигантской стране прогермански ориентированной частью советского генералитета и установление военной диктатуры. Все это требует, конечно, более детального анализа, но пласт информации по этому вопросу столь огромен, что автор вынужден ограничиться только беглым перечислением наиболее важных деталей.

1. Обстоятельства посещения командующим Белорусским военным округом, командармом 1-го ранга (генерал армии, если по-современному) Иеронимом Петровичем Уборевичем сентябрьских (1936 г.) маневров вермахта в Бад-Киссингене. Их необходимо разложить на три составные части — предшествовавшие, сопутствовавшие и последовавшие обстоятельства и события.

1.1 . Предшествовавшие обстоятельства и события. В январе 1936 г. Уборевич был направлен в служебную командировку в Прагу и Париж. При выезде за рубеж, во время кратковременной остановки в Варшаве, вопреки правилам военно-дипломатического этикета почему-то встретился с помощником военного атташе, майором Эберхардом Кинцелем и в беседе с ним выразил настойчивое желание встретиться с кем-нибудь из высшего германского генералитета, в частности с военным министром Вернером фон Бломбергом. Тут же упираемся в ряд весьма неприятных вопросов.

— С какой стати командующий одним из важнейших в западной части тогдашнего СССР военных округов выбрал столь странный маршрут — в Прагу через Варшаву?! И в те времена можно было спокойно доехать до Праги прямо из Москвы.

— Почему на варшавском вокзале его встречал помощник германского военного атташе?! Если не принимать в расчет ничего другого, то естественными для такого случая могли быть только встречи с польскими официальными военными представителями. Ч а й, не официальный же визит был, а всего лишь проездом. По протоколу только представители польского военного ведомства, да и то не очень высокого ранга должны были присутствовать на вокзале. С какой стати в нарушение военно-дипломатического протокола там оказался помощник германского военного атташе?!

— Почему в нарушение всех правил военно-дипломатического протокола командующий одним из важнейших в западной части тогдашнего СССР военных округов стал напрашиваться на встречу с генералами государства, где уже три года господствует крайне недружественный СССР нацистский режим, да еще и для того, чтобы обсудить некие важные политические и военные вопросы?! Его ли это уровень — лезть с такими инициативами?![24] Испокон веку в любом государстве это прерогатива только высшего военного руководства, но никак не командующих округами.