Теперь Эмили плакала. Она вытащила платок из рукава и вытерла им глаза. Граф подождал и попросил:

– Я хочу, чтобы вы мне рассказали все, что случилось. Может быть, я смогу чем-то помочь?

– Да нет, уже поздно, – сказала Эмили, рыдая. – Мисс Офелия, наверное, умрет. А может быть, ее уж и нет в живых. У нее вся спина была в крови, так что я даже смотреть на это не могла, милорд.

– А ее светлость собаку тоже била? – спросил граф.

– Она стегала ее, милорд, пока та не стала визжать и кричать, почти как ребенок. А мисс Офелия все время повторяла: бейте меня, а не Пирата, он же ничего не понимает.

Эмили говорила бессвязно, но граф ясно представил, что случилось. Он решительно не мог понять, почему все это могло произойти после того, как навестил ее мачеху после обеда.

– Как вы думаете, – спросил он после минуты молчания, во время которого слышались лишь рыдания Эмили, – как вы думаете, почему сегодня ее светлость так избила мисс Офелию? И почему она пришла к ней в комнату и застала вас там?

Он подумал, что это главный вопрос, на который нужно найти ответ. Почему? Ради чего Цирцея решила избить свою падчерицу, еще даже не зная, что Офелия пожаловалась на наказание голодом.

– Потому что ее светлость это любит, милорд, – ответила Эмили. – Все оттого, что они с этой француженкой вытворяют в том дурном месте, куда они ходят.

– В каком месте? – спросил граф.

Эмили выглядела смущенной.

– Пожалуй, мне не следовало об этом говорить, милорд. Меня просили помалкивать.

– Но если вы хотите, чтобы я помог вам и мисс Офелии, вы должны рассказать мне все, что знаете. Прежде всего, кто вам запретил говорить о том месте, куда ходит ее светлость?

Видно было, что Эмили не по себе. Она тихо призналась:

– Это Джим, милорд.

– А кто это Джим? – спросил граф.

– Он лакей и стоит на запятках кареты ее светлости. Он из тех же мест, что и я. Я его знаю с тех пор, как была вот такой, – и она показала рукой три фута от пола.

– И что сказал Джим? – спросил граф.

– Я бы не хотела его подводить, милорд...

– Обещаю вам, что Джиму ничего не грозит, во всяком случае, с моей стороны, – ответил граф. – Но все, что вы знаете, может пойти на пользу мисс Офелии, если вы действительно хотите ей помочь.

– Еще бы я не хотела помочь – конечно, хочу, милорд. И если не поспешить, то будет слишком поздно.

– Тогда скажите мне, что вы знаете, – приказал граф. – Давайте начнем с Джима.

– Джим возит ее светлость.

– И куда он ее возит?

– В такое место в Челси, милорд. Оно называется Лимбрик-лейн.

– И Джим вам рассказывал, что там происходит?

Эмили нервно обернулась через плечо и затем сказала еле слышно:

– Это колдовство, милорд. Черная магия. Они вызывают дьявола!

То же самое говорила и леди Харриет, вспомнил граф, но тогда он ей не поверил.

– И все это происходит в доме на Лимбрик-лейн?

– Да, милорд.

– Откуда Джим это знает?

– Он бывает там так часто, что познакомился кое с кем из соседей. Он говорит, что они в ужасе от того, что делается в доме под номером тринадцать.

– Они сказали ему, кто там живет?

– Там старуха, которую зовут Зенобия или что-то в этом роде. И мужчина, который, говорят, был священником, но был...

Эмили не смогла подобрать слова.

– Расстрижен? – подсказал граф.

– Кажется, так милорд. Какое-то странное слово, кажется, именно его говорил Джим.

– А что он еще говорил?

– Туда привозят всяких животных – петухов, однажды привезли козлят. Одна из соседок сказала ему, что они ужасно кричали. И все они там и остались, никто оттуда не вышел.

У графа перехватило дыхание. Он прекрасно представлял, что церемонии черной магии требуют жертвоприношений.

– Что еще? – спросил он.

– Мне не хотелось бы повторять, милорд.

– Все равно, я хочу услышать, – настаивал граф. – Вспомните, Эмили, мы стараемся помочь мисс Офелии.

Голос Эмили превратился в шепот.

– Джим говорит, милорд, что люди там ему сказали, что те, из тринадцатого, купили ребенка у женщины. Ей дали столько золота, что она согласилась, и больше его никогда не видели.

Граф встал. Он больше не мог слушать, сидя на одном месте. Он не мог поверить, что все услышанное – правда, и, однако, оно лишь подтверждало слухи, ходившие в светском обществе о Цирцее Лангстоун.

Но одно дело посещать ясновидящих, смотреть в хрустальный шар или платить за какое-нибудь приворотное зелье – так делают многие женщины. Но участвовать в церемониях черной магии… Ему стало ясно, что все эти ужасные вещи возбуждают жестокость, а Офелия и Пират как раз оказались под рукой.

– Спасибо, что вы мне все так откровенно рассказали, Эмили, – сказал он вслух. – А теперь скажите, что вы собираетесь делать сегодня ночью?

– Не знаю, милорд. Я спросила ее светлость об этом, но она ответила, что мне дается час, чтобы покинуть дом. Куда же мне деваться, миледи? – спросила я. «Не сомневаюсь, что вы найдете какого-нибудь мужчину на улице, который вам это объяснит, – ответила она. – Для вас это самый подходящий выход. Конечно, есть еще река».

– Но перед уходом вы еще раз видели мисс Офелию?

– Я думаю, что ее уже нет в живых, милорд, после такого истязания. Но когда я последний раз с ней говорила, она мне сказала: отправляйтесь к отцу, Эмили. Но я не могу, мисс, – сказала я, – я все хотела вам сказать, но еще не успела. Он получил от его светлости домик в деревне, так что я не могу до него добраться, пока не пойдет завтра утром дилижанс. И все равно, у меня нету денег. «Отправляйтесь к графу Рочестеру, Эмили, – сказала мисс Офелия так тихо, что я еле-еле расслышала. – Я знаю, что он о вас позаботится. Скажите ему, что вы дочь Джема. Немедленно отправляйтесь к нему. Он живет на Беркли-сквер, и поторопитесь»

Эмили опять разрыдалась.

– Я хотела спросить, как ей помочь, милорд, но видела, до чего она была перепугана. «Не тратьте времени на разговоры, Эмили, – сказала она. – Мачеха может вернуться в любой момент». Ну, вот я и сделала, как она велела, милорд, и вот я здесь, – закончила Эмили свой рассказ.

– Вы поступили совершенно верно, Эмили, – заверил ее граф. – Я попрошу мою экономку позаботиться о вас сегодня ночью, а завтра вы сможете отправиться к отцу в деревню.

– О милорд... – слезы струились из глаз Эмили, и она больше не могла их сдерживать.

Он знал, что девушка больше всего боялась, что он не захочет помочь и ей придется опять отправиться на улицу.

– Я уверен, что смогу найти для вас работу в замке, – продолжал граф. – В любом случае я передам, чтобы за вами присмотрели и выяснили, что для вас можно сделать.

– Спасибо, милорд, благодарю вас! – воскликнула Эмили.

Она с шумом высморкалась, вытерла глаза и спросила:

– А вы сможете что-нибудь сделать для мисс Офелии, милорд? Нельзя допускать, чтобы она так страдала.

– Нельзя, – согласился граф. – И я обещаю что-нибудь сделать, чтобы ей помочь.

Эмили глубоко вздохнула, как будто исчезла ее последняя тревога.

Граф подошел к камину и позвонил в колокольчик. Дверь открылась, и в ней появился дворецкий.

– Отведите Эмили к миссис Кингстоун, – приказал он. – Она останется здесь на ночь, а завтра утром отправится в замок. Я поговорю об этом с майором Мазгровом.

– Очень хорошо, милорд.

Он посмотрел на Эмили; она присела в книксене и следом за ним вышла из комнаты.

И только когда граф остался один, он поднес руку ко лбу, словно для того, чтобы помочь мозгу усвоить все, что он только что услышал.

Офелия заснула только перед рассветом.

Это был сон полного изнеможения: на какое-то время ее отпустила невыносимая боль, от которой нестерпимым огнем горела ее истерзанная спина. Последнее, что она услышала перед тем, как забыться, было повизгивание Пирата, стонущего под кроватью. И когда она проснулась, он продолжал скулить.