В новелле Фридьеша Каринти «Цирк», затерявшейся среди коротких юморесок, по содержательности способных поспорить с иным пухлым романом, рассказана такая притча.

…Маленький скрипач мечтает удивить мир сочиненным концертом. Но никто не желает слушать серьезной музыки, все смеются над незадачливым музыкантом и бегут в цирк смотреть чревовещателей. Тогда скрипач обращается к владельцу цирка с просьбой дать ему выступить на манеже, Тот соглашается с условием, что концерт будет сыгран под куполом цирка. У нашего героя столь велико желание поделиться с людьми своей музыкой, что он становится коверным на манеже. В один прекрасный вечер он делает головокружительное сальто-мортале и, стоя одной ногой на проволоке, наконец заставляет людей прослушать серьезную музыку.

Современники Каринти и его биографы справедливо усматривали в этой новелле много сокровенного. В ней писатель как бы раскрывал тайный ларчик собственного творчества: всю жизнь мечтая о большом, общественно значимом искусстве, он вынужден был пробивать дорогу к сердцу, разуму и чувствам читателей посредством эксцентрических приемов, внешне забавной и неожиданной формы, через литературные парадоксы, пародии и шарады.

Фридьеш Каринти (1887–1938) — не только крупнейший представитель сатиры и фантастики в венгерской литературе, но и сам по себе целый мир, целое понятие в общественной и культурной жизни Венгрии первых четырех десятилетий нашего столетия. Трудно представить себе панораму венгерской литературы без колоритной фигуры этого человека с квадратным черепом и большим сократовским лбом, со скептически опущенными уголками губ и задумчивыми, чуть печальными глазами.

Легенды и анекдоты о Каринти до сих пор составляют неотъемлемую часть городского фольклора Будапешта. Юмор бил из него ключом. К чему бы ни прикасался его острый и светлый талант, он повсюду оставлял неизгладимый след, вызывавший улыбку, смешанную с горечью. Крупнейший знаток творчества Фридьеша Каринти и личный его друг, ныне академик Ласло Кардош, рассказал мне малоизвестный анекдот, связанный с именем Каринти. Один начинающий журналист в Дебрецене захотел взять у приехавшего туда маститого писателя интервью о его впечатлениях о городе: «Так вот, молодой человек, — начал Каринти, сидя за чашкой кофе, — выхожу я с вокзала, вижу улицу. Слева — дома, справа — дома. Посредине — мостовая. Как умно поступили городские власти, что оставили место для пешеходов!»

Даже в этой непритязательной шутке сказался склад мышления Каринти с его саркастической издевкой над миром и доброй любовью к людям.

Многие меткие названия сборников Каринти и отдельные его выражения стали поистине крылатыми. Таковы названия сборников, снискавших ему славу блестящего литературного пародиста и сатирика: «Так пишите вы» (1909), «Поговорим о другом» (1915), «Извините, господин учитель…» (1916), «Юмору не до шуток», «Не могу сказать никому, потому рассказываю всем» (1930), «Путешествие вокруг собственного черепа» (1937) и др. Именно ему венгерский язык обязан словом «халанджа», что означает «абракадабра»; подобно Маяковскому, Каринти не раз обращался к рекламе. Он сочинил под рисунком плачущей коровы и улыбающегося судака текст: «Скажи, корова, зачем грустишь?» («Рыба дешевле мяса»), и пустил гулять по свету слова: «Женщин интересует только одна этика — косметика». Издателю, который долго водил его за нос, уклоняясь от выплаты гонорара, он оставил записку: «Никогда не был завистником, но сейчас завидую тем, кто с вами незнаком. Без уважения Фридьеш Каринти».

Его знали в Будапеште как заядлого шутника, и люди на улице при встрече с ним невольно улыбались. Его друзьями был весь Будапешт, а не только завсегдатаи кафе, где он писал многие свои новеллы. Кондукторы трамваев, шоферы такси и автобусов, продавцы газет и дворники считали его своим человеком и ждали его шутки, доброй остроты, каламбура.

И Каринти не обманывал их надежд. Смертельно больной, он смеялся даже над собственной кончиной и, оставаясь верен себе, сочинил шутливый отчет о своих похоронах. В нем, между прочим, писалось: «Гроб с моим телом прибыл на черном самолете. Несколько кругов над праздничной толпой… Начинается гражданская панихида. Мои смертельные друзья и наимилейшие враги сменяют друг друга на кафедре: последние становятся первыми благодаря той любезности, которую я им оказал, предоставив возможность выступить на моей панихиде. Медоточивые речи: «Зачем он ушел от нас?» и т. д. Я отвечаю тому, кто задается этим вопросом: «Готов поменяться с вами местами! Кто-то ведь должен начать! (Общее оживление). Критиков попрошу мое тело не вскрывать…»

Кто же был на самом деле этот сильный духом человек — шут или мудрец?

Путь Фридьеша Каринти в венгерской и мировой литературе (его произведения переведены на все европейские языки) поучителен во многих отношениях, но прежде всего он интересен как путь буржуазного гуманиста начала столетия, прошедшего через войну, техническую революцию, социальные потрясения XX века, (фашизм. Как трансформировался в душе этого незаурядного человека наш напряженный, полный противоречий и общественных катаклизмов век? Какова логика его жизни и творчества?

Речь пойдет о буржуазном интеллигенте XX века, который жил и творил на периферии Европы, в полупомещичьей, полукапиталистической стране, о европейце до мозга костей, который был полностью в курсе общественных событий и новейших научных открытий и вместе с тем чувствовал себя в достаточной мере свободным от европейского эгоцентризма. Наблюдая и изучая жизнь империалистической Европы, дыша с нею одним воздухом, он в то же время имел возможность взглянуть на нее как бы чуть-чуть со стороны, в несколько смещенном ракурсе венгерского интеллигента, в ком еще были живы наивные представления о либеральности и просветительском гуманизме.

Так, иногородец, наезжающий в столицу, подчас замечает многое из того, мимо чего коренные жители преспокойно проходят. Свыклись!

Не этим ли помимо всего прочего объясняется то обстоятельство, что вопиющие противоречия буржуазной цивилизации и буржуазного сознания в XX веке с наибольшей остротой обнаружили художники, родившиеся на периферии Европы, — Кафка, Чапек, Ионеско? К их числу принадлежит и Каринти, с той лишь оговоркой, что он начал свой путь в литературе несколько раньше и не имел непосредственных предшественников, если не считать… великого Ж.-Ж.Руссо.

Каринти родился и вырос в семье среднего будапештского служащего, который свободное время посвящал занятиям философией и искусством, еженедельно собирал в своем доме пеструю компанию «интеллектуалов», бесконечно споривших о литературе, политике, новейших философских теориях. Многочисленных друзей дома объединяла приверженность к идеям французского просветительства, к философии рационализма, с позиций которого они пытались судить о современности. В этой интеллектуальной атмосфере с детских лет вращались и шестеро детей Каринти, среди которых Фридьеш был окружен особым вниманием он был младшим и к тому же единственным мальчиком в семье.

Любовь к книгам, путешествиям и открытиям, интерес к биографиям великих ученых и изобретателей характеризовали рано обнаружившиеся литературные склонности будущего писателя. К впечатлениям детства, наложившим отпечаток на все его творчество, относилось и бурное развитие Будапешта, который на рубеже XIX–XX вв. быстро превращался в крупный капиталистический город. Собственно говоря, венгерская столица в том виде, в каком она существует сейчас, — со старой подземкой (кстати, первой на континенте), с кварталами многоэтажных домов и тесными улицами, с импозантным зданием парламента на берегу Дуная и красавцами-мостами — была застроена в те времена, когда Каринти ходил в реальную гимназию.