Мне это совсем не понравилось, но протестовать было бесполезно: отец не терпел непослушания.

В фургоне было душно. Когда я забрался туда, мисс Нессельрод удивилась:

— Твой отец предчувствует какие-то неприятности?

— Здесь бродит Смит Деревянная Нога, — сказал я. — Отец видел его следы. Он грабитель...

Отец подошел к фургону.

— Мисс Нессельрод, пусть ваше ружье будет наготове. Поверьте, Смит — это более серьезно, чем индейцы.

— Я слышала о нем. Кто-то в Сан-Франциско рассказывал.

— Он известен всюду, мэм. Очень жестокий человек.

— Вы знаете его?

— О да! Однажды мне пришлось с ним вместе пересекать пустыню. Да, я знаю его!.. Смит может быть очень учтивым и приятным, но не в состоянии говорить правду и одной минуты.

Костер уже затухал, когда он все же появился. Фургон стоял вблизи горного амфитеатра, сплошь заросшего кактусами. Смит возник почти оттуда и остановился невдалеке от костра — огромный человек в старой домотканой рубахе, верхом на крепком чалом жеребце, вооруженный пистолетом и ружьем.

— Привет лагерю! Вы не против, если я подъеду поближе?

— Но с условием: пока ты один, Пег! — ответил отец. — Если же увижу рядом чью-нибудь голову, тут же пущу пулю. Но в тебя.

— Верн! Лорд Харри! Зачари Верн! Ну и ну! А я-то думал, что ты остался на востоке!..

— Я возвращаюсь обратно, Пег. Со мной мой сын, я везу его домой.

— Слушай! Да ты еще больший псих, чем я думал! Они же пустят в расход и тебя и его!

— Пег, эти люди — ты видишь их — мои друзья. Мы не хотим неприятностей, но учти: мы к ним готовы.

Смит приподнялся на стременах.

— Все в порядке! — бросил он через плечо. — Можете пойти и напиться. А ты, Верн!.. Я мог бы, конечно, поубивать вас всех и забрать добро, — засмеялся он лающим смехом. — И, может быть, еще сделаю это.

Его глаза недобро сверкнули, когда он заметил меня.

— Я всего лишь пошутил, мальчик! И все-таки объясните мне, почему старик Смит Деревянная Нога не может убить кого-то, пока тот не успел прикончить его самого?.. Эй! Ты на кого-то очень похож, мальчуган. Твой сын, Верн?

— Да, — ответил я за отца.

Снова взглянув на меня, Смит приблизился к костру, который, уже едва дымился, и поискал взглядом чашку.

— Можно мне попросить кофе?

Взяв из коробки с кухонной утварью чистую чашку, я протянул ее Смиту.

— Спасибо, мальчик. — Он опять посмотрел на меня тяжелым взглядом синих глаз. — Ты боишься меня?

— Нет, сэр, — ответил я.

Он ухмыльнулся.

— Ну, может быть, ты — нет, а вот другие — очень боятся.

— Мой папа тоже не боится, — запротестовал я.

Смит усмехнулся.

— Я согласен с тобой. Твой отец очень хороший стрелок и никогда не делает ошибок. Мне доводилось видеть, как он это делает. Если бы он был один, я не стал бы терять времени, преследуя вас.

Из темноты с ружьем в руке вышел Дуг Фарлей и молча налил себе кофе. А Смит Деревянная Нога внезапно воскликнул:

— Верн, чертов дурак! Да не ходи ты в этот Лос-Анджелес! Они все равно убьют тебя! Я ставлю троих против тебя, но их может быть не трое, а шесть или восемь... Старик жаждет твоей смерти!

Смит сидел, обхватив двумя руками чашку и выставив перед собой деревянный протез. Заметив, что я не спускаю с него глаз, пояснил:

— Это уже третья нога, мальчик. Я сам выстрогал ее. Первую я разбил о камни, а вторую...

Он взглянул на отца.

— Эй, Верн! Их было шестеро или семеро. Они пришли в мою лачугу, чтобы содрать с меня шкуру. У всех у них были ножи, я тоже вытащил свой старый охотничий, но когда их много... Ну, я отвязал свою ногу и бросился с нею на них; Успел уложить четверых, прежде чем остальные пустились наутек. Бежали как трусливые зайцы! Двоим я сумел проломить башку, остальные еле унесли ноги. Ну, и возникла проблема... Ногу-то свою я разбил об их чертовы головы. Пришлось использовать стул. У меня в каньонах была пещера, недалеко от дороги из Сан-Франциско к ранчо «Ла Брю». Там я и отсиживался, пока не выточил новую ногу. Получилась лучше двух прежних...

— Какая дорога идет через перевал Ромеро? — вдруг вне всякой связи с излияниями Смита спросил отец.

— Ромеро? О, ты имеешь в виду ту, что идет севернее гор Сан-Джакинто? Скверная дорога! Но песок и здесь и там, так что ты нормально пройдешь! Ромеро... Я еще помню его. Это был испанский капитан, который первым прошел по той дороге.

Смит наполнил кофе еще одну чашку.

— Присаживайся, Верн! Я сегодня миролюбивый, да и мальчики мои сейчас далеко от лагеря.

Он сделал глоток и хитро посмотрел на отца.

— Ты хорошо знаешь индейцев на Айджью Каленте, поэтому, рано или поздно, все равно услышишь об этом. Так вот, они поговаривают, что Тэквайз вернулся.

Отец ответил не сразу. Он повертел в руках чашку, потом повернулся ко мне.

— Предполагают, Ханни, что Тэквайз — злой дух. Некоторые называют его монстром или драконом. Когда в горах слышится страшных грохот, все говорят, что это бежит Тэквайз. Легенда гласит, что давным-давно Тэквайз обычно спускался в деревни, крал молодых девушек и поедал их. Однажды молодой бесстрашный воин, преследуя монстра, нашел в горах пещеру, в которой тот обитал, и завалил ее вход камнями, замуровав Тэквайза... — Отец внимательно посмотрел сначала в свою чашку, потом на Смита. — Так что ты имел в виду, когда сообщил, что Тэквайз вернулся?

Глаза Смита лукаво блеснули, когда он перевел взгляд на отца.

— Индейцы говорят, что он будто бы выбрался из своей пещеры и по ночам бродит в горах. Вон там, ближе к горячим источникам, находили его следы. Ни один кахьюлл не выходит из дома, едва стемнеет.

— Таких слухов ходит немало, — негромко произнес отец.

— На сей раз это не просто слухи. Индейцы перестали охотиться в горных сосняках и безвылазно сидят внизу, в пустыне. Они напуганы, Верн, по-настоящему напуганы. Я знаю индейцев, и, что бы ни говорили легенды, их не так-то просто напугать...

Позади нас вдруг послышалось какое-то движение, я обернулся и увидел мисс Нессельрод, вышедшую из фургона и направляющуюся к костру. Смит Деревянная Нога заметил ее одновременно со мной, вскочил с удивительной ловкостью и галантно приподнял шляпу.

— О, мэ-э-м!.. Я знал, господа, что среди вас есть женщины, но не ожидал встретить такую красавицу.

— Садитесь, мистер Смит, — мягко произнесла она. — Отсюда идет такой ароматный запах кофе, что я не удержалась и пришла выпить чашечку. А главное — мне очень хотелось увидеть и познакомиться с самым известным во всей стране конокрадом.

На лице Смита отразилось огорчение.

— О, мэ-э-м, вы поступаете опрометчиво, говоря так, но стрельбы, уверяю вас, не будет. Будь вы мужчиной, за такие слова я пристрелил бы вас не раздумывая. Но не могу стрелять в женщин, тем более в леди. И, поскольку пальбы не предвидится, у вас есть небольшое преимущество. Кстати, я никогда не воровал ваших лошадей.

Внезапно он пронзил мисс Нессельрод своим тяжелым взглядом.

— Или все-таки воровал? А?

— Нет, мистер Смит. Вы никогда не крали моих лошадей и, надеюсь, никогда не украдете. Вы, мистер Смит, стали чем-то вроде легенды, а мне не хотелось бы, чтобы по моей вине вздергивали на веревку... живую легенду.

— Что? — Смит был явно шокирован.

— Да, мистер Смит. Я, может быть, начну разводить лошадей, и, если начну этим заниматься, а вы украдете у меня одну из них, я разыщу вас везде, куда бы вы ни отправились, сколько бы человек ни взяли с собой, и тогда уж непременно вздерну...

— Ну, мэм, это не разговор! Вам, уверен, не хотелось бы повесить бедного калеку, не так ли? Но никто и не видел меня никогда с ворованными лошадьми. Это еще одна история, которая возникла из ничего!.. Уверяю вас! Между прочим, все это было очень давно. А сейчас я приехал сюда в поисках золота. — Он посмотрел на мисс Нессельрод невинными глазами. — Вы не хотели бы, мэм, вложить свои деньги в разработку золотой жилы?