Ал нежно поцеловал ее.

Франк, ничего не слыша, забеспокоился.

— Что это вы там делаете?

Поцелуй продолжился. По правде говоря, его нельзя было назвать обоюдным: Ал целовал, а Дора терпела.

Франк задрожал.

— Чем вы там занимаетесь?

— На тебя смотрим, — ответил Ал. — Раз у нас есть глаза, надо пользоваться случаем!

— Издеваешься надо мной, сволочь! Хотя обычно смеются над глухими, а не над слепыми!

— Не драматизируй, ты же не слепой, — заметил Ал…

— Да, — сказал Франк удрученно, — я не слепой. Просто я ничего не вижу!

Последующие дни были такими же странными, как и те, что предшествовали появлению Доры на острове. Жизнь добровольных Робинзонов немногим отличалась от жизни в туристском лагере. Дора, казалось, смирилась со своей судьбой. Она была подавлена, но мужественно переносила тяготы своего положения. Они никогда не теряли друг друга из виду. Когда Ал уходил на ловлю крабов или креветок, Франк и Дора следовали за ним. Они вместе готовили, играли в простенькие игры. Дора больше не плакала, не заговаривала о своем кораблекрушении и не проявляла желания вернуться на континент. Подобно брошенному камню, безучастно следующему по своей траектории, они, следуя невысказанному обоюдному соглашению, старались пересечь этот мертвый период. Они смирились. Смирились со всем.

Затем, через три дня, атмосфера абсолютного покоя изменилась. А точнее через три ночи. Если день способствовал возникновению неощутимых дружеских уз, ночь их незаметно разрушала. Казалось, дыхание обитателей хижины никак не войдет в унисон. Ритм постоянно срывался… Срывался ритм жизни. Мужчины беспокойно крутились на своих матрасах, вздыхая, бормоча что-то непонятное, в то время как Дора, наоборот, лежала неподвижно. Атмосфера сдерживаемой чувственности буквально распирала хижину. Франк не спал, потому что следил за Алом. И Ал боролся со сном, чтобы контролировать действия своего напарника. Каждый боялся, что другой последует инстинкту, жившему в нем. Стоило одному из них пошевелиться, как другой был уже настороже…

Они презирали себя за подобные бдения. Слабая пока ненависть уже начала зарождаться в их душах, и на заре, когда с лицами, опухшими от недосыпания, они смотрели друг на друга, их обуревало желание вцепиться друг другу в глотку…

Здоровье Франка значительно поправилось. Зрение быстро возвращалось к нему. Резко увеличились периоды, когда он видел практически нормально.

На третью ночь после появления Доры Франк, несмотря на свою энергию, крепко заснул. Сердце Ала внезапно забилось быстрей, когда он обнаружил, что они с Дорой остались как бы наедине.

Он тихо вздохнул. Неожиданно женщина встала и, стараясь не шуметь, подошла к двери.

— Вы куда? — прошептал Ал.

— Пойду выйду… Здесь очень жарко, я не могу заснуть…

Она вышла, не закрыв за собой дверь, и в проеме Ал увидел ее удаляющуюся фигуру. Он вскочил на ноги.

— Эй! Не торопись, дорогуша…

Она продолжала быстро идти по направлению к морю. Ему пришлось бежать, чтобы догнать ее.

— Хотите искупаться?

— Почему бы и нет?

— Полночное купание — это очень интересно, — ухмыльнулся Ал… — Вдвоем будет веселей.

Она не ответила ему. Вода стояла высоко, и пляжа почти не было. Дора стряхнула свои резиновые тапочки и зашла в воду.

Однако вода оказалась холодной, и она тут же вернулась назад.

— Что? Холодновата водичка в это время?

— Помолчите, — вздохнула она. — Вы мне надоели…

— В самом деле?

— Да. Как вы думаете, долго еще будет продолжаться эта идиотская жизнь?

— Сами-то вы как считаете? — поинтересовался Ал.

— Мне это представляется в высшей степени глупым. Ал положил руку на обнаженное плечо Доры. Прикосновение к этой шелковистой коже, теплой и нежной, будоражило. Его огрубевшие пальцы стиснули округлое женское плечо.

Резким движением он притянул ее к себе. Она не сопротивлялась.

— В чем дело, Дора? — спросил Ал.

Внезапно он вздрогнул, увидев возникший перед ними силуэт Франка. Он стоял неподвижно, прислонившись к камню, держа руки на бедрах. Его плохо видящие глаза моргали.

— С любовью все в порядке? — спросил он.

Дора отстранилась от Ала и пошла к хижине.

— Я, кажется, задал тебе вопрос? — повторил Франк.

Никогда еще не приходилось Алу видеть столько ярости в человеческом взгляде.

— На дурацкие вопросы не отвечаю. Ты лезешь на рожон, потому что я приударяю за малышкой… Но в этом же нет ничего такого! В то утро ты сам мне говорил…

— Плевать я хотел на то, что я тебе говорил! — проскрипел Франк. — Невозможно заснуть, у меня все болит!

— Знаю, — вздохнул Ал… — У меня то же самое. Ты что думаешь? Ты здесь единственный мужик?

Они пошли к хижине. Остров становился тесноватым для них.

Теперь, когда тебе лучше, — сказал Ал, — надо бы сматываться отсюда. Уже восемь дней, как мы оторвались, поиски, наверное, уже свернули. И, между нами говоря, я по горло сыт этими крабами!

— Надо будет подумать, — согласился Франк. — Втроем мы здесь не помещаемся, это точно!

Франк разделывал крабов, а Дора кипятила воду. Ал отправился за хворостом в рощицу. Его добыча становилась настоящим подвигом — за несколько дней они сожгли практически весь хворост, имевшийся на острове. Внезапно Ал вернулся. Руки у него были пустые.

— Ты нич… — начал Франк.

Ал подошел к нему с задумчивым видом.

— У меня пропал пистолет.

— Как?

— Он все время лежал в кармане моей куртки… А тут, когда искал дрова, заметил, что его нет!

— Ты его потерял?

— Вначале я тоже так подумал, — сказал Ал, угрожающе глядя на Франка.

— Что значит: вначале?

— Я его искал повсюду: на этом газоне нетрудно заметить черный предмет. Но бестолку!

— Но… — начал было Франк.

— Но! Но у меня его больше нет… И мне это кажется странным… Как, по-твоему?

Франк пожал плечами.

— Ты его случайно не потерял, когда ловил крабов?

— Я был без куртки…

— Значит, ты его потерял вчера…

— Еще утром он был у меня…

Франк швырнул краба в ведро с водой.

— Ну и что?..

— А то! Я думаю, что он ближе, чем нам кажется. Кто-то его взял.

Франк инстинктивно взглянул на Дору.

— Кто-то?

— Например, тот, у кого патроны? Тот, кому бы он мог пригодиться.

Франк вскочил.

— Короче говоря, ты меня обвиняешь в том, что я спер твою пушку!

— Короче, да!

Франк качнул головой.

— Тогда, старик, придется тебе расстаться с этой мыслью. Я у тебя его не брал.

Он похлопал себя по карману.

— Для безопасности мне достаточно патронов.

Лицо его внезапно вытянулось, рука замерла. Потом он лихорадочно ощупал все карманы.

— Патроны! — задыхаясь произнес Франк. — Патроны!

Он быстро обшарил себя. Пальцы его дрожали от нетерпения. Когда он закончил, то начал все заново, на этот раз уже обстоятельней. Ал наблюдал за ним, нахмурив брови.

— Ты их тоже потерял?

— Да… Да…

Франк выпростал пустые руки из одежды. Он повернулся к Алу. Его глаза побелели от бешенства.

— Это ты, — выдохнул он охрипшим от злости голосом.

— Естественно, — улыбнулся Ал. — Чтобы утешить себя, я стащил у тебя патроны!

Франк взял его за руки.

— Ты не потерял пистолет! Ты сначала спер у меня патроны, а потом спрятал его где-нибудь. А чтобы я не догадался, начал утверждать, что это я у тебя украл пистолет! Я все понял, Ал!

— Хватит! Это ты мне мозги пудришь! Это ты стащил у меня пистолет и спрятал его вместе с патронами! Этот номер у тебя не пройдет. Ты мне его вернешь, да еще вместе с патронами!

Он побледнел и, говоря, брызгал слюной в напряженное лицо Франка, который не выдержал и отступил назад.

— Это уж слишком. Большей сволочи, чем ты, я еще не встречал! Ты перегибаешь, Ал… Честное слово, ты перегибаешь!