— К сожалению, из нашей попытки повернуть их к марксизму ничего не получилось.

— Мы сделали все, что смогли, и даже больше того.

Плеханов. Твою статью о социализме и мелкой буржуазии они печатать, по всей вероятности, тоже не будут.

Аксельрод. Это немудрено. Статья насквозь пропитана неприемлемым для них духом марксизма.

Плеханов. Чего же ждать еще? Нужно делать практические выводы. Они созрели у каждого из нас уже давно. Сейчас необходимо придать им наиболее законченное организационное выражение.

Аксельрод. Мы говорим об этом уже давно. Наступила пора действовать.

Плеханов. Решительный разрыв с народовольством?

Аксельрод. Да, решительный.

Плеханов. О Тихомирове я совершенно не сожалею. Он человек вчерашнего дня. Сложнее будет порвать с Лавровым. Все-таки Петр Лаврович был для меня духовно очень близким человеком. В определенной степени именно он пробудил во мне так называемую «критическую мысль». Не скрою, в свое время я испытал очень сильное влияние взглядов Лаврова на свои убеждения. А если уж говорить совсем откровенно, то именно Лавров, Чернышевский и Маркс были моими самыми любимыми социалистическими авторами. Они развили и воспитали мой ум во всех отношениях.

Аксельрод. Я понимаю тебя, Жорж. Очень тяжело идти на духовный разрыв с людьми, которым ты по-человечески симпатизируешь.

Плеханов. Но ничего не поделаешь. Нельзя стоять на месте даже в личных симпатиях. Тем более, что и общественные наши симпатии разошлись довольно круто, Петр Лаврович человек милый, умный, благородный. Он поддерживает отношения с Марксом и Энгельсом, но по существу марксистом никогда не был. А прославленные критические свойства его ума сейчас как бы окостенели, утратили свою былую эластичность и способность живо воспринимать изменения действительности. Он устарел, наш уважаемый и любимый Петр Лаврович Лавров, и, к сожалению, нам больше с ним не по пути. Он остается в прошлом, а нам нужно идти вперед.

— Верочка, час пробил!

— Жорж, вы, как всегда, с неожиданностями.

— На этот раз с приятными.

— Что случилось? Объяснитесь.

— Мы порываем все наши организационные отношения с «Вестником „Народной воли“» и со всей группой лиц народовольческого толка, объединяющихся вокруг него.

— И образуем новую группу?

— Да. Пришла пора сказать «последнее прости» во всем печальном смысле этих слов и «Земле и воле», и «Черному переделу», и «Народной воле». Жизнь движется вперед. Выше голову, Вера Ивановна!

— Жорж, как будет называться новая группа?

— Вы, как всегда, очень практичны, Вера Ивановна, но названия группы еще не существует. Вас устроило бы, например, такое: «Русская социал-демократическая группа»?

Засулич. Нет, не устроило бы.

Плеханов. Почему?

Засулич. Неопределенно, расплывчато.

Плеханов. Может быть, может быть…

Засулич. Да и по тактическим соображениям не подходит…

Плеханов. Теперь вы должны объясниться.

Засулич. Вы же не станете отрицать, что русская революционная молодежь до сих пор еще проникнута народническим духом и слова «социал-демократическая группа» могут оттолкнуть от нас эту молодежь на первых порах?

Плеханов. Нет, не стану. Мы, марксисты, должны ориентироваться на реальные факты, а ваше соображение — абсолютно реальный факт.

Засулич. Следовательно, необходимо продолжить поиски названия новой группы, не так ли?

Плеханов. Ну, что ж, будем продолжать поиски. Очевидно, в поисках находится, как в спорах рождается, истина.

— Василий Николаевич, вы уже знаете, что мы приступаем к организации русской социал-демократической марксистской группы?

— Да, Георгий Валентинович, я уже об этом знаю. И целиком поддерживаю инициативу создания такой группы.

Плеханов. Какие у вас есть предложения о названии группы?

Игнатов. Откровенно сказать, об этом я еще не думал.

Плеханов. Из названия, по всей вероятности, необходимо исключить слова «социал-демократическая», поскольку, по теперешним понятиям, они звучат в революционной среде как очень обидные и почти бранные слова.

Игнатов. Понял, Георгий Валентинович. Буду думать.

Плеханов. А как обстоят наши типографские дела?

Игнатов. Оборудование куплено. Ждем сигнала к началу работы.

Плеханов. Такой сигнал будет. И, очевидно, в самое ближайшее время.

Дейч. Все готово?

Плеханов. Да, все готово.

Дейч. Наборные кассы, шрифты, станок?

Плеханов. Василий Николаевич сказал, что все уже куплено.

Дейч. Игнатов вложил большие деньги в наши будущие издательские дела, а сам практически остается с очень ограниченными средствами. А ведь ему надо усиленно лечиться…

Плеханов. Василий Николаевич святой человек.

Дейч. Эта святость граничит с полным самоотречением. Я разговаривал с его врачом — состояние здоровья Василия Николаевича катастрофически ухудшается. Жизнь его висит на волоске. Туберкулез в самой последней стадии.

Плеханов. Это ужасно, просто ужасно. Я уговаривал его уехать куда-нибудь на юг. Ведь ездил же он несколько лет назад в Египет. И там ему стало лучше. Но сейчас он даже слышать не хочет об отъезде.

Дейч. Накануне таких событий я бы тоже, будь я в его положении, никуда не уехал.

Плеханов. Я понимаю, но вообще-то говоря, здоровье наших товарищей по группе оставляет желать много лучшего и серьезно волнует меня. Вера и Павел тоже больны.

Дейч. А вы, Жорж? Разве вы чувствуете себя геркулесом?

Плеханов. Я чувствую себя вполне здоровым.

Дейч. Но мне приходилось слышать, что ваш отец умер от туберкулеза легких. Простите, конечно, за неуместное напоминание, но вам тоже надо беречь себя.

Плеханов. Лев Григорьевич, а что же с названием группы? Его пока не существует.

Дейч. Я думаю, что, когда соберемся все вместе, название появится.

Их было пятеро.

Вера Засулич.

Василий Игнатов.

Павел Аксельрод.

Лев Дейч.

Георгий Плеханов.

25 сентября 1883 года они собрались в Женеве. После долгого обсуждения было найдено наконец название группы — «Освобождение труда», — с которым согласились все.

— Друзья, — сказал, поднявшись с места, Георгий Плеханов, — позвольте огласить текст заявления первой русской марксистской социал-демократической группы «Освобождение труда» об издании «Библиотеки современного социализма».

Он сделал паузу. Все смотрели на него с напряженным вниманием.

— «Борьба с абсолютизмом, — начал читать Плеханов, — историческая задача, общая русским социалистам с другими прогрессивными партиями в России — не принесет им возможного влияния в будущем, если падение абсолютной монархии застанет русский рабочий класс в неразвитом состоянии, индифферентным к общественным вопросам или не имеющим понятия о правильном решении этих вопросов в своих интересах.

Поэтому социалистическая пропаганда в среде наиболее восприимчивых к ней слоев трудящегося населения России и организация, по крайней мере, наиболее выдающихся представителей этих слоев составляет одну из серьезнейших обязанностей русской социалистической интеллигенции.

Необходимым условием такой пропаганды является создание рабочей литературы, представляющей собой простое, сжатое и толковое изложение научного социализма, и выяснение важнейших социально-политических задач современной русской жизни, с точки зрения интересов рабочего класса.

Но, прежде чем взяться за создание такой литературы, наша революционная интеллигенция должна сама усвоить современное социалистическое миросозерцание, отказавшись от несогласимых с ним старых традиций. Поэтому критика господствующих в ее среде программ и учений должна занять важное место в нашей социалистической литературе.