Мистер Лич поднял глаза.

— Ну как?

— Выписал несколько фамилий. Надеюсь что-нибудь выяснить.

Я поблагодарил Лича, который сразу же вновь уткнулся в тетради.

В гостиницу «Хиллстон» я попал в начале шестого. Разменял деньги и направился в холл, где у стены стояли четыре телефонные кабины. Толстушку звали Синди Васкович. Найдя эту фамилию в телефонном справочнике, я достаточно быстро выяснил, что Синди Васкович умерла — сразу после окончания школы у нее обнаружили неизлечимое заболевание желез внутренней секреции.

Следующей в моем списке шла Синди Киршнер, а в справочнике оказался один Киршнер — Ральф А. Как выяснилось, она вышла замуж и стала миссис Патрик Рорик.

Я повесил трубку. Следовало найти и Синтию Купер, но я решил действовать по порядку: для начала отравиться к мисс Рорик. Выйдя из кабины, я увидел, как из соседней мне почти по-дружески улыбается Эрл Фицмартин.

— Значит, все дело в какой-то Синди?

— О чем ты?

— Я тоже слышал, как Тимми перед смертью произнес имя какой-то Синди. Ты уже проверил двух, — Фиц стоял, уперев в бока свои огромные кулаки, и улыбался. — Столько дел за один день! Сначала прекрасный обед с Рути, затем поездка в школу и поиски Синди. Рут Стамм — добрая девушка. Она часто приходит к Джорджу — подержать его за руку, — сообщил Фиц. — Наверное, от этого он чувствует себя лучше. Бедняга. Ему ведь даже пришлось продать дачу! Тимми тебе рассказывал о даче?

Пару раз Тимми говорил о даче, но я совершенно забыл. Сейчас я вспомнил, как он рассказывал о домике на озере, построенном еще его отцом. Тимми с Джорджем ездили туда на рыбалку.

— Да, как-то говорил, — ответил я.

— А я узнал о ней только после приезда в Хиллстон, захватил лопату и отправился на озеро, Без дураков, Тал, я перекопал почти весь берег — видишь, я от тебя ничего не скрываю. На озере здорово, только денег там нет.

— Спасибо за информацию.

— Я не спущу с тебя глаз, Тал. Меня очень интересует, как продвигаются твои дела!

Жилище миссис Рорик удалось найти без труда. Я нажал кнопку звонка, и дверь открыла молодая женщина с ребенком на руках.

— Миссис Рорик?

— Да, — ответила она мягким приятным голосом.

Я представился, и, поколебавшись, она все же пригласила меня войти. В доме я сумел лучше разглядеть ее: зубы больше не торчали, лицо округлилось. Она оставалась по-прежнему бесцветной, но сейчас в ней появились уверенность и гордость. На небольшом трехколесном велосипеде сидел еще один малыш, дети были очень похожи на мать.

— В лагере перед смертью Тимми упомянул некую Синди. Может, он говорил о вас?

— Сомневаюсь. Вряд ли он вообще подозревал о моем существовании. Пожалуй, мне следует все нам объяснить, — улыбнулась миссис Рорик. — Когда мы учились в школе, я была в него страшно влюблена. Сейчас все кажется смешным, но тогда мне было не до смеха.

— Вы переросли эту любовь, — улыбнулся я.

— О да, слава Богу. Потом я встретила Пата. Мне жаль Тимми. Какой кошмар! Нет, если он говорил о какой-то Синди, то уж точно не обо мне. Была еще девочка по имени Синди Васкович, но это тоже не она. Она умерла.

— Может, вы все же вспомните кого-нибудь?

— Нет, не могу, — нахмурившись, покачала головой миссис Рорик. — Хотя что-то крутится в голове.

— Если вспомните, сообщите? Я остановился в мотеле «Сансет». Позвоните туда, и мне передадут.

— Напишите в своей книге, что Тимми был добр, — попросила миссис Рорик. — Обязательно напишите о его доброте.

— А что вы имеете в виду, миссис Рорик?

— У меня были очень кривые зубы, — она смущенно улыбнулась, — Родители не могли найти денег, чтобы выправить их. Однажды... я тогда училась в шестом классе, а Тимми — в восьмом, какой-то парень пришел в школу с кривыми пластмассовыми зубами, как у меня. Он вставил их в рот и начал гримасничать. Все стали смеяться, а Тимми отнял у него зубы, бросил на пол и раздавил. Опишите этот случай.

— Обязательно, — пообещал я.

Я решил поужинать в «Хиллстоне» и подумать над планом дальнейших действий. Меня взяли у самого ресторана, в десяти шагах от машины.

Их было двое: тощий, невзрачный полицейский в форме и коренастый мужчина средних лет с одутловатым красным лицом.

— Ховард?

— Да.

— Полиция. Поехали с нами.

— Зачем?

— С тобой хочет побеседовать лейтенант.

Меня ввели в маленький кабинет, в котором сидел худощавый лысый человек. На его столе стояла табличка: «Лейтенант Стивен Д. Прайн». За лейтенантом Прайном у единственного в комнате окна сидел на радиаторе седой мужчина.

Один из моих конвоиров зачем-то толкнул меня в спину.

Я ударился коленом о стол и чуть не упал. Прайн не сводил с меня холодного взгляда.

— Это Ховард, — сообщил полицейский.

— О'кей, — сказал лейтенант. За моей спиной хлопнула дверь. Полицейский в форме вышел, а второй, в сером костюме, прислонился к двери. — Выкладывайте все из карманов, — велел Прайн. — Все доставайте.

Я выложил на стол свои вещи: бумажник, мелочь, ручку с карандашом, блокнот, зажигалку и сигарету, перочинный ножик, чеки. Прайн протянул большую руку и разделил предметы на две кучки. Ту, в которой находились блокнот, бумажник и чеки, придвинул к себе.

— Остальное можете забрать.

— Могу я спросить, почему?..

— Заткнитесь!

Я молчал, пока Прайн изучал содержимое моего бумажника. Он внимательно прочитал все карточки и удостоверения, затем пролистал блокнот и пересчитал чеки.

— Сейчас ответите на несколько вопросов, — лейтенант открыл ящик, нажал кнопку и продолжил: — Двадцатое апреля, девятнадцать десять. Лейтенант Прайн допрашивает подозреваемого, задержанного Хиллсом и Брубейкером рядом с гостиницей «Хиллстон». Ваше полное имя?

— Талберт Оуэн Ховард.

— Говорите громче. Возраст и место рождения?

— Двадцать девять лет. Бейкерсфилд, Калифорния.

— Домашний адрес?

— Сан-Диего, Норуолк роуд, 18.

— Последнее место работы? Чем занимались?

— Две с половиной недели назад меня уволили из «Федеральной страховой компании».

— Причина увольнения?

— Плохая работа.

— Сколько вы там проработали?

— Всего четыре года, из них три с половиной — до войны в Азии, а остальные полгода — после.

Наконец лейтенант перешел к основному делу.

— Зачем приехали в Хиллстон?

— Я знал Тимми Уордена по лагерю для военнопленных. Хочу написать о нем и о других ребятах книгу. Там в блокноте мои записи.

— Значит, вы приехали что-то вынюхивать в нашем городе?

— Пожалуй.

— Знакомы с законами штата о частных расследованиях?

— Нет, — растерялся я.

— У вас есть лицензия частного детектива?

— Нет. Я вас не понимаю...

— Вы знаете Розу Фултон?

— Впервые слышу.

— С месяц назад нам сообщили, что Роза Фултон наняла частного детектива, уже третьего по счету. С тех пор мы его ищем. Первые ничего не добились, потому что добиваться нечего. Но Роза Фултон упрямая и глупая женщина. Мы тщательно расследовали все обстоятельства того дела. В круг наших обязанностей входит защита жителей Хиллстона от преследований приезжих частных детективов, которым здесь абсолютно нечего делать. Ясно? — поинтересовался лейтенант Стивен Прайн.

— Я никак не пойму, о чем вы говорите.

Он пристально смотрел на меня.

— Допрос закончен, — наконец сказал Прайн. — Свидетели — Брубейкер и Спаркмен. Копии в архив, — лейтенант выключил микрофон, откинулся на спинку стула, зевнул и подтолкнул ко мне бумажник, чеки и блокнот. — Вот так-то, Ховард. Роза Фултон — жена парня, который смылся с Элоизой.

— Мне фамилия Фултон сразу показалась знакомой, но я бы сам не вспомнил.

— Это произошло чуть больше двух лет назад. Первый запрос пришел из компании, в которой работал Фултон. Мы провели тщательное расследование. Он, как всегда, остановился в «Хиллстоне». В тот вечер, в пятницу, он поужинал в ресторане гостиницы с Элоизой Уорден. Она ждала в холле, пока он выписывался. Затем они сели в его машину и поехали к дому Джорджа Уордена. Элоиза вошла в дом, а Фултон остался в машине. Сосед видел Фултона в машине и видел, как Элоиза вышла из дома с большим чемоданом. Они уехали. Джордж Уорден к нам не обращался: все было ясно и так. Но Роза Фултон никак не может поверить, что ее дорогой муженек смылся с другой бабой. Поэтому она все время натравливает на нас частных детективов. Я потерял терпение и решил действовать жестко. Можете идти. Если эта безумная дамочка действительно наняла вас, вам лучше побыстрее сматываться.