— Будь оно все проклято! — С этими словами Бен рухнул на кровать и, усилием воли отогнав образ Джеки, забылся тяжелым сном.

День обещал быть очень жарким. Джеки решила не надевать джинсы, а поискать в гардеробе сестры что-нибудь более подходящее для такой погоды. Наконец она нашла шорты и коротенькую маечку-безрукавку. Надев их, Джеки осталась довольна своим внешним видом длинные загорелые ноги очень даже ничего. Бен не слепой, он не сможет не заметить их.

Майка была короткой — при малейшем движении оголялась полоска плоского живота и пупок, — но не очень обтягивающей, поэтому Джеки без колебаний сняла бюстгальтер. Она убеждала себя, что ею движет исключительно мысль о том, что предстоит провести день, мотаясь но жаре с одного строительного участка на другой, и никакого кокетства в этом нет. «Ох, лукавишь ты, Джеки! — устыдила она себя. — Все твои мысли о Бене». Умывшись, Джеки нанесла на лицо солнцезащитный крем и подкрасила глаза тушью. Затем расчесала волосы и заколола их на макушке, выпустив несколько локонов на висках.

— Ничего особенного, — пробормотала Джеки, глядя на себя в зеркало, но тут же улыбнулась. «Снова лукавишь! Знаешь ведь, что хороша», — одернул ее внутренний голос.

Джеки припарковалась у дома Бена так, чтобы не загораживать выезд для пикапа. Скорее всего, им предстоит ездить на нем, раз Бен сказал, что это его передвижной офис, хотя Джеки предпочла бы свою машину с откидным верхом. Интересно, у Бена есть настоящий офис или он работает дома?

Бен открыл дверь сразу же после звонка и уставился на нее в изумлении.

— Бог мой, ты выглядишь совсем как девчонка! Рядом с тобой я чувствую себя стариком.

— И напрасно.

Джеки улыбнулась и подошла к нему вплотную, успев отметить с разочарованием, что на Бене джинсы и футболка. Может, он снимет футболку, чтобы не замочить ее, когда она будет его брить? От этой мысли Джеки покраснела.

— Ты разве никогда не был молодым? — В дразнящей улыбке Джеки был вызов.

— Ты взяла одежду, чтобы переодеться? — Бен не поддержал игру, а наоборот — рассердился.

— По радио сказали, что сегодня будет очень жарко и влажно. Если я собираюсь работать, я должна чувствовать себя комфортно.

— Тогда работать будешь ты одна. При виде тебя мои рабочие выйдут из строя на целый день, — обвиняющим тоном произнес Бен.

От этого непреднамеренного комплимента Джеки рассмеялась.

— Вряд ли это так. Впрочем, ты польстил моему самолюбию.

— Не думаю, что такая, как ты, нуждается в комплиментах или лести.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что твоя красота не нуждается в подтверждении. А ты что подумала?

— Не знаю, — растерянно произнесла Джеки.

Она оторвала руку от перил и погладила его по щеке, ощутив приятную шершавость отросшей щетины. Бен, как клещами, схватил ее за запястье здоровой рукой.

— Что ты делаешь? — хрипло спросил он.

Глаза Джеки сверкнули, губы растянулись в широкой улыбке. Нет, Бен Дэвис отнюдь не равнодушен к ней.

— Проверяю объем предстоящей работы, — дерзко ответила она, глядя ему прямо в глаза.

— Джеки, я не хочу проблем, а ты для меня — большая проблема.

— Наоборот, я здесь для того, чтобы помочь тебе с ними справиться. — Теперь ее голос напоминал мурлыканье игривой кошечки. Подавшись вперед, она положила руки ему на плечи и легко потерлась губами о губы Бена. — Ммм… Как эротично!

— Что?!

Джеки понимала, что играет с огнем, но уже не могла остановиться.

— Я считаю небритого по утрам мужчину ужа-а-асно сексуальным. — Склонив голову набок, она ждала его ответа.

— Исходишь из своего богатого опыта? — Глаза Бена опасно сузились.

— В какой-то степени. А разве ни одна из твоих женщин не говорила тебе этого?

— Каких женщин?

Джеки выпрямилась, игривая улыбка на её лице поблекла.

— С которыми ты спал. Разве им не нравилось, проснувшись утром, целовать тебя небритого? — Сердце Джеки тревожно забилось.

— Была только одна женщина. До этого момента.

— Что?

— Так, пора все это прекратить! Я купил электробритву и думаю, что теперь справлюсь с бритьем самостоятельно… — Схватив Джеки за руку, он тащил ее за собой.

— Бен, что означали твои последние слова?

— Что я купил электробритву и побреюсь сам!

— Я не об этом. Только одна женщина… до этого момента? — Упершись пятками в пол, Джеки остановилась, заставив затормозить и Бена. Сбоку ей было видно, как напряглись желваки на его скулах. — Ты не можешь так просто бросить фразу и замолчать!

— С твоим-то богатым опытом могла бы и сообразить, — процедил Бен сквозь зубы.

— А я не понимаю!

Бен красноречиво поднял глаза к потолку.

— И слава богу. Это вообще не твое дело.

— Тогда ты не должен был этого говорить. Сейчас же объясни!

— Единственной женщиной в моей жизни была Эмма! Кроме нее, я никогда ни с кем не занимался любовью. Эмма была единственной, кто целовал меня по утрам прежде, чем я побреюсь. До того, как несколько минут назад это сделала ты. — Бен резко обернулся и пристально посмотрел в глаза растерявшейся Джеки.

Этого не может быть! Этот мужчина с внешностью голливудского героя-любовника, совершенный в своей мужественности, знал в своей жизни только одну женщину, свою жену?! Джеки смотрела на Бена во все глаза. Обтягивающая футболка подчеркивала каждый мускул на его груди и руках; широкие плечи, казалось, могли удержать на себе весь мир. Привлекательное своей суровой красотой, загорелое лицо казалось Джеки таким родным, как будто она знала его много лет. Его поцелуи воспламеняли ее так, как ничьи и никогда. Когда он рядом, ее бросает то в жар, то в холод. Его прикосновения возбуждают самые потаенные глубины её женственности, и она больше ни о чем не может думать, как только о страстных, упоительных занятиях любовью, оставляющих их обоих обессиленными и почти бездыханными.

Неужели он собирается хранить верность умершей пять лет назад жене всю оставшуюся жизнь? Какую же любовь он питал к этой женщине!

— Но она умерла пять лет назад, — прошептала Джеки в потрясении.

— И?..

— Но не мог же ты пять лет быть без… — Джеки не договорила.

На щеках Бена выступили красные пятна.

— Джеки, ни слова больше!

Словно сомнамбула, она прошла вслед за ним через спальню и очутилась в ванной. Она не могла ни говорить, ни думать, лишь чувствовала глубокое недоумение и недоверие: как красивый, мужественный, зрелый мужчина может хранить верность покойной жене в течение пяти лет? Он что, намерен хранить ее и дальше? Во всяком случае, жениться он не собирается. На какую же одинокую жизнь он себя обрекает!

И она, Джеки, бессильна что-либо изменить. Ну почему из всех мужчин ее потянуло именно к нему? Как бы ей хотелось заставить его смеяться, ощутить жизнь, счастье, любовь…

Любовь? От этой мысли Джеки вздрогнула. Она давно не верит в любовь. Все, на что она может претендовать, — пара недель головокружительного романа с неизбежным охлаждением и расставанием. Мать любила ее, но оставила, восьмилетнюю, каковы бы ни были причины. Джеки давно уже выросла, а детская обида нет-нет да и даст о себе знать. Она была уверена, что с Жаном их связывает «вечная любовь», но та угасла меньше чем за год. А вдруг ее чувства к Бену, достигнув пика, также угаснут? Неужели она похожа на своего отца больше, чем хотела себе признаться? И так же, как и он, не способна долго любить одного человека?

Бен остановился посередине ванной комнаты и внимательно посмотрел на Джеки. Надо же было открыть правду, и кому — этой маленькой пожирательнице мужских сердец! Легкомысленная светская красавица, порхающая по жизни как мотылек, привыкшая к коротким, ни к чему не обязывающим связям, просто посмеется над ним.

— Вчера ты сам нанес пену на лицо. Сегодня мне это сделать? — каким-то безжизненным голосом спросила Джеки, беря в руки белый баллончик и встряхивая его.