Шесть пар военных глаз уставились на желты парашют за спиной Морокла. Лиз едва заметно усмехнулась. Красноречие Морокла, каким бы бесконечным оно не казалось, тоже имело свой предел.

— Тогда последний вопрос, — выдохнул страховой агент, — в какую сторону двери-порталы?

— Налево.

— Спасибо. — Небрежным движением Морокл снял со спины рюкзак, медленно, словно позируя перед военными, положил его на землю… и бросился в пелену дыма со всех ног.

Не раздумывая, Крюков побежал следом. За тот недолгий промежуток времени, что Крюков находился рядом с Мороклом, он успел усвоить одно железное правило: никогда не теряй страхового агента из виду. Правда, в этой ситуации следовать правилу не представлялось возможным. Черный дым поглотил Крюкова, отрезав от видимости вокруг приличный кусок. За спиной кто-то удивленно вскрикнул. Раздался ряд сухих выстрелов. И в спину злобно засопели, догоняя.

— Не дамся! — пискнул Крюков и ускорил бег.

Бежать в дыму было, признаться на чистоту, страшновато. Никогда не знаешь. Куда выскочишь в следующий момент. Но оглядываться через плечо было еще страшнее. Морокл исчез. В каком направлении бежать тоже не совсем понятно… да еще и на планете, которая вот-вот взорвется.

Неожиданно чья-то рука, вынырнувшая из темноты, ухватила его за воротник и потащила на себя.

— Эй!

— Тсс! — темнота расступилась и открыла Крюкову лицо Морокла, — где Лиз?

— Тута я, — из-за спины выскользнула Лиз собственной персоной, — дорогой, ты беспокоишься обо мне? Значит, в тебе еще сохранились те самые теплые чувства?

— Не совсем что бы, — закашлялся Морокл, — бежим сюда. В дыму солдаты нас не заметят.

— А ты уверен, что мы бежим… налево?

— Мой профессиональный нюх меня еще никогда не подводил! — изрек Морокл торжественно, — к тому же сквозь дым я отчетливо вижу как минимум две двери портала.

Лиз прищурилась:

— А лично я сквозь дым ничего не вижу.

— А у меня глаза слезятся.

Лиз с Мороклом посмотрели на Крюкова.

— Значит, не врут ученики, — задумчиво произнесла Лиз, — люди действительно самые хлипкие существа во Вселенной.

— Не забывай про гарбунклов, — напомнил Морокл.

— Они беспозвоночные!

— Эй вы там! Стоять, а то стрелять будем!

В дыму зашевелились хорошо вооруженные тени.

— Бежим, — шепнул Морокл и сорвался с места.

— Опять бежать! — закатил слезящиеся глаза Крюков, но больше ничего не оставалось. Позади раздались первые выстрелы, — я не вижу никаких двере!

— Вон же они, вон! — Морокл указал пальцем куда-то вперед.

И в этот миг они выскочили из дыма на ровную, почти не обгоревшую площадь. Под ногами чудесным образом возникли пучки не тронутой огнем зеленой травы. В центре поляны росли два карликовых деревца, и даже кое-где можно было углядеть желтый листок. Около деревьев стояли два солдата с молотками. У их ног лежали плоские доски. Один из солдат держал доску в воздухе и пытался заколотить в нее гвоздь.

— Стоять! — рявкнул Морокл, не замедляя шага.

Рука с молотком в замахе замерла. Солдаты повернулись в сторону неожиданно возникших персонажей. Тот, который намеревался прибить доску, что-то протестующее замычал — во рту его торчали шляпками наружу гвозди.

— Именем страхового агента Эдуарда Ф. Морокла я требую остановиться! Это единственная дверь на Гавасайу! — подобно шару для боулинга Морокл врезался в солдат и раскидал их в стороны, — быстрее! Сзади солдаты!

Словно в подтверждение его слов за спиной Крюкова раздались выстрелы. В непосредственной близости от его уха просвистела пуля. Крюков подался вперед и зацепился ногой за раскиданные доски. Краем глаза он усел заметить, что Морокл делает шаг вперед и наполовину исчезает в неожиданно заискрившимся воздухе. Отчаянно силясь сохранить равновесие, Крюков замахал руками, сделал несколько шагов вперед и провалился в темноту, последовавшую следом за ослепительно-яркой вспышкой света…

Глава одиннадцатая, в которой происходит таинственное исчезновение

Песок под ногами был мягким, белого сахарного цвета. Воздух вокруг оказался пропитан вязким, густым ароматом, и к тому же светился серебристым цветом, что придавало местности слегка загадочный вид.

На короткое мгновение Крюкову показалось, что угодил он в самый центр гигантского стакана киселя с сахаром. Но нет. Вроде, планета какая-то…

Из двери-портала они вышли на краю леса. По бокам еще высились редкие деревья с густыми разноцветными шапками листьев, но впереди вдоль покрытой песком дороги росли разве что карликовые деревца и всевозможные кустики. Еще дальше можно было разглядеть кирпичные крыши домов.

— Где мы были? — ощупывая себя, поинтересовался Крюков. Ему показалось, что с момента, когда он упал в неизвестность, до момента, когда вывалился здесь, прошло не больше секунды. Правда, еще Крюков смутно помнил, что в состоянии странной невесомости вновь разлетелся на миллиарды малюсеньких осколков, а сейчас собрался вновь…

— Путь до Гавасайи оказался намного короче, и мы совсем не успели поговорить в Неизвестности, — отозвался Морокл. Его лицо сохранило следы дыма, а от пиджака ощутимо попахивало костром. Сам Крюков наверняка выглядел не намного лучше.

— Мы успели как раз вовремя, — рядом показалась Лиз, вся в копоти, но чрезвычайно довольная, — краем своего милого ушка я услышала, как один из солдат кричал, что планета взорвется через пару минут.

— Тогда не стоит опасаться, что они полезут следом за нами сюда, — подытожил Морокл, — как замечательно все складывается! И где же мы вышли?

— Средневековье какое-то, — проворчал Крюков, оглядывая себя. После путешествия сквозь Неизвестность у него складывалось навязчивое ощущение, что какие-то части тела приросли не к тому месту, куда следовало бы. С ногами, вроде бы, все было в порядке. С животом тоже. Поморгав, чтобы унять головокружение, Крюков посмотрел на свои руки.

— Милое местечко, — улыбнулась Лиз, — я определенно бывала здесь раньше… о, боже! Ну, конечно! Эдик! Помнишь вон те самые кусты, в которых мы с тобой…

— Отлично помню, — проскрежетал зубами Морокл, отряхивающий с плеч капельки серебристого воздуха и сажу.

— …страховали незадачливого жителя Гавасайи, — закончила Лиз, — в те славные времена ты не обходился так грубо со своей голубкой Элизабет!

— В то время я еще не подозревал, что у моей голубки Элизабет четверо детей от разных существ!

— Как молоды мы были! — в порыве чувств Лиз сжала Морокла в крепких объятиях. По местности пронесся отчетливый хруст костей.

Морокл закашлялся и ожесточенно замахал руками, пытаясь вырваться из сильнейшей хватки.

— Морокл? — между тем спросил Крюков, чувствуя, что начинает дрожать, — Морокл, сколько мне осталось до… ну, гм, смерти?

Страховой агент, вырвавшийся из объятий, попытался вернуть себе невозмутимый вид, прилизал растрепанные волосы, выудил из кармана пиджака часы на золотой цепочке и посмотрел на циферблат:

— Ровно два дня и восемнадцать с половиной часов. Хм, как быстро летит время… А что?

— У меня левая рука пропала.

— То есть как, пропала?

Крюков поднял вверх левую руку. Кисть на ней отсутствовала, словно кто-то аккуратно срезал ее хирургическим ножом (или иным инопланетным оружием). На месте разреза, правда, не осталось даже шрама. Словно рука всю жизнь такая и росла — без кисти.

— Не нравятся мне эти ваши путешествия в Неизвестности, — голос Алексея совсем по детски дрогнул, — верните мою руку на место!

— Никогда такого не видела! — заинтересовалась Лиз, — может, это болезнь какая-то? Может, она заразна? Отойду-ка я!

— А ты левша? — спросил Морокл, внимательно осматривая ущербную руку.

— Нет.

— Тогда в чем проблема? Кушать сможешь, оружие держать тоже.

— Оружие? Ты говоришь так, словно всю жизнь осматриваешь ампутированные конечности. Что происходит?