— Я слышала, вы резко поговорили с отцом… — В голосе Паноры ясно слышалось смущение.

«Что со мной?» — поразился киммериец, с трудом удерживаясь от желания немедленно броситься к девушке, подхватить на руки и забыть всю свою хлопотную жизнь, утонув в этих смущенных и зовущих серых глазах.

Панора сделала к нему несколько робких шагов и продолжала:

— Он не хотел тебя обидеть, вы оба сильные, достойные противники, почему бы вам не попробовать понять друг друга… — Конану было уже абсолютно все равно, что она говорит, он видел только одно: еще немного, и она будет в его объятьях.

Прикосновение ее руки было таким легким, что он даже не почувствовал, а лишь представил его, задохнувшись от нетерпения. Еще мгновение — и в сплетении тел было уже не разобрать, где Конан, разом помолодевший, горящий от страсти, а где гибкая Панора — отдающаяся и ускользающая.

Словно тяжелые оковы упали с ног — сильные упругие волны подхватили и понесли их, срывая одежды, все сильнее и сильнее кружа потерявшего голову киммерийца. Уже не разбирая, где верх, где низ, не выпуская из рук свою драгоценную добычу, он почти терял сознание, поражаясь ее изменчивости. Как будто десятки разных женщин побывали в его руках: жаркая южная красавица душила его в объятьях, скромная юная девушка покрывала бесчисленными поцелуями лицо, опытная искушенная дама, забыв себя, издавала сладострастное рычание под его сильными руками… Сколько прошло времени? Мягкий ковер из водорослей принял истомленные тела, готовые навеки слиться друг с другом. Не чувствуя ни малейшей усталости, Конан, отстранившись на мгновение, увидел запрокинутое искаженное страстью лицо с закрытыми глазами, приоткрытые зовущие губы…

Что-то с силой ударило его по глазам, заставив зажмуриться. Ничего не понимая, он вновь потянулся к девушке, но вместо горячего страстного рта его губы встретили холодную чешую. Золотая рыбка, его давешняя спутница, металась прямо перед его лицом. Ослепительно яркое воспоминание заставило на миг померкнуть окружающую действительность: Конан увидел Зенобию, державшую на руках сына — совсем еще крошечного, голенького. Малыш вертел головой, недовольно морщился и готовился заплакать.

Наваждение разом оставило киммерийца. Руки разжались, он в недоумении посмотрел на лежащую рядом Панору, заметил царапины на своей груди, судорожно облизнул все еще горевшие губы. Что это было? Какое гнусное колдовство швырнуло его в объятия этой лицемерной ведьмы?

Наблюдавшая за ним сквозь полуприкрытые глаза Панора среагировала быстрее. Сильным ударом ногой в живот она оттолкнула Конана как раз в тот момент, когда его руки уже были готовы сомкнуться на ее шее.

— Не смей прикасаться ко мне, зверь! — сквозь зубы процедила она и, не ожидая реакции киммерийца, резко взмыла вверх.

Проклятье, — поднимаясь, подумал Конан, испытывая одновременно и стыд и злость. Первым делом он схватился за оружие. Странно, что в пылу страсти он еще не успел сорвать с себя меч. При мысли о том, что могло с ним произойти, холодок пробежал у него по спине. Еще немного, и Од'О получил бы тепленького безоружного Конана, готового к обучению подводным премудростям Демона. Киммериец хорошо знал себя и мог полностью отвечать за свои поступки, если только в дело не вступала магия.

Поискав глазами рыбку, он опять удивился, откуда взялся его неожиданный друг и помощник в этом чуждом мире. Золотистое тельце доверчиво юркнуло в подставленную руку, внимательно глядя на киммерийца умными глазами. Затем история повторилась: снова, как и в прошлый раз, рыбка, грациозно помахивая хвостом, куда-то звала Конана, немного отплывая и вновь возвращаясь. По тому, как нервно вздрагивали окаймленные черным плавники, и как она пугливо вздрагивала, стараясь держаться к человеку поближе, киммериец догадался, что идти нужно осторожно.

«Од'О, видно, сильно во мне заинтересован, — думал Конан, пробираясь между скал. — Скорей всего, это была попытка разоружить меня, ну, и заодно, с помощью чар Паноры лишить меня воли». Он старался не думать, что ожидало его дальше, удайся эта попытка, роль какого монстра уготовил ему властолюбивый повелитель океана. Конан постарался вспомнить, как все происходило после ухода Демона. Только ли колдовство лицемерной красавицы было причиной временного затмения, нашедшего на него? Если Панора, действительно, так сильна, то, — насколько киммериец знал женщин, — первую попытку соблазнить его она должна была предпринять гораздо раньше. Пусть на земле она могла находиться только как фантом, но, уж наверное, можно вести себя и полюбезнее с человеком, которого собираешься затащить в уютную постель из водорослей! Нет, она явно терпеть не могла Конана.

— Морская шлюха! — вслух выругался киммериец. Золотая рыбка в испуге шарахнулась прочь. — Прости, малыш, — успокоил ее Конан, — это не про тебя. Я просто снова вспомнил славную дочурку местного царька.

Его золотистая спутница завертелась волчком, выражая согласие с мнением человека. Киммерийцу даже показалось, что она сплюнула от досады, но тут же вновь прижалась к его щеке, призывая к тишине. Конан разозлился на себя за несдержанность и, кивнув, молча последовал за своим провожатым. Около огромной мрачной скалы рыбка остановилась и стала подниматься, глядя на него.

С легкостью, несмотря на свой возраст, киммериец преодолел несколько десятков локтей почти отвесной скалы, пока не оказался на крохотной, в две ступни шириной, площадке. Странно, но нигде не видно было его маленького проводника, не мелькал у его лица хвост с черной каймой. Осмотревшись, он обнаружил узкую щель, в которую, видно, и нырнула рыбка. Изловчившись, Конан протиснулся внутрь, для этого пришлось снять меч и нести его в руке. Сразу же кромешная тьма окружила его, но легкое прикосновение к щеке прохладных шелковистых плавников подсказало, что идет он верно. Несколько раз больно ударившись о низкий потолок, киммериец вдруг уперся в стену. «Неужели, тупик?»- мелькнула неприятная мысль, но почти сразу справа в темноте забрезжил свет, и, повернув, через несколько шагов Конан оказался перед маленьким окошком. Откуда-то доносилось невнятное бормотание.

Затаив дыхание, киммериец выглянул наружу. Удивительная картина предстала его глазам. В огромной котловине, окруженной скалами, беспорядочными грудами лежали затонувшие корабли. Какая-то страшная сила собрала их здесь, свалив на песок. Еще можно было различить гордые линии некоторых галеонов и бирем, другие же, уже неузнаваемые, разломанные и облепленные ракушками, походили на объеденные туши огромных зверей, оставшихся на месте страшной битвы. Теперь уже ясно можно было различить голоса, доносившиеся откуда-то сбоку. Конан сразу их узнал. Говорили Од'О и Панора. И даже не столько говорили, сколько ссорились. Поминутно срываясь на крик, Панора бесцеремонно выговаривала отцу:

— Что за идиотские мысли приходят в твою старую башку! Зачем тебе понадобился этот Конан? Нашел ученика! Он злой! И старый!

— Но, милая, если он согласится, я верну ему молодость, — мягко возражал Од'О. — К тому же, не забывай, сколько лет тебе.

— Я — другое дело! Я дочь Демона океана, а он смотрит на меня, как на девку из кабака! Мужлан!

— Но ведь у тебя почти получилось…

— Получилось, — передразнила Панора, — если бы он не вспоминал все время свою жену! Отними у него память! А еще лучше — убей!

— Но, дочурка, без памяти Конан мне не нужен, к тому же, пока у него меч Короля Атлантов, я бессилен. Откуда он его взял, ума не приложу.

— А ты приложи! — От ее пронзительного визга у киммерийца заныли зубы. Внимательно ловя каждое слово, он крепче сжал рукоять меча. Вот, оказывается, какой неожиданный дар преподнес ему затонувший корабль! — Только и знаешь, что хвастаться своим могуществом, а первый попавшийся варвар разгуливает по дну у тебя под носом и вытворяет, что захочет! Ты хоть знаешь, где ночевал твой способный ученик? Он между делом убил Черного Малыша и спокойно выспался в его норе! Ненавижу!