Девятнадцатый век явил миру фотографию. Дагерротипы — это живопись для бедных, язвили художники, но и самые богатые люди не отказывали себе в удовольствии запечатлеться на бумаге научным способом: во-первых, быстро, не требовалось многодневных сеансов, во-вторых, можно было отпечатать сразу несколько портретов, послать и двоюродной тетушке, и троюродной племяннице, что, безусловно, способствовало укреплению родственных связей и, наконец, это выходило современно, созвучно эпохе. Что ещё важнее, фотографическое ателье "Шулейкин и сыновья" было открыто не только для дворян. Любой подданный империи, скопив необременительную сумму, мог осчастливить родню портретом, который бережно хранился в специальных альбомах или просто на стене в рамочке.
Со временем стен стало не хватать, особенно после изобретения моментальной фотографии и портативной фотокамеры. А когда стоимость «лейки» или «Смены» стала общедоступной, тут-то ящик Пандоры и распахнулся, и птички из него полетели стаями. Фотографировали все — поначалу горячо и вдохновенно, со временем тяга к кнопке остывала, но всё равно число фотоснимков становилось трёхзначным, а потом и четырёхзначным. Ни «хрущевки», ни «брежневки» на своих стенах вместить такое количество изотворчества не могли (а тут ещё подоспели ковры), да и фотоальбомы пухли не по годам — восьмой том "Хроники Багрова-внука", девятый, пятнадцатый… Но фотоальбомы — это у людей педантичных, большинство же собирали карточки как попало и куда попало. Повсеместное распространение пунктов проявки и печати только усугубило положение: теперь уже не нужно было запираться в темной комнате, составлять проявители, фиксажи — отдал плёнку, заплатил, и забирай, сколько нащёлкал.
И тут, как дар ангела — цифровая фотография. Никаких фиксажей, ни кислых, ни нейтральных. Никаких плёнок, маленькая флэшка вмещает тысячи кадров. Только щёлкнул — и смотри результат.
Ручеек фотодокументов превратился в полноводную реку. Философски настроенный человек выбрал бы из реки дюжину фотографий, а остальное направил бы на круговорот информации в природе. Но философски настроенных людей мало. Все эти бесконечные изображения младенцев на разных стадиях агуканья, кошечек, дачных домиков-домов-дворцов, Турции, Канары, Антарктиды ("Я и Везувий", "Я и Эверест", "Я и Гефсиманский сад") должны существовать вечно, словно рисунки Леонардо да Винчи или кумранские рукописи. Их хранят на дубль-винчестерах, переписывают на ДВД-диски, помещают в интернет-ячейки — и всё равно тревожатся: ну, как фотографии пропадут вследствие всемирного катаклизма или ещё какой незадачи.
В связи с этим я придумал (может, запоздало, как велосипед) новый гаджет, фотоаппарат "Всегда начеку".
Ведь что ценно в любительской фотографии? Не качество изображения (хотя год от году оно и растёт), не художественное решение композиции (тут дело хуже, куда гляжу, то и жужжу), а уникальность события, будь то столкновение самолета с небоскребом или посадка на Красную площадь «Сессны» с бедовым тинэйджером на борту. И хотя камеры теперь вмонтированы в телефоны, пока сообразишь, пока достанешь, пока нажмешь кнопку…
Фотоаппарат должен работать постоянно! В виде обруча-руматки (в честь Руматы Эсторского) на голове. Два широкоугольных объектива, один спереди, другой сзади, обеспечивают полный обзор, снимают ежесекундно и — что главное — передают изображение сразу на удаленный и трижды защищённый сервер, потому кража руматки бессмысленна.
Вот так с рождения до смерти каждый миг жизнь гражданина окажется запечатлён, отсортирован, сохранён.
И это дает такие перспективы, что я срочно ставлю точку — перевести дух.
(продолжение будет)