— Прощайте, господа! — с намеком сказал он. — Утром мы заберем ваши тела.

Роже де Мондидье подошел к нему и двинул глиняной кружкой по лбу.

— Это чтобы ты не шутил так, — пояснил он, пока трактирщик вытирал кровь. — Я научу тебя вежливости.

Через минуту, вскочив на коней, они мчались к заброшенному замку. Быстро темнело и в сумерках они еле разбирали дорогу. Наконец, подъезжая к опушке леса, сквозь вершины деревьев они увидели высившиеся зубчатые башни и серый донжон огромного замка с блестящими от солнечного заката стеклами. Дальше лучше было передвигаться пешком, поскольку вся местность вокруг поросла густыми зарослями папоротника, лебеды и крапивы, а тут и там валялись гранитные и мраморные обломки.

Очевидно, раньше здесь располагался цветущий сад с беседками, фонтанами и статуями, по которому ходили благородные сеньоры и дамы, ведя куртуазные беседы. Теперь же — лишь зеленая плесень покрывала остатки былого величия, да каркали вороны, встревоженные появлением незваных гостей. Полуразрушенный герб на стене свидетельствовал о том, что когда-то этот замок принадлежал знатному графу.

— Вот так быстро проходит то, чем дорожим мы в этой жизни, — промолвил Гуго. — Посмотрите, Роже, на эту юдоль печали и бедствий. Не напоминает ли она вам тщетность мирских утех и неотвратимую близость земного конца?

— Я бы сейчас предпочел близость огня, — проворчал рыцарь, поеживаясь. — Здесь холодно, как в склепе. Надеюсь, нам удастся затопить чертов камин!

— На вашем месте, мой друг, я бы не упоминал имя рогатого в этом замке.

Роже поспешно перекрестился, боязливо оглядываясь. Раймонду тоже было не по себе, и он старался держаться поближе к своему хозяину. Лишь Гуго выглядел как всегда спокойно и невозмутимо, словно вел гостей в собственный дом.

— Мне кажется, в одном из окон мелькнул огонек, — тихо произнес Роже. — Будь я проклят!

— И мне показалось, — подтвердил Раймонд. — А вон еще — в башне!

— Это блики, — произнес Гуго. — Но на всякий случай постучим.

Он взошел на осевшее и разрушенное крыльцо и несколько раз сильно стукнул в дверь кулаком. Под его ударами дверь заскрежетала, заскрипела и медленно, как бы нехотя, отворилась. В лицо ударил затхлый, сырой воздух.

— Ну и смрад! — покачал головой Гуго. — Видно хозяева здесь давно не проветривали. Раймонд, привяжи лошадей к ограде. Пойдемте, Роже. Поищем, где бы мы могли отдохнуть.

— Честно говоря, я предпочел бы спать на свежем воздухе, — промолвил Роже, посверкивая своим единственным глазом.

Они вошли в замок, еле различая полустертые ступени впереди себя. Гуго зажег прихваченный пучок вереска и огонь осветил огромную залу с высокими, покрытыми паутиной, окнами и длинным столом посередине. В противоположную стену был вделан гигантский камин, а на столе, по которому прошмыгнули две крысы, лежал желтый череп, уставившись на рыцарей пустыми глазницами. Девять кресел стояло вокруг стола и перед каждым из них был бронзовый бокал.

— Старуха-то права, — промолвил Гуго. — Стол накрыт и череп ждет гостей. Не видно только хозяев.

— Подобные хозяева появляются в полночь, — пробормотал Роже. Он нашел валявшийся на полу огрызок факела и поджег его. Гигантские тени двух рыцарей преломились на стене, а тени поменьше заплясали вокруг них. Летучие мыши, сбившиеся под сводами залы, с диким визгом метнулись в разбитое окно. Гуго де Пейн подошел к столу и протянул к черепу руку в перчатке.

— Будем считать, что это и есть наш хозяин, — произнес он.

— Бедняга сильно сдал за последнее вреди, — добавил Роже. — Немудрено, что ему не хватает рук управиться тут со всеми неполадками. И, в отличие от меня, он потерял уже оба глаза.

Гуго взял череп и покачал его на ладони.

— Прости, что мы пришли без зова, — сказал он. — Но не хорошо, когда хозяин избегает гостей. Приглашаю тебя ровно в полночь к нам на ужин. Придешь?

И тут произошло невероятное: словно далекое эхо донесло до рыцарей глубокий вздох, раздавшийся из недр гигантского камина, и последовавший за ним приглушенный возглас: «Да-а-а-а…» Роже де Мондидье неистово перекрестился, а Гуго, слегка побледнев, небрежно положил череп обратно в центр стола.

— Вот и договорились, — глухо произнес он. — А теперь мы обследуем другие комнаты.

Выйдя в коридор, Гуго предложил разделиться: он пошел направо по коридору, а Роже — налево. Везде царило запустение и смрад. Из-под ног то и дело вырывались летучие мыши, чуть ли не бросаясь в лицо, а крысы шныряли по извилистому коридору целыми табунами. Гуго заходил в попадавшиеся на пути комнаты, вышибая плечом те двери, которые были заперты, освещая пространство найденным факелом. Ему показалось странным, что некоторые из комнат имели более-менее жилой вид: в одной из них была аккуратно убрана постель под большим зеленым балдахином, в другой — на столике лежали остатки еды и кувшин с водой, а в третьей — стоял подсвечник и фитиль был еще теплый. Он дошел до крутой лестницы, которая вела в одну из башен, и в раздумье остановился, чувствуя какую-то опасность, исходящую сверху. Факел осветил сломанные, шаткие ступени, покрытые мусором и пылью. Прямо под лестницей виднелась маленькая железная дверь, которая, очевидно, вела в подземелье. Гуго толкнул ее, но она не поддалась. Какой-то потайной запор удерживал ее. Возможно, дверь была закрыта изнутри. Гуго повернулся и пошел назад, но заблудился в бесчисленных коридорах, пока не услышал впереди себя истошный вопль. Тогда он выхватил меч и бросился на этот страшный крик. За одним из поворотов Гуго увидел мчащегося ему навстречу с обнаженным мечом Роже, и еле увернулся от рубящего удара.

— Вы мне чуть голову не снесли, — сказал Гуго, выпрямляясь. — Поосторожнее с этой штукой. Кто кричал?

— Извините. Мне показалось, что это голос мальчишки. Похоже, что черти уволокли его в самый ад.

— Вряд ли. Он еще настолько не нагрешил.

И тут они увидели в конце коридора Раймонда, который тоже вооружился мечом и факелом.

— Слава Богу! — вскричал он. — Я вас по всему замку ищу.

— Это ты кричал? — спросил Гуго.

— Я! Наступил в темноте на крысу!

— Похоже, нам лучше держаться всем вместе, — произнес Роже. — А то в суматохе изрубим друг друга в куски!

Они гуськом, освещая дорогу факелами, вернулись в залу, где на столе, рядом с черепом лежала оставленная ими корзина с едой. А через некоторое время, стараниями Роже и Раймонда, запылал камин, завывая, как ведомое на убой диковинное животное. Уже давно стемнело и даже луна предательски пряталась за грозовыми тучами. Вскоре блеснула и первая молния с потрясшим своды замка ударом грома, а хлынувший затем ливень забарабанил по крыше и остаткам стекол на окнах.

— Поздравляю! — сказал Роже, доставая из корзины цыпленка и наливая в бокал вино. — Мы попали в веселенькое место. А ведь еще не появлялся хозяин.

— Прошу вас, не шутите так, — произнес Раймонд. — Здесь и без того пахнет смертью.

— Ах, юноша, — усмехнулся Роже. — Вы еще и не нюхали этого запаха. Он горек и сладостен, как миндаль!

Гуго де Пейн сидя спиной к камину и лицом к двери, молча утолял голод, слушая как рыжеволосый, одноглазый рыцарь переговаривается с его оруженосцем.

— Вот помню, как-то раз в Антиохии меня захватили в плен сарацины, — продолжил Роже, ухватив второго цыпленка.

— Вы были в Леванте? — спросил Гуго.

— Довелось. Состояние скверное, ранен, почти без памяти. На выкуп надежды никакой, денег нет, да папаша мой и гроша ломаного не даст. Готовлюсь к смерти в какой-то вонючей выгребной яме. Что делать?

— Это вы у меня спрашиваете?

— У вас, у вас, юноша.

— Не знаю, — произнес Раймонд, бросая обглоданные кости в череп.

— А я придумал. Я всегда ношу с собой кости, — и Роже, вынув из мешочка на поясе две костяшки, выточенные из красного дерева, метнул их на стол. Они упали, показав 4 и 5. — И вот, сижу я в яме и играю сам с собой, пока охранник не увидел, чем я занимаюсь. Чувствую, он заинтересовался. Тогда я и предложил ему сыграть со мной. Он поднял меня наверх, мы сели около костра и начали играть. Сперва по-маленькой. Я — на свои штаны, а он — на пару монет. Мне везет. Играем дальше. Снова я в выигрыше. И так часа два. Короче, к этому времени у меня уже были полные карманы денег, а вокруг нас — целая толпа сарацин. Галдят, руками машут, Аллаха призывают, а выиграть не могут. Еще через час — я уже в богатом, расшитом золотом кафтане, за поясом — кривая турецкая сабля с изумрудами, неподалеку — два арабских чистокровных скакуна. А золота и серебра не счесть. К утру кто-то из сарацин привел свою молодую красавицу-жену. Я и ее выиграл. Тут прибегает ихний начальник лагеря, паша, кричит, кого-то саблей рубанул, и велит гнать меня вон, пока я их всех голыми не оставил. А мне только того и надо: заплатил я за себя выкуп, посадил на коня свою турчанку, и мы понеслись по пустыне — навстречу нашему славному Годфруа Буйонскому, который со своим отрядом уже спешил мне на помощь.