– Но из-за вас, – вставил Ардет-бей, указывая пальцем в сторону Эвелин, – мы потерпели поражение.

– И ваша миссия оправдывает то, что вы убивали ни в чем неповинных людей? – ужаснулась девушка.

– Если бы я знал, что таким образом смогу остановить это создание, – без промедления ответил воин, – я бы с радостью убил вас прямо здесь.

О'Коннелл встал между ними и обратился к хранителю музея, продолжавшему все так же спокойно сидеть на троне:

– Давайте оставаться друзьями, ага? Мне важно понять: вы хотите возложить вину на какого-нибудь болвана, или все же вашей целью является остановить этого сукиного сына?

Эвелин нахмурилась, глядя на О'Коннелла. Она не могла понять, обидел он ее сейчас или нет.

Под усами хранителя музея проскользнуло некое подобие улыбки:

– Мне кажется, что вы правы, мистер О'Коннелл...

– Кстати, вы знаете, например, что это нехорошее и очень злое чудовище почему-то испугалось маленькой доброй киски? Интересно, почему?

– Потому, что кошки охраняют загробный мир. Тот, Чье Имя Не Называется, будет страшиться этих безвредных животных до тех пор, пока не станет таким же, каким был при жизни.

– Вы хотите сказать, что он может восстановить свое тело?

– Да. И вот тогда... когда он восстановится полностью... он уже не будет бояться ничего и никого. И ничто не сможет одолеть его.

Вперед выступил Дэниэлс, снова принявшись размахивать револьвером.

– Я не хочу, чтобы этот клоун в масонской шапочке рассказывал мне о том, как эта тварь расправляется со своими жертвами. Я и сам знаю, что мумия разбирается со всеми, кто открыл тот сундук с сосудами! Он будет высасывать нас всех досуха!

– Что ж, я слышу весьма мудрое замечание от столь неученого человека, – кивнул доктор Бей.

О'Коннелл бросил на Хендерсона многозначительный взгляд, и тот шагнул вперед, чтобы успокоить своего товарища.

Эвелин подошла вплотную к хранителю музея, восседавшему на троне:

– Там, в Хамунаптре, когда Имхотеп обращался ко мне, он называл меня древним именем.

– Каким? – забеспокоился доктор Бей.

– Анк-су-намун.

Хранитель музея и медджай обменялись полными тревоги взглядами.

– Более того, как мне показалось, эта склизкая тварь попыталась поцеловать мисс Карнахэн, но в тот момент ее перепугала кошка, – добавил О'Коннелл.

Кивая и усваивая полученную информацию, доктор Бей заметил:

– Это и есть имя той самой любовницы из-за которой и был проклят Тот, Чье Имя Не Называется. Неужели через три тысячелетия и бесконечные страдания после жизни, уже после того, как его плоть сожрали скарабеи... даже сейчас он продолжает любить ее?

– Любовь, пронесенная через долгие века и незнающая границ, – мечтательно произнесла Эвелин. – Как грустно... и как романтично...

– Ты что, шутишь? – удивился О'Коннелл и посмотрел на девушку широко раскрытыми глазами.

Ее брат только усмехнулся и покачал головой.

В смущении Эвелин отвела взгляд в сторону.

– Тот, Чье Имя Не Называется, – продолжал Ардет-бей, – попытается вернуть Анк-су-намун к жизни.

– Ну, конечно, – с недоверием подхватил О'Коннелл – Позвольте узнать, каким образом, черт побери, он собирается это сделать?

– Ему понадобится человеческая жертва, – спокойно ответил хранитель музея, кивнув в сторону Эвелин. – И, как мне кажется, Тот, Чье Имя Не Называется, уже нашел себе достойный объект.

Внезапно Эвелин ощутила нервный озноб. Все взгляды устремились на нее. Казалось, даже невидящие глаза мумий фараонов внимательно изучали девушку.

Джонатан прищелкнул языком:

– Не повезло тебе, сестренка. Иногда популярность работает против тебя.

– Боже мой! – выдохнул О'Коннелл. – А мне уже казалось, что хуже того положения, в котором мы очутились, даже и придумать нельзя...

– Как раз наоборот, – возразил доктор Бей. – Все не так страшно. Зато мы выигрываем время, и у нас остается шанс найти способ, как уничтожить это создание, порожденное злом.

– Собственно, для этого мы и пришли сюда, док, – кивнул Ричард. – Вы же специалист своего дела, вы должны все знать. Может, нам просто нужно прочитать еще какое-нибудь заклинание из Книги Мертвых?

– Возможно, если только нам удастся снова завладеть этой книгой. Правда, я не могу назвать ни одной рукописи, древней или современной, которая подтверждала бы ваше предположение.

В галерее, освещенной только газовыми рожками, внезапно стало темно.

Ардет-бей посмотрел вверх, на стеклянную крышу здания, и сказал:

– Его сила возрастает.

Все остальные тоже подняли глаза, туда, где, пробиваясь через стеклянную крышу, еще недавно сиял и солнечные лучи.

Солнце стало меркнуть. Начиналось полное затмение, и полдень превращался в полночь.

Город охватила паника. Проезжая по уликам Каира на своем «Дюсенберге», Джонатан начал нараспев читать:

– И простер он длани свои к небесам, и опустилась тьма на землю египетскую...

– Похоже, занятия в воскресной школе не прошли дли тебя даром, – усмехнулся О'Коннелл. Он сидел на переднем сиденье, а между ним и братом примостилась Эвелин. Хендерсон и чересчур возбужденный Дэниэлс предпочли ехать сзади.

Наверняка должен существовать способ, чтобы не дать ему полностью восстановиться, – упрямо повторяла Эвелин.

О'Коннелл устало вздохнул:

– Ну ты же сама слышала, что сказал твой бывший начальник. Как только Имхотеп наберется сил, его уже ничем не остановить.

Они подъехали к форту и увидели солдат, марширующих вдоль стен крепости под черным диском солнца. Вся группа собралась в холле. Хендерсон и Дэниэлс устроились в креслах. Мисс Карнахэн и ее брат нервно расхаживали взад-вперед по прихожей. Чуть раньше О'Коннелл отправился, как он выразился сам, «пронюхать обстановку». Вскоре входная дверь отворилась, и авантюрист из Чикаго присоединился к товарищам.

Плотно прикрыв за собой дверь, О'Коннелл сообщил интересную новость:

– Сегодня здесь видели моего старого приятеля Бени в сопровождении какого-то высокого мужчины в арабском наряде. Если верить слуге Бернса, Бени и этот незнакомец, который, кстати, почему-то был в маске... в общем, они заходили к Бернсу, чтобы... обсудить какие-то дела. Вроде бы хотели что-то предложить нашему другу.

– Что? Значит, Бени видели вместе с мумией? – насторожился Джонатан. – Интересно, что общего может иметь этот хорек с...

– Скажите, а кто именно открывал тот сундук с сосудами? – внезапно поинтересовалась Эвелин. – Мне нужно знать всех поименно.

Хендерсон неопределенно пожал плечами:

– Ну, я, Дэниэлс – он здесь – и бедняга Бернс. И... этот... доктор Чемберлен. Вот и все.

– Бени не прикасался к нему? – настаивал О'Коннелл.

– Нет, – мотнул головой Дэниэлс. – Он тогда бросился наутек, словно трусливый кролик, еще до того, как мы распечатали этот сундук.

– Между прочим, хоть и трусливый, но сообразительный кролик, – горько добавил Хендерсон.

Эвелин наконец перестала сновать по комнате и, остановившись, внимательно посмотрела на мужчин:

– Нам нужно обязательно включить в нашу группу доктора Чемберлена. И необходимо держаться вместе... так мы будем чувствовать себя в большей безопасности.

– Я заходил к доктору, но в комнате его не оказалось, – сообщил Рик. – Причем слуга сказал, что наш дорогой египтолог и не ночевал здесь этой ночью.

– Но Книга Мертвых оставалась у доктора Чемберлена! – воскликнула Эвелин. – И теперь она нам нужна, как никогда раньше!

О'Коннелл печально покачал головой:

– Вряд ли мы ее отыщем. Я осмотрел его апартаменты. Похоже, доктор уехал и предусмотрительно забрал с собой все свои вещи.

– Все равно нам нужно найти его, – упорствовала Эвелин, – и вернуть сюда. Здесь, за стенами форта, я чувствую себя почти в безопасности...

– Что-то Бернсу эта крепость не помогла, – скептически заметил Дэниэлс.