- Аля, я его уже похоронила. Ты не пугайся моих слов, но иначе я не смогла бы жить. Я его похоронила тогда, когда снова нашла умирающим в ванной. Я никому не говорила, но... первой мыслью было дать ему спокойно умереть, уйти и прекратить эту борьбу, которая медленно высасывает силы из нас всех. Разумеется, в следующую секунду я набрала номер скорой и принялась его откачивать, но эта первичная идея навсегда поселилась в голове. Словно я простилась с ним в тот раз, в ту секунду.

   - Я не знаю что сказать, - растерянно бормочу.

   - Если в тебе есть силы - борись за него, - горячо продолжает она. - Я сделаю все, что ты скажешь. Помогу всем, чем смогу, но подсознательно я каждую минуту ожидаю известия, что его больше нет.

   Моя машина, преодолев трассу, находит место на парковке у парка, отказываясь ехать куда-либо еще, пока ее хозяйка, то есть я, не придет в себя после разговора. На самом деле у меня спустило колесо, и пока насос его накачивает, я решаю обдумать дальнейший ход действий. Перечитываю на несколько раз записку, словно надеясь, что в ней закодирован способ спасения моего шизофреника. Глупости, откуда этот сумасшедший старик, «Хемингуэй», мог знать, что происходит с Олегом? «Демоны повсюду хотят убивать не слушай закрой уши», - эта фраза выбивает из колеи, вызывала холодок по позвоночнику и желание сесть за руль и уехать, куда глаза глядят. Давить на газ, пока не кончится бензин в баке, пока не наступит новый день, приносящий новое решение, новую надежду. Новую жизнь. Наверное, Инна Викторовна права, не следует Олегу показывать эту записку. Вдруг подает голос сотовый - меня срочно вызывают на работу. Я заканчиваю чинить колесо и сажусь за руль.

***

   Задержавшись в офисе дольше, чем необходимо, с целью обдумать, стоит ли показывать Олегу записку Пестрова, я не заметила, как стрелки часов подбежали к полуночи. Мобильный и рабочий телефоны молчат, на мое смс о том, что появлюсь дома поздно, Олег ответить не соизволил. Родившаяся в голове спонтанная идея - а не сбежать ли мне к маме под предлогом ее плохого самочувствия, которое бы она могла изобразить по моей просьбе, - решительно отвергнута. Во-первых, шутить со здоровьем родителей не стоит, а во-вторых, такой поступок выглядел бы слишком трусливо с моей стороны, я перестала бы себя уважать. Одевшись и положив перечитанную на сто рядов записку в карман куртки, я покидаю офис и направляюсь к машине. Из-за моего непростительного опоздания на работу пришлось припарковать автомобиль через квартал от места расположения офиса, так как рядом с «Flowers» негде было велосипед бросить, не то, что «четырехколесного друга».

   В современном мире передвигаться по городу ночью не страшнее, чем днем. Улицы отлично освещены благодаря не только часто установленным фонарям, но и десяткам рекламных вывесок и баннеров. В паре метров проносятся автомобили, то и дело встречаешь поздних прохожих. Именно так я себя успокаивала, когда, свернув в переулок, почувствовала, что кто-то идет следом. Как обычно поступают в таких случаях, я ускоряю шаг, мимолетно оглянувшись - крупный мужчина, прятавший лицо под капюшоном, не отстает. И людей вокруг становится меньше, и небо над головой темнее, а каблуки выше и неудобнее. Глупости, тревожность Олега, кажется, заразна.

   Посмеявшись над необоснованными страхами, я подхожу к небольшому парку, раздумывая, сократить дорогу через сквер и добраться до машины за пять минут, или же продолжить идти по улице и потратить на тот же путь не менее десяти? Поразмыслив долю секунды, я продолжаю путь по тротуару, опасливо косясь за спину. И в тот момент, когда, поддавшись панике, я выбрала более безопасный путь, я пугаюсь по-настоящему, словно добавив реальности воображаемой угрозе.

   За небольшим и уютным сквером располагается старый пятиэтажный дом, во дворе которого я оставляла машину десятки раз, в каждый из которых смело шла через парк, погруженная в мысли о предстоящих сделках или поставках, не оглядываясь. Сейчас же колени предательски подкашиваются, а сердце набирает обороты. Не без раздражения припоминаю, что в течение дня возникала идея переставить машину поближе к офису, как только начнет темнеть, но я поленилась. Тот самый дом, рядом с которым стоит машинка, мое спасение, с каждым движением становится ближе, я визуализирую, как сажусь за руль, закрываю замки на всех дверях и еду домой, набираю номер Олега и прошу, чтобы он встретил меня у стоянки. Шаги за спиной слышатся все отчетливее, я вздрагиваю, когда ботинок преследователя с громким всплеском погружается в лужу, чему следует невнятное матерное ругательство, произнесенное хриплым голосом. Случившееся спокойствия не добавляет.

   Поворачивать обратно слишком поздно - до оживленной улицы расстояние такое же, как и до машины, столкнуться лицом к лицу с незнакомцем не хочется, доставать телефон страшно, так как этот жест может спровоцировать предполагаемого преступника к более решительным действиям. Совсем рядом шуршат спортивные штаны, брякают застежки на куртке, доносится кашель. Незнакомец равняется со мной и в тот момент, когда он должен меня обогнать, а ведь в глубине души я не сомневаюсь, что опасность, исходящая от идущего позади мужчины, не более чем плод моего больного воображения, он спрашивает:

   - Почему такая красивая девушка гуляет ночью в одиночестве? - насмешливо и низко.

   Вздрогнув от неожиданности, я позволяю себе рассмотреть возвышающегося надо мной на полголовы незнакомца, по-прежнему прячущего под темным капюшоном взгляд или намерения по отношению ко мне. Его черная, неухоженная щетина, мятая одежда и душок перегара завершают образ маньяка-психопата. Шаг я не замедляю.

   - Меня встречает муж, давайте разойдемся по-хорошему, - крепче прижимаю к себе сумку, вспоминая, что ценного в ней лежит и насколько проблемным будет сейчас с ней расстаться. Права, паспорт, кошелек, несколько кредиток, телефон.

   - Да никто тебя не встречает, мэм. А вот я провожу. К себе домой. Пошли, тут недалеко. Заварю чаек, то да сё.

   - Идите куда шли, - грубо отвечаю, припоминая, что на лавочках во дворе дома, как раз недалеко от того места, где я бросила машину, частенько собирается молодежь, распивая пиво, ругаясь с бабушками, живущими на нижних этажах. Подбодрившись идеей, что при свидетелях идущий рядом пьяница не посмеет распускать руки, я добавляю: - Отойдите немедленно, а то я вызову полицию, - голос звучит уверенно, на пару секунд незнакомец действительно отстает, но потом снова возникает рядом уже с другой стороны, а я вижу в пятидесяти метрах от себя машину, освещенную скудным светом единственного в запущенном дворе фонаря. Днем этот двор казался милым, хоть и неухоженным. Летом утопал в зелени. Он был старым, неубранным, но никогда не виделся опасным.

   - Ну и где твой муж? Заканчивай ломаться, мэм, видно, что ты тут не просто так гуляешь, - он открывает лицо и подмигивает подбитым глазом, дотрагивается до плеча, после чего я дернулась и рванула вперед.

   - Куда?! Стой, дура! - он настигает у машины, дергает за руку, поворачивая к себе. – Враль. Меня бесят врали. Деньги и цацки гони, - выдыхает мне в лицо смесь перегара, лука и жареного мяса. Запаниковав, я прижимаю к груди сумку, планируя в следующую секунду вручить ее ублюдку, а самой, достав из кармана ключи, прошмыгнуть в машину. Судя по затуманенному взгляду мужчины, ему нужны деньги на выпивку или наркотики, у меня практически нет наличных, но часы и серьги можно продать неплохо. Лишь бы не трогал.

   - Пожалуйста, я заплачу, только...

   - Заплатишь, но сначала поработаешь ртом, мэм.

Увы, моя сумка и украшения его не интересуют, по крайней мере, пока. Он наваливается всем телом, прижимая к машине, я попыталась драться, на что слышу:

   - Заткнись, сука, у меня нож, - гаркает он и скалится. Сердце провалилось куда-то вниз, паника парализовала, лишая возможности сопротивляться. Этого не может быть, только не со мной. Снова пытаюсь его отпихнуть и вырваться, но он ошарашивает новой угрозой разукрасить мою физиономию, если не успокоюсь. В матерной форме.