Они медленно подошли к дому Полы. Время, проведенное вместе, позволило им многое узнать друг о друге. Пола обнаружила, что под маской смазливого юнца скрывается зрелый мужчина с большим жизненным опытом. А Эйнджел заметил, какими красивыми становятся глаза Полы, когда в них отражается ночное небо, или как она преображается, если ее лицо озаряет улыбка.

Пола взбежала по ступенькам входа и обернулась к спутнику.

— Спасибо, Эйнджел… — Она умолкла, словно подыскивая нужные слова. — Я хочу, чтобы вы знали: этот вечер навсегда останется в моей памяти. Сегодня мне стало понятно, что не обязательно быть красивой, чтобы узнать счастье.

Вы помогли мне в этом.

— Распусти волосы, — неожиданно переходя на «ты», попросил мужчина, не сводя с нее пристального взгляда.

— Что?

Пола подумала, что ослышалась, но он повторил:

— Распусти волосы так, чтобы они свободно ниспадали.

Она смущенно опустила глаза, затем быстрыми движениями вытащила заколки — и роскошные, цвета воронова крыла волосы окутали ее плечи.

Эйнджел стремительно поднялся к ней и приник ртом к ее губам. Секунду, только секунду длился их поцелуй, но для Полы время замерло, даруя неописуемое блаженство.

Но вот он отстранился, сбежал по ступеням, обернулся и сказал:

— Запомни, Пола Дайвелл, ты очень красивая женщина. Если кто-то скажет тебе другое, то он — лжец.

Спустя мгновение ночная тьма поглотила его быстро удаляющуюся фигуру. А Пола еще некоторое время стояла неподвижно, вглядываясь в густой сумрак. Но вот ее рука поднялась, пальцы коснулись губ, которые расплылись в счастливой улыбке.

— О нет, только не это! — в отчаянии простонал Эйнджел, обнаружив припаркованную рядом с его домом машину Фила Пулмана.

Он был совершенно не готов к каким бы то ни было объяснениям, которые наверняка потребует от него продюсер. Судя по тому, что тот не стал дожидаться завтрашнего дня, а примчался к нему в столь поздний час, Фил был явно обеспокоен. Но, вспомнив выражение, которое возникло на его лице при появлении Полы, Эйнджел злорадно пробормотал:

— Что ж, Фил, не рой яму другому…

Войдя в дом, молодой мужчина неторопливо расспросил обо всех звонках, имевших место в его отсутствие, у камердинера и только после этого прошел в библиотеку, где в ожидании его томился Фил.

При виде певца мистер Пулман захлопнул книгу, которую листал, и произнес:

— Эйнджел, мальчик мой, признайся, что мисс Дайвелл.., это ведь был не более чем розыгрыш, верно? Ты это сделал нарочно, чтоб позлить старика Фила…

— Вовсе нет. — Эйнджел мысленно усмехнулся. Его догадка оказалась верна: Фил пришел в смятение от его выбора «невесты». — Пола замечательный человек, из нее получится прекрасная миссис Тейт.

— Но это невозможно! — Потеряв самообладание, мистер Пулман вскочил и принялся мерить шагами комнату. — Ваша разница в возрасте…

— Чепуха! — перебил его Эйнджел. — Пола старше меня всего на восемь лет. Не забывай, мне тридцать два года.

— Но твои поклонницы об этом и не подозревают! Представляешь, какой резонанс вызовет в обществе подобный брак?!

Молодой мужчина вспомнил, как преобразилась Пола в тот момент, когда волосы мягкими волнами упали на ее плечи, и возразил:

— Ты не подозреваешь, какой прекрасной она может быть. Она сама этого не знает. В этом и заключена часть ее очарования. — И Эйнджел мечтательно улыбнулся.

Его собеседник огорченно всплеснул руками.

— Боже! Значит, это не розыгрыш? Ты действительно влюблен в эту женщину? Тогда я напрасно теряю время, пытаясь отговорить тебя от женитьбы на ней.

— Да, Фил, ты напрасно теряешь время.

Проводив посетителя до дверей, Эйнджел вернулся в библиотеку и, сев в мягкое кресло, задумался. Он, конечно, не испытывал к Поле тех чувств, о которых говорил Филу. Но все же некая доля правды в его словах присутствовала. Она заключалась в том, что при желании Пола могла превратиться в очаровательную женщину. Кроме того, ее скромность, чувство собственного достоинство и доброта составляли идеальный набор качеств, требующихся для будущей миссис Эйнджел Тейт.

В конце концов ему тридцать два года и пора бы уже подумать о том, чтобы создать семью.

Эйнджел не видел необходимости в бешеной страсти. Взаимоуважение между супругами, по его мнению, вполне способно было заменить любовь. Постоянно окруженный многочисленными поклонницами, избалованный женским вниманием, он в нее попросту не верил.

Порой, просыпаясь утром, ему было трудно вспомнить лицо той, с кем он провел ночь, не говоря уже о ее имени. В его сознании оставался не образ партнерши, а ощущение от совместно проведенной ночи: хороший секс, плохой секс…

Решено — он сделает Поле предложение.

Завтра же!

Аромат свежеприготовленного кофе медленно поднимался от чашки, навевая самые чувственные фантазии. Пола сделала глоток и, прикрыв от наслаждения глаза, замерла. Утро мощным потоком света вливалось в окно ее квартирки, обещая ясный и теплый день, и она не собиралась проводить его, сидя дома.

Вчерашний вечер пробудил в ней жажду жизни, заставляя дышать полной грудью и ощущать все радости земного существования. Теперь, когда Пола узнала, что значит чувствовать на губах поцелуй самого желанного мужчины в мире, слышать от него «ты очень красивая», счастье радужным сиянием наполнило ее сердце. И пусть больше это никогда не повторится, воспоминание о нескольких удивительных часах, проведенных с Эйнджелом Тейтом, будет согревать ее всю оставшуюся жизнь…

И тут, прерывая ее не лишенные приятности размышления, раздался звонок домофона.

Недоумевая, кто бы это мог быть, Пола сняла трубку. Ей стоило огромных усилий сохранить спокойствие, когда до нее дошло, кто стоит у дверей внизу.

— Пола, это Эйнджел. Я могу подняться?

— Да, да.., конечно. Пожалуйста.

Пока гость шел по лестнице, в голове женщины возникло множество вопросов. Чем вызван этот визит? Что понадобилось мистеру Тейту в ее жилище и связано ли это со вчерашними событиями? Неожиданно Пола испугалась.

Она сама не могла объяснить почему. Просто ощутила слабость в коленях и то, как по спине пробежали мурашки. Воистину нет худшей пытки, чем томительная неизвестность!

Первое, что бросилось ей в глаза, когда она отворила дверь, был огромный букет жемчужно-белых роз, следом за которым, ослепительно улыбаясь, возник Эйнджел Тейт.

— Привет, — произнес он, и его голубые глаза оценивающе скользнули по ее фигуре. — Этот наряд тебе идет больше, чем вчерашний.

Он не скрывает твоих достоинств.

От подобного комплимента Пола смущенно зарделась. Она не привыкла к такого рода откровенности. Естественно, если бы ей было известно о его приходе заранее, то ее туалет отличался бы большей скромностью. Но Пола не ждала гостей, поэтому ее бедра, подчеркивая их округлость, облегали джинсы. Мужская клетчатая рубаха, некогда приобретенная на одной из сезонных распродаж в «Хэрродс» и сейчас завязанная узлом на животе, позволяла лицезреть ложбинку между упругими грудями. Жгуче-черная грива волос была перехвачена сзади ярко-зеленым, под цвет глаз, шелковым платком.

Замешательство Полы, вызванное его словами, несколько позабавило Эйнджела. Он еще раз убедился в правильности своего решения.

Вспомнив о принесенных цветах, мужчина протянул ей букет со словами:

— Надеюсь, этот скромный дар сможет искупить мою вину за столь внезапное вторжение.

— Что вы, Эйнджел, я вам очень рада.

Искренность, прозвучавшая в ее голосе, приятным теплом отдалась в его груди. Неожиданно он ощутил желание прижать Полу к груди, ощутить запах ее волос, уловить биение ее сердца… Какое-то странное чувство шевельнулось в его душе. Новое, доселе незнакомое… Неужели любовь? От подобной мысли Эйнджел несколько растерялся. Нет, не может быть. Это глупо.

Стараясь ничем не выказать овладевших им эмоций, он поинтересовался:

— Разве то, что произошло вчера, не дает нам право общаться без формальностей и перейти на «ты»? Или я выхожу за рамки дозволенного?