Дженсен объявился в половине одиннадцатого вечера и был несказанно удивлен встрече с Паркером.

— И ты этим занимаешься? — изумленно воскликнул он. — А Француз мне о тебе ни словом не обмолвился.

— Француз здесь больше никто, — ответил Паркер. — Заходи.

Они с Дженсеном были представлены друг другу и виделись пару раз, но никогда их еще не связывало общее дело.

Дженсен с опаской вошел в квартиру.

— Вообще-то мне кажется, что в отсутствие Француза вряд ли стоит что-либо обсуждать.

— Ты уже читал местные газеты?

— Я приехал прямиком из аэропорта.

— Тогда заходи в гостиную.

Мейвис и Француза он оставил в спальне. У Мейвис снова были связаны руки и ноги и заклеен рот, а Француз лежал крепко связанным на полу. Терпкий аромат все еще витал в воздухе над диваном, где незадолго до этого Мейвис выражала ему свою признательность. Она была немало обижена и разочарована тем, что Паркер все еще ей не доверяет, узнав; что он снова собирается ее связать. Еще раньше вечером Паркер отлучался ненадолго из квартиры, чтобы купить местную газету, внеплановый номер которой вышел в воскресенье и был полностью посвящен состоявшемуся ночью ограблению съезда нумизматов. Именно эту газету он теперь передал Дженсену, который тут же углубился в чтение.

Паркер уже ознакомился с ней. Майнзер и Карлоу были арестованы, а Лемке умер по дороге в больницу. Он также узнал и о том, что охранник, которого он подстрелил, остался жив, но состояние его по-прежнему оставалось критическим. Полиция обнаружила на стоянке их грузовик и теперь усиленно разыскивала микроавтобус, угнанный ночью из того же гаража. А еще он выяснил, что стоимость похищенных монет оценивается в семьсот пятьдесят тысяч долларов.

Уже не из газеты, а из выпуска шестичасовых радионовостей ему стало известно, что рассказанная Клер история, видимо, все же возымела действие и ей поверили. Она стала героиней разыгравшейся драмы, она помогла полицейскому художнику сделать наброски портретов двоих скрывшихся бандитов. И газеты, и радиопередачи выражали официальную точку зрения, что Билли Лабатард, местный торговец монетами, в ходе ограбления застреленный кем-то из членов банды, и был главным организатором и вдохновителем этого преступления.

Дженсен внимательно прочитал все, что имело отношение к делу.

Наконец оторвался от газеты, заметив при этом:

— Знаешь, они всегда все преувеличивают.

— Я беру двести штук.

— Это приличная сумма.

В ответ Паркер лишь пожал плечами:

— Мы неплохо поработали.

— Об этом деле теперь начнут трубить газетчики, — сказал Дженсен. — Для меня это дело слишком рисковое, чтобы браться за него.

— Ладно, придется найти кого-нибудь другого.

Дженсен протестующе поднял руку.

— Я хотел сказать, — продолжал он, — за ту цену, которую ты назначаешь. Двести тысяч долларов...

— Торг здесь неуместен. Цена — две сотни. Дженсен покачал головой:

— Я не возьмусь.

— Тогда извини, что отнял у тебя время, — сказал Паркер, вставая с дивана.

Но Дженсен оставался сидеть. Он сказал:

— Проблема в том, чтобы вывезти все из города. Где товар сейчас?

— Во взятом напрокат грузовике, оставленном на одной из городских стоянок. Пару дней еще может подождать. Карточка у меня, и я готов ее уступить тебе за двести штук.

Дженсен нахмурился.

— Довольно дорогая затея, — задумчиво проговорил он. — Не то чтобы неосуществимая, но все-таки дорогая.

Паркер ничего не сказал на это, он выжидал, Дженсен продолжал сидеть нахмурившись. Наконец, он нарушил затянувшееся молчание:

— И еще трудности с наличными. Я не могу за один вечер набрать такую сумму наличными.

— И сколько времени тебе понадобится на это?

Дженсен поджал губы, нервно зашевелил пальцами и устремил взгляд куда-то вдаль.

— Шестьдесят дней, — сказал он в конце концов.

— А где встречаемся?

— Есть одно место в Акроне.

Они провели за беседой еще минут десять, а затем Паркер передал выданную ему на стоянке карточку, и Дженсен ушел. Они условились, что Паркер заберет деньги через шестьдесят дней из тайника Дженсена в Акроне, а уж после этого распорядится ими по своему усмотрению. Четвертую часть суммы он отправит посреднику Карлоу, еще одну четверть — посреднику Майнзера. Сделает он это вовсе не из страха, что они выдадут его на суде, а просто потому, что ему хотелось надеяться: при других обстоятельствах они сделали бы для него то же самое.

После того как Дженсен ушел, Паркер развязал Мейвис, и они снова принялись практиковаться в умении выражать благодарность. Около двух часов ночи Паркер объявил, что ему пора идти.

— А как же твой приятель? — поинтересовалась она.

— Я прихвачу его с собой. Но может быть, ты дашь мне хотя бы полчаса форы, прежде чем позвонишь в полицию?

Она усмехнулась и погладила его по щеке.

— А зачем мне вообще куда-то звонить? Разве меня обворовали? Какой мне будет прок от полиции?

— Я как-нибудь к тебе еще загляну, — пообещал Паркер, зная наперед, что никогда не станет этого делать.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответила Мейвис, понимая, что он лжет.

Возвратившись обратно в спальню, он развязал Французу ноги.

— Паркер, тебе же будет хуже, — прошептал Француз. — Они найдут мой труп, а эта телка первая тебя и заложит. Она не станет покрывать убийцу.

— Вставай, — приказал Паркер, но ему все же пришлось помочь Французу подняться с пола, так как руки у того были по-прежнему крепко связаны за спиной.

Мейвис находилась в ванной. Паркер провел Француза по коридору, и они вышли из квартиры. Когда они спустились вниз по лестнице и оказались на улице. Француз снова подал голос.

— Все и так достанется тебе. Я слышал голос Дженсена, так что теперь и так все твое. Тогда зачем тебе я?

— Ты завалил мое дело, — зло процедил Паркер и толкнул своего пленника вперед.

Окрестные улицы были пустынны и погружены в темноту ночи. Они успели пройти квартал и еще немного, когда Француз вдруг развернулся и нанес головой удар в лицо Паркеру, пытаясь сбить его с ног. Затем изо всех сил пнул ногой по ребрам и, пригнувшись, бросился прочь, шарахаясь из стороны в сторону, пытаясь убежать от неминуемой смерти даже со связанными за спиной руками.

Паркер тут же вскочил с земли, выхватил пистолет и нажал на спусковой крючок. В темноте прогремел одинокий выстрел. Француз споткнулся и упал, оставаясь лежать ничком, вниз лицом.

Паркер развернулся и зашагал в другую сторону.

Сидя за рулем синего «форда», припаркованного на противоположной стороне улицы, Паркер видел, как Клер вошла в отель. Но он не спешил отправиться следом за ней. Он обхаживал этот отель в течение последних трех дней. Насколько он мог заметить, никто из полицейских не проявлял к этому месту повышенного внимания. И все же не худо лишний раз все проверить. Можно ли доверять Клер или нельзя? Теперь ему представится возможность это выяснить. Было бы желательно разобраться с этим как можно раньше, до того, как он перейдет к действиям.

Она приехала сюда под покровом сгущающихся сумерек, и он прождал еще два часа, дожидаясь, пока не станет наконец совсем темно. Затем он вышел из своего «форда» и вошел в отель через бар. Оттуда затем прошел в вестибюль и скромно простоял в дальнем углу до тех пор, пока не убедился, что никто из присутствующих не собирается нарываться на неприятности. Затем он перешел поближе к находившимся тут же платным телефонам, зашел в одну из кабин и набрал номер отеля. Ему было видно, как портье за стойкой на другом конце вестибюля снял трубку. Когда он спросил о Клер Кэрролл, то неожиданной реакции на это имя со стороны служащего отеля не последовало. По крайней мере, насколько Паркер мог заметить, портье никому не подавал никаких сигналов.

Клер сразу же сняла трубку, и тогда Паркер сказал: