Когда Ферус и Гидра забирались обратно в спидер, Ферус сказал:

— Думаю, нам сперва стоит наведаться в офис Официальных Записей.

— Вы были почтительны к Бейлу Органе, — к его удивлению, ответила Гидра. — Почему?

— Он сенатор.

— Он главный противник Императора в Сенате. Он пытается уничтожить Империю.

— Лучше избегать конфликтов, находясь на чужой территории.

— Забавное утверждение, — сказала Гидра. — Альдераан принадлежит к Империи. Это наша территория.

Упс, подумал Ферус. Нужно было быть осторожнее.

— Я о восприятии, — пояснил он. — Если мы будем чересчур сильно давить на сенатора, он может перекрыть нам такие пути, о которых мы даже не подозреваем. У нас нет твёрдой власти над этой планетой… пока что.

Гидра не ответила, и Ферус направил спидер к группе официальных зданий в центре города Альдера. Нужно было как-то разделиться с Гидрой. Она была слишком внимательна. Его работой здесь было расследовать данные доклада как можно быстрее, и её присутствие было совсем некстати. Казалось, Оби-ван был даже менее заинтересован в присутствии чувствительного к Силе ребёнка, чем в том, чтобы сбить Инквизиторов со следа. Если Ферус найдёт ребёнка, для него будет долгом чести удостовериться, что он в безопасности. Это может быть непросто.

Он страстно желал избавиться от Гидры и связаться с Эми Антин. Она была врачом, учёным, и Ферусу нужны были её знания. Несколько дней назад он смог проникнуть в ИмПалХирРеконцентр и выкрасть несколько записей. Судя по всему, личное медицинское заведение Императора было именно тем местом, где были собраны доспехи Дарта Вейдера. Нигде больше в галактике не было такой возможности. Ферус надеялся, что после того, как Эми Антин просмотрит записи, она сумеет дать ему ключ к истинной сущности Вейдера — или хотя бы отправную точку.

Если его подозрения верны, Дарт Вейдер — падший джедай. И не только: у Феруса было назойливое чувство, словно он знал его раньше. Возможно, даже хорошо знал.

Если он узнает о происхождении увечий Вейдера, то узнает и о том, кем он был. Это может дать ему преимущество в битве.

Потому что битва обязательно будет.

Вейдер хладнокровно убил его напарника Роана Лэндса. Он сделал это лишь для того, чтобы разозлить Феруса. Забрал чужую жизнь просто забавы ради.

Он должен заплатить за это.

Ферус знал, что, поддаваясь гневу, подвергает опасности свой только недавно вернувшийся контроль над Силой. Официально он так и не стал джедаем; он ушёл из Ордена ещё будучи учеником. Он знал свои границы. Ему не справиться с Вейдером без помощи.

Он учился отрешённости, будучи падаваном, но не чувствовал себя отрешённым. Вовсе не чувствовал. Внутри копился спокойный гнев, ждущий малейшего импульса, чтобы вспыхнуть. Всю жизнь Феруса учили, что месть — это неправильно. Но она не казалась ему неправильной.

Император говорил, что может обучить Феруса путям Тёмной стороны Силы. Говорил, что гнев может лишь сделать его сильнее. Ферус был вынужден признать, что Палпатин прав. Спорить было бессмысленно: несколько раз он поддавался гневу, чувствовал Тёмную сторону Силы и мог передвигать предметы с молниеносной скоростью, просто концентрируя свою ярость.

Прежде чем покинуть Корускант, он ненадолго встретился с Императором. Палпатин дал ему ситхский голокрон, достаточно маленький, чтобы уместиться во внутреннем кармане туники. Император сказал, что если Ферусу хватит смелости заглянуть в него, то он получит огромное могущество.

Император не говорил, что Ферус увидит. Не говорит, чему научится. Но то, как он проскрежетал слово «могущество», с какой заботой держал голокрон, сказало Ферусу обо всём. Если он хочет победить Вейдера — это единственный путь.

Пока что он не трогал голокрон. Ферус чувствовал его под туникой — непропорционально тяжёлый для своего размера. Иногда казалось, что он теплеет. Иногда — что горит холодным пламенем, прожигая одежду. Иногда — что странно действует на Феруса. Казалось, что слова разбиваются на невидимые линии. Зрение странно раздваивалось, он будто бы мог видеть вещи насквозь. Иногда он чувствовал вспышки презрения к своим товарищам и их слабостям.

Держать голокрон так близко было опасно.

Тревер Флум провёл рукой над сенсором, дававшим ступенькам сигнал превратиться в трап, и прокрался ко входной двери. Ввёл код выхода из убежища Декса на Корусканте и направился на Бандитскую Аллею. Совещание было в самом разгаре, и хотя тема была захватывающей — наконец, состоится встреча лидеров сопротивления со всех планет галактики — разговор был скучным.

Как могут они организовывать галактическое сопротивление, если не могут договориться даже о такой простой вещи, как место встречи?

Уил, глава легендарных Одиннадцати с Беллассы, предлагал планету во Внешнем Кольце. Но эта идея не понравилась никому из лидеров. Слишком много контрольных пунктов на пути — хотя на месте они должны быть в безопасности. Декс предложил Корускант, но его слова были встречены бурей возмущения. Провести съезд прямо под носом у Императора? Многие лидеры сопротивления предлагали свои родные планеты, полагая, что смогут там обеспечить достаточную безопасность; но каждый настаивал именно на своей планете. Иными словами, они не хотели доверять никому свою безопасность. Потому что до сих пор не доверяли друг другу.

Тревер знал лишь то, что все эти споры ужасно его утомляли. Почти как присутствие в галереях Сената.

Тревер свернул с Бандитской Аллеи, зная, что каждый его шаг по извилистому пути отслеживается охранной системой Декса. Прошёл по ветхим уровням Оранжевого Уровня, ставшим уже родными. На других жителей округа, куда не решались соваться даже имперцы, он старался не смотреть. Здесь лучше не входить в зрительный контакт.

Здесь не работали турболифты и подъёмники. Если в этом округе начнут проект по улучшению освещения или дорог, всё строительство сразу же сорвут или таинственным образом уничтожат, какую бы охрану к нему ни приставили. Поэтому выбраться из Оранжевого Округа быстро было невозможно. Но у Тревера было много времени. Лидеры будут болтать вечно. Никто даже не заметит, что Тревер уходил.

Тревер был в розыске на родной Беллассе, но здесь, на Корусканте, он почему-то чувствовал себя в меньшей опасности, чем где-либо. Ему было среди кого прятаться. Если он чувствовал необходимость в воздухе и свете, то выбирался на поверхность и терялся в потоках пешеходов в Сенатском округе. Там он чувствовал себя невидимым.

К тому же, прежде, чем покинуть Корускант, Ферус дал Треверу секретное задание.

Вокруг Тревера по пешеходной дорожке Сенатского округа струилась толпа. Солнце ярко вспыхивало на металлических частях снующих в воздухе спидеров. Тревер не терял бдительности: в любой момент могли нагрянуть имперские охранники с неожиданной проверкой ID.

Сейчас ему часто приходилось быть одному. Сын Астри, Лун Оддо, жил на основанной Ферусом секретной базе на астероиде. Луна тренировал Рай-Гаул, но молчаливый джедай привёл малыша к Гарену Мулну для дополнительных занятий. Хотя Гарен сейчас был слаб, у него был особый дар учителя. Ещё во времена существования Ордена он был одним из самых смелых джедаев-пилотов. Теперь он был в уединении на астероиде и, по его словам, открыл в себе новые стороны — например, терпение.

К своему удивлению, Тревер скучал по Луну. Он никогда не обращал на восьмилетнего малыша особого внимания, пока того не похитили и не заставили вступить в новую Имперскую Лётную Академию. Тревер тоже туда вступил, чтобы вытащить его, и обнаружил, что Лун обладает недюжинным умом и дюрасталевыми нервами. Не считая того, что он был прекрасной компанией. Они провели вместе немало времени, пока Рай-Гаул не забрал Луна на астероид. Может, дело в связи Луна с Силой — но он словно заставлял всех ходить на цыпочках.