– Разве все это хорошо, папа?

– Я не говорю, что мы останемся совершенно невредимыми. Возможны перебои с электричеством здесь, в Боулдере, поломка светофоров, разорение некоторых банков... Ничего, мы заранее закупим рис и свечи. Зато мы угнездились в очень плотной части повествования. Все готово для того, чтобы проскочить в двухтысячный год, хотя ты в любом случае легко бы там оказалась. Но теперь с тобой буду я, твой бесценный папаша. Отныне я буду совершать только предсказуемые поступки в стиле отца-одиночки. Может быть, куплю подержанную машину, увлекусь ловлей форели в Скалистых горах, заделаюсь бейсбольным болельщиком. Или даже женюсь!

– Как все это невыносимо скучно, папа!

– Милая, скучно это только в тот случае, если не знать никакой другой жизни. Но если посмотреть на это под другим углом, то следование обыкновеннейшему среднеамериканскому образцу может оказаться чрезвычайно захватывающим, настоящим приключением. Представь, что значит жить так с полной убежденностью, без всякого сомнения! Это все равно что искать истоки Нила. Это превосходит воображение!

Зета обдумала услышанное.

– Хорошо. Какой еще образ жизни мы можем выбрать?

– Что ж, у нас новые паспорта... – Голос Старлица становился все ниже, все скрипучее. – Нам ничего не стоит сесть в самолет и вернуться на поп-сцену. В совершенно другом мире, чем тот, где обитают школьники-шестиклассники из Боулдера, назревает сербская заваруха. НАТО – огнедышащий дракон. Мир «Макдональдса» противостоит миру джихада, навороченный «лексус» с размаху врезается в оливу. Лопается версия реальности образца девяностых годов, зашкаливает счет трупов, вспыхивает беспощадная культурная война в Косово, Черногории, Греции, Италии, Македонии, Хорватии, Турции, Болгарии, Венгрии, Албании и Азербайджане. Мои знакомые из русской мафии погрузятся во все это по самые уши.

– И ты забрал бы меня из школы, не дожидаясь результатов за четверть?

– Обязательно. Я подумываю об учебе экстерном и об отдельном преподавателе. Тебе понадобится лэптоп. Но сперва надо кое-куда позвонить...

– Возьми спутниковый телефон, папа.

С помощью своих кредитных карточек Старлиц за неделю утроил свое состояние, удачно поторговав на интернет-аукционах. Теперь у него были деньги для звонка на Кипр.

– Shtoh vy khotiti? – спросили на том конце по-русски.

– Мне нужен Виктор.

– Виктор Билибин Эфенди слушает. Кто говорит?

– Виктор, это я, Лех Старлиц.

– Кто?! Что?!

– Лех Старлиц!

– Вспомнил, – угрюмо проворчал Виктор. – Бывший друг моего бывшего дядюшки.

– Ты не пьян, Виктор? – Старлиц слышал музыку и поющие девичьи голоса, похожие на русские. Балканская радиостанция, диатонические трели, сербохорватская речь.

– А вам какое дело? – спросил Виктор, с трудом ворочая языком. – Убирайтесь в Америку! Покиньте нас в нашей беде!

– Твой дядя близко? Дай мне Пулата Романовича.

– Мой дядя находился в белградском авиационном ангаре. Первая волна натовского налета все там уничтожила. Он пропал без вести и считается погибшим, слышите, палач Балкан? Натовский агрессор, размахивающий бомбой!

Новость была неприятная, но выглядела недостоверной. В ней ощущалась ритуальная фальшь.

– Ты сам видел Пулата Романовича в цинковом гробу, Виктор?

– Нет, они все еще собирают куски от МИГов.

– То есть труп не найден? Афганского ветерана нелегко укокошить. Раз даже моджахедам не удалось сбить его «стингерами», то где там новичку-голландцу на французском «мираже»!

– На войне всякое бывает, – пробурчал Виктор. – Иногда на ней гибнут люди.

– Лучше расскажи мне про группу, Виктор.

– Он молодчина! – выпалил Виктор.

– Ты о ком?

– О турке, Озбее. Как он развернулся! После войны на Балканах он достиг невероятных успехов. Этот человек – злой гений. Турки не могли поверить, что НАТО станет бомбить христиан, защищая мусульман. Но они ошиблись, это случилось. Они не верили, что смогут поймать курдского лидера Оджалана. И снова ошиблись: американские шпионы провели греков и передали его туркам. Турецкие тайные агенты похитили курда в Кении, и турки плясали от радости на улицах Стамбула. Озбей и его шпионы – национальные герои.

Виктор перевел дух. Его охватил славянский исповедальный раж, пробка вылетела, и он откровенничал, не зная удержу.

– А потом случилось вот что: курды ворвались в греческие посольства по всей Европе и подожгли себя. Представляете, какая драма? Ненавистные курды захватывают греческие посольства и совершают там самосожжения. Перед камерами CNN, перед турецкими камерами. Это турецкое чудо, турецкая мечта! И вот теперь, в этот самый момент, турецкие летчики бомбят аэродромы христианского государства, а НАТО хлопает их по спине и покрывает все их расходы. Озбей корчит из себя министра, Озбей – великан, неприкасаемый!

– Успокойся, Виктор. Лучше скажи, как там дела с этой, м-м-м, подводной почтовой доставкой? Не беспокоит ли почтальонов американская служба борьбы с наркотиками, Интерпол и так далее?

Виктор хрипло захохотал.

– Разве можно представить скандал из-за турецкой героиновой контрабанды, когда пылают Балканы? Американская полиция не настолько глупа. Геройский славянский народ уничтожают прямо на его невинной героической родине. Теперь янки наплевать на героин. Они опекают албанских террористов из «Армии освобождения Косово», угонщиков автомобилей и торговцев героином. Так «Армия освобождения Косово» зарабатывала оружие, чтобы убивать беременных сербок и выкалывать глаза детям.

– Да уж, чего только не бывает!

– «Армию освобождения Косово» натаскивал Усама бен Ладен, слыхали?

– Миллионер-филантроп, опасный человек. Слыхал. Как я погляжу, Виктор, ты принимаешь этот воздушный удар близко к сердцу. С удовольствием поговорю с тобой о региональной политике как-нибудь в другой раз. Честно говоря, я позвонил, только чтобы узнать, как поживает группа.

– Группа купается в деньгах, – тихо ответил Виктор. – Туры, новые шмотки.

– Отлично.

– Новый альбом. Песни на турецком.

– Серьезно?

– Француженка умерла.

– Как жалко! Француженка, единственная настоящая певица?

– Это случилось по ее собственной вине. Дурочка, нанюхалась какого-то ядовитого белого порошка на вечеринке в Ереване. Озбей уже нанял новую Француженку – марокканку из арабского квартала Парижа Шебу Анжелик, певицу «рай» в изгнании. Удачное приобретение: публика от нее без ума. По сравнению с ней прежняя Француженка – все равно что бланманже недельной давности.

– Мне не верится, что Француженки больше нет...

– Хотите верьте, хотите нет, но она мертва. Мертвее не бывает. Я видел, как отправляли на родину ее тело. А эта новая Американка, боже!

– Ты с ней не переспал?

– Я – нет, в отличие от Озбея. И его дяди-министра. И дядиного босса. Муж Тансу Чиллер, бывшего премьер-министра, и саудовский принц подарили ей по золотому «мерседесу». Гуляка-сынок азербайджанского президента подарил Американке сто тысяч долларов в ереванском казино. Она разделась догола в степи в...

– Дальнейшее дорисует мое воображение.

– Она тоже молодчина, не хуже Озбея, только... только по-женски. Как поп-звезда.

– Ты совершенно уверен, что Француженка умерла?

– Как Наполеон, Леха! Мертвее Минителя [53].

– Тогда это очень серьезно. Я еще позвоню. – И Старлиц повесил трубку.

В новеньком, только что открытом аэропорту Денвера они сели в самолет, и Зета немедленно уткнулась носом в матовое стекло иллюминатора.

– Папа, ты волшебник! Никаких экзаменов! И Гавайи! Никогда не была на Гавайях. Мы займемся серфингом? Вот это жизнь!