— Мы просто…

— Избавьте меня от этих "мы просто". Поверьте, я слышал уже все "мы просто", какие только существуют. Теперь выползайте, червяки.

Маггис шагнул назад, чтобы Тревер и Лун могли выбраться.

— Дивиниан, остаешься со мной. Фортин, отправляйся обратно в свою комнату. И постарайся не нарушать больше правил. И не натыкаться на Кестрела.

— Это была моя идея, — выпалил Тревер. — Дивиниана не нужно наказывать, он…

— Я этого не слышал, — отрезал Маггис. — Еще одно понижение, и ты окажешься в штрафном изоляторе.

Тревер осекся. В изоляторе он не сможет помочь Луну.

Вошли штурмовики.

— Сопроводите курсанта Фортина в его покои и заприте, — сказал Маггис. — Если будет сопротивляться, парализуйте.

Солдаты окружили Тревера. Выбора не было. Беспомощно взглянув на Луна в последний раз, мальчик вышел.

— Идем, — сказал Маггис Луну. — Сюда.

Мальчик почувствовал исходящие от Маггиса тревожные вибрации. Разве это он должен нервничать?

Было ли это из-за связи с Живой Силой или нет, но Лун всегда чувствовал чужие эмоции. Поэтому он всегда боялся отца. Мальчик знал, насколько во многом Бог притворяется. Притворяется мужем. Притворяется отцом. Настоящая сущность Бога все равно всплывала, как бы он ни старался притворяться.

Лун подумал в тысячный раз: может быть, не любить собственного отца не так и ужасно?

Матери задавать этот вопрос было нельзя. Она бы ответила осторожно. Лун слишком юн, чтобы знать правду. Мама назвала бы Бога "бестолковым" или "чересчур амбициозным". Нет, мама. Папа — злодей.

Почему Маггис переживает? Почему так странно поглядывает на Луна?

Он делает что-то, что считает неправильным.

— Куда мы идем? — спросил мальчик. Ему впервые стало страшно.

— Заткнись. — В голосе Маггиса не было злобы. Словно Лун напомнил лейтенанту о его собственной тревоге.

Раздвижная крыша открылась, и внутрь ангара опустился спидер — блестящий, черный, с красной хромированной отделкой. Купол кабины откатился; вышел человек.

Его отец.

Лун замер на месте.

— Нет, — проговорил он.

— Ты нужен своему отцу, Дивиниан, — произнес Маггис. — И… мне нужно, чтобы ты исполнял приказы. Помни, у меня твой друг. Ты ведь не хочешь, чтобы с Фортином что-нибудь случилось, правда?

Рот Луна захлопнулся. Тревер может позаботиться о себе.

Наверное.

— И если ты не пойдешь, знаешь, на кого рассердится твой папа?

— На вас.

— Не угадал. На твою маму. Он обвиняет ее во всем, правда? Я понял это после десяти минут беседы с ним. Он и в этом тоже ее обвинит.

Лун взглянул на Маггиса. В словах лейтенанта не было лжи. От этого мальчик почувствовал себя в ловушке.

— Сынок.

Беспокойный от ожидания Бог шагнул вперед. С улыбкой. С той самой лживой отцовской улыбкой. Все, что Лун видел в этой улыбке — большую пустую дыру.

— Не волнуйся, у меня хорошие новости, — продолжил Бог. — Давай прокатимся, я тебе все расскажу.

Луном овладел ужас. Это ловушка. Бежать некуда. Мальчик наконец сдвинулся с места и забрался в спидер Бога.

— Дайте мне знать, когда… — начал было Маггис, но Бог проигнорировал обращение. Он уже забрался за панель управления. Купол кабины плавно опустился, отрезая Луну пути к отступлению.

— Держись, — произнес Бог довольным тоном. — Я купил эту крошку, когда стал имперским губернатором. Неплохо летает.

Машина вырвалась в темноту ночи; Лун не слишком хорошо знал Корускант, потому не мог понять, куда они направляются. Он видел лишь смазанные контуры аэромагистралей и миллионы огоньков — миллионы тихо идущих своим ходом жизней вокруг. Мальчик чувствовал их. И завидовал. Они живут своей собственной жизнью и не зависят от чьей-либо милости. По крайней мере, Лун на это надеялся.

Во время обучения Гарен рассказывал о Живой Силе, о джедаях, которые были связаны с нею сильнее, чем другие. Рассказывал о великом рыцаре-джедае Куай-Гоне Джинне. Гарен говорил, что чувствует нечто похожее относительно Луна — он может чувствовать Живую Силу. Будь времена другими, найдись мальчик раньше, не будь Войны Клонов… он мог тоже попасть в Храм.

Теперь Храм возвышался перед глазами — руины некогда величественного здания. Лун чувствовал в нем Темную Сторону Силы, чувствовал все разрушенные жизни.

Бог фыркнул, облетая вокруг Храма. Теперь внизу был комплекс Сената; Бог направил машину к башне, возвышавшейся в дальнем секторе. Отец везет его в Сенат? Лун не мог понять.

Губернатор припарковал спидер на посадочной площадке — длинной, узкой платформе, похожей на горизонтальный шпиль.

— Не будь таким нервным, — сказал он. — Это твой час, Луни.

Луни. Он всегда ненавидел это прозвище. И говорил отцу об этом. Много раз.

Бог наклонился ближе. Взгляд его был напряжен.

— Ты понял? Это твой большой шанс. Я организовал это. Ты спросишь, зачем мне это? Я твой папа. Всё просто.

Покинув спидер, Бог остановился, дожидаясь, пока Лун выберется из машины. Пройдя через несколько двойных дверей, они оказались в белом коридоре. Здесь пахло лекарствами и чистящими средствами. Это был госпиталь.

— Сюда приходят лечиться друзья Императора. Попасть сюда — большая честь, — произнес Бог. — Понимаешь?

Лун покачал головой. Он ничего не понимал. Кроме того, что он в большой беде.

Поразительно, что сын Бога Дивиниана оказался чувствительным к Силе. Должно быть, это благодаря Астри Оддо, но не Богу. Губернатор, казалось, носил глупость вместо шляпы. Дарт Вейдер наблюдал, как Бог важно прошествовал к одному из конференц-залов ИмПала. Луна он оставил с меддроидами в соседней смотровой. Здесь, в главном комплексе, они позаботятся о начале процедуры. Затем Луна заберут в тайные комнаты наверху башни. А Бог отправится прочь.

Сано Сауро говорил, что Бог сам предложил своего сына для этого задания. Вейдера не заботило, кого Зан Арбор использует в исследовании, потому он не стал возражать. Наверняка Бог думает, что участие Луна ему зачтется. Этим он только укрепил презрение Вейдера.

Бог с нетерпением подошел ближе.

— Когда я сказал сыну, что Империя нуждается в нем, он просто загорелся, — произнес губернатор. — Не колебался ни секунды. Но теперь мы здесь, и я хотел бы знать, в чем именно Лун будет участвовать.

Дженна Зан Арбор взглянула на Вейдера.

— Он подписал передачу прав?

— Еще нет.

Женщина выглядела раздраженной.

— Можно обойтись без нее? У меня нет времени на упрямых родителей.

— Кто это упрямый? Я покладистый, — улыбнулся Бог. — Но, думаю, мне стоит отметить — на случай, если вы не знаете, — что я имперский губернатор. Просто хотел прояснить это. У меня более высокий уровень доступа, чем у вас.

Зан Арбор оглядела его, словно оценивая.

— Сомневаюсь.

— Так что за проект? Я заслуживаю быть в курсе.

Вейдер сдержал раздражение. Дивиниан предъявляет требования? Его важность стоило проверить, но не здесь. Не сейчас.

Ему нужен мальчик.

— Это доктор Зан Арбор, — произнес Вейдер. — Она проводит эксперименты с памятью.

— И всё? — на лице Бога промелькнуло облегчение. Затем он наморщил лоб. — Но что… именно вы будете делать?

— Точно определять некоторые зоны мозга, — ответила Зан Арбор. — Отыскивать рецепторы памяти и помечать для элиминации.

Бог сглотнул.

— Элиминации? Что именно вы хотите сказать?

— Ну, очевидно, некоторые воспоминания ребенка исчезнут, — сказала Зан Арбор. — Словно их и не было никогда. — Она взмахнула рукой. — Лишь незначительные. Просто случайные воспоминания из разных временных отрезков. Он и не узнает, что что-то пропало.

— Погодите секунду, — произнес Бог. — Даже не знаю. Я не знал… что это будет касаться его мозга. Мозги — это важно.