— Спасибо, что пришёл. — Его голос был хриплым.

В Ферусе забурлили чувства, сбивая с толку. Он чувствовал себя неуклюжим протокольным дроидом с плохими сервомоторами, топчась по комнате и приветствуя близких друзей и членов семьи Роана, которые собрались по беласской традиции "девяти дней скорби". Никто из них не покинет дома Алексира и Енны, пока не пройдёт девять дней, а в следующие девять недель будут наносить визиты. Ферус хорошо знал эту традицию. Он сам отдавал ей дань три года назад, когда умерла любимая тётя Роана, Лилия.

Ферус сел рядом с Енной. Это тоже часть традиции: последний прибывший садится рядом с матерью.

— Теперь вся семья в сборе, — сказала Енна.

Алексир повернулся к Ферусу.

— Расскажи нам, — попросил он. — Мы знаем лишь, что он погиб в гарнизоне.

Это и было целью визита, но Ферус не мог подобрать слов.

Енна смотрела ему в глаза, пытаясь успокоить взглядом.

— Ты должен нам всё рассказать.

Ферус знал, что они будут винить его. Но нужно сказать правду. Он пришёл ради этого. И поэтому он боялся приходить.

— Роан добровольно участвовал в миссии. Команда добровольцев вошла в гарнизон и взломала компьютеры, чтобы узнать, что имперцы на самом деле делают на тех фабриках. Нас обнаружили. Появился Дарт Вейдер. Прибыл я… Дарт Вейдер предполагал, что я на его стороне. Знаете… я работаю на Империю. По крайней мере, это так выглядит.

— Роан всё рассказал нам, когда приезжал в последний раз, — сказала Енна, дотронувшись до его руки. — Мы никогда не считали, что ты действительно работаешь на Империю.

Ферус прочистил горло. Он чувствовал себя недостойным доверия и сострадания присутствовавших в комнате. Здесь должен был быть Роан. Ферус — плохая замена их сыну, и вместе с тем они так добры, что скорее умрут, чем дадут ему это почувствовать.

— Я говорил с ним, пытаясь убедить передать Роана и Эми под мою ответственность. Я не успел закончить фразу… даже слово. Всё было нормально. Вейдер просто стоял, а в следующую секунду его меч… — Ферус остановился, почувствовав, как вздрогнула Енна. — Роан был сражён. — Ферус с трудом выдавливал слова. — Я стоял возле него на коленях. Его последними словами была просьба молчать и не мстить за него. Его последняя мысль была не о нём самом. — Енна снова содрогнулась. — Я должен был знать, что Вейдер ударит…

— Ты не мог знать, — уверил его Алексир.

— Мы рады, что ты был с ним, — добавила Енна. — Мы бы хотели, чтобы ты был с ним. Мысль, что ты был рядом, всегда будет греть меня.

Они не стали его винить. Они впустили его в свою скорбь. Ферус почувствовал, что не выдержит. Он быстро поднялся и вышел из комнаты.

Ферус добрёл до кухни. На столах рядами выстроились полные тарелки. Кладовая ломилась… от угощений для горюющих родственников. Всегалактическая традиция. Зачем она? Ферус не знал. Он представлял себе это как ритуал для дарителей, а не тех, кто горюет часами. Им ничто не может помочь.

Он не принёс в этот дом ничего, кроме подробностей смерти.

Он уйдёт от этой скорби, зная, что ответственен за неё. Конечно же, они сказали, что он не мог предвидеть движение Вейдера. Им не понять джедаев. Они не знают, что любой тренированный джедай предчувствовал бы это.

Ферус ударил кулаком по столу.

— Не бей тарелки Енны, — раздался голос за его спиной. — Ты же знаешь, как она их любит.

Он обернулся. Ему потребовалось около минуты, чтобы узнать говорящую.

— Малори?

— Это я. — Она улыбнулась. — Немного изменилась с нашей последней встречи.

Это было на "девяти днях скорби" по её матери. Малори была дочерью Лилии, кузиной Роана. Ферус помнил её ещё маленькой девочкой, слабой и бледной, с длинными шелковистыми волосами цвета лунного луча. Теперь её волосы были коротко обрезаны, и Малори выглядела гораздо болеее взрослой, глядя так прямо и по-дружески, что Ферус внезапно вспомнил Роана. Его пронзила свежая боль.

— Мне так жаль Роана, — проговорила Малори. — Мне нечего тебе сказать. Слова — ничто.

Простые слова тронули Феруса и он захотел отвернуться, чтобы скрыть это, но не стал.

— Я знаю.

Малори подошла к столу и начала готовить чай. Ферус сел, удивляясь её пониманию. Она давала ему время оправиться.

— Чем ты занималась в последние годы? — спросил он.

— Была студенткой-медичкой на Корусканте, — ответила Малори. — Училась всю Войну Клонов. Я училась в КанцПале.

Ферус кивнул. КанцПал был известным госпитальным комплексом в Галактическом Городе, одним из лучших в галактике.

— Затем комплекс достался Императору. — Малори потянулась к подносу и скривилась. — Сперва было неплохо, но сейчас… — она пожала плечами. — Он зовётся сейчас ИмПалХирРеконЦентром — Центр Хирургической Реконструкции Императора Палпатина. Мы стали отказывать пациентам всех рас, кроме человеческой. Лучшие врачи и персонал стали увольняться, нанимают новых. По окончании обучения мне предложили работу, но я отказалась. Не хочу работать на Империю. Так что я уехала оттуда и вернулась домой. Здесь я нужнее.

Она поставила чайник и кружки на поднос. Ферус слушал её вполуха, но сквозь поток речи что-то пробивалось, и Ферус потянулся к этому чему-то.

В голове Феруса раздался голос Палпатина. Я создал его.

Доспехи Вейдера, его дыхательная маска, его шлем.

Возможно ли, что Вейдер получил свои протезы в любимом проекте Императора?

Малори подняла поднос.

— Подожди, — попросил Ферус.

— Хочешь чаю? — вежливо спросила Малори.

— Нет, — ответил Ферус. — Но мне нужна твоя помощь.

— Конечно. Ты ведь член семьи.

— Мне нужно, чтобы ты приняла то предложение работы в ИмПале.

Малори осторожно поставила поднос на место.

— Ферус, проси меня о чём угодно, но не об этом.

— Это поможет отомстить за Роана, — добавил Ферус.

Глаза Малори сверлили собеседника, словно пытаясь прочитать его мысли. Она вздохнула.

— Тогда я в деле.

Дженна Зан Арбор заставляла Дарта Вейдера ждать. Несомненно, это какая-то уловка. Она не знает о том, как раздражает ситха, когда другие существа считают, будто могут им манипулировать. Ей предстоит узнать.

Он спустился в ангар в знак уважения, которое хотел продемонстрировать, хоть и не испытывал его к этой персоне. Корабль приземлился, но Дженна не выходила. Вейдер подумал, что ей стоило бы проявлять больше почтения. Особенно учитывая, что она надеялась заключить с Империей контракт.

Зан Арбор было неизвестно, что она нужна Вейдеру куда больше, чем он — ей. Вот почему он всё ещё стоял и ждал.

Воздух в горах был прозрачным и колючим. Резкий ветер сдувал с верхушек снег, парящие в воздухе кусочки льда кололи поверхность костюма. Приближался очередной шторм. Вейдер знал, что солдатам и офицерам не доставило радости покидать относительно комфортную Уссу. Им не нравились ни коварные горы, ни то, как местные заметали следы и сооружали ловушки для имперских спидеров. Повелитель Тьмы игнорировал жалобы и возмущения. Горы стали убежищем Одиннадцати. Здесь скрываются сотни ополчцев. Чистка необходима.

Вейдер уже готов был развернуться и уйти, когда наверху трапа появилась Дженна Зан Арбор, одетая в блестящий плащ из летриса; светлые волосы её были уложены в замысловатую причёску. Она остановилась — очевидно, чтобы произвести впечатление. Вейдеру, по всей видимости, следовало ею восхищаться. Он допускал мысль, что в своё время Дженна была красавицей, но это было очень давно. Хирургические операции и таблетки сохраняли гладкость и свежесть её кожи, но всё-таки она оставалась человеческой женщиной. Её возраст может не проявляться в морщинах, но каким-то необъяснимым образом прогнившее нутро Зан Арбор было видно невооружённым взглядом.

А как будешь выглядеть ты через двадцать лет?

Голос, произнёсший эти слова, ударил в мозг. Вейдер почувствовал, как внутри доспехов поднимается жар. Этот голос… он должен избавиться от него. Навсегда. Это был голос Падме. Голос, который он слышал по ночам, наяву и во сне. То, что заставляло его прервать свой и без того нелёгкий отдых и бродить по территории гарнизона, проверяя тех, кто работал по ночам, становиться проклятием ночной смены.