В селе с говорящим названием "Бездна" были убиты и ранены не менее ста человек, а уже в 1862г. появляются прокламации революционной организации "Молодая Россия", призывающие к кровавой революции. Дальше – Ишутинский кружок, с неким Каракозовым в составе (покушение 4 апреля 1866г. на Александра II), потом Нечаев с "Катехизисом революционера", призывающим "всеми силами и средствами… способствовать развитию тех бед и зол, которые должны вывести народ из терпения и понудить его к поголовному восстанию" (оцените – чем хуже для народа, тем лучше для революции), движение в народ, процесс 193-х в 1877г. (именно там были оправданы Андрей Желябов и Софья Перовская, о чьём участии в смуте просвещённому читателю говорить излишне), создание "Земли и Воли", позднейший раскол на "Чёрный передел" и "Народную Волю" – сторонников индивидуального террора, убийство Александра II, эсеры, Гапон, Кровавое воскресенье, "маленькая победоносная война", манифест 17 октября 1905г., Указ об уравнении крестьян в правах от 5 октября 1906г. (только тогда закончился процесс освобождения крестьян), 1-е куцые Думы, Столыпин, военно-полевые суды, изменение избирательного закона, убийство самого Столыпина, 4-я Дума, Родзянко, 1-я Мировая, "снарядный голод", невероятные потери (к осени 1916г. – 1,5 млн. убитых, около 4 млн. раненых, 2 млн. пленных), отступление (потеря Галиции, Волыни, Польши, Литвы и Курляндии), подбои с подвозом хлеба в Петербурге, забастовки, уличные демонстрации и стычки с полицией 24 и 25-го февраля, восстание запасных батальонов, Временный Комитет Госдумы, Совет рабочих и солдатских депутатов, ночной разговор Родзянко с Рузским, циркулярная телеграмма Алексеева командующим фронтов, отречение… – всё. Что-то изменить можно было только до этого момента, потом включилась беспощадная логика всех революций – власть сильнейшему.
Но сейчас не об этом – с начала 60-х годов 19-го века Россию меньше всего можно было назвать холопской страной – она кровоточила от террора, от реакции, борьба шла не столько за сохранение персонифицированного режима, сколько за сохранения основ – самодержавия как стабилизирующей национальной идеи и, соответственно, с другой стороны баррикад – за то, чтобы "всё съехало с основ". К самодержавию аристократия самых разных калибров относилась с презрением, жандармам часто не подавали руки. После кровавого убийства Александра Освободителя многие интеллигентские и дворянские семьи вздохнули с радостным облегчением. Пусть читатель сам себе ответит на вопрос – в нынешнее время присяжные заседатели смогли бы оправдать Веру Засулич, стрелявшую в Питерского генерал-губернатора Трепова по причине порки политзаключённых (ну… гипотетически – покушение на Валентину Матвиенко, хотя Юрий Лужков – показательней, тогда столицей империи был Петербург, по политическим мотивам. Однозначно – статья за терроризм. Я к этому никак не призываю, но представьте, кто-нибудь мог бы покушаться на главу столицы из-за нарушения прав политзаключённых? Тоже вряд ли). Россию-то и шатало из стороны в сторону из-за силы несогласных. И духовной силы, и силы организации. К тому же холопов-рабов добровольных нужно отличать от подъяремных людей. Холопов типа Фирса никакая революция не заинтересует. Да и куда ему, престарелому лакею, деваться на свободе?
А вот почему ещё 1-го марта (за день до отречения, нарушив присягу) великий князь Кирилл Владимирович снял гвардейский экипаж (охрану) с царской семьи и привёл к Таврическому дворцу с красным бантом в петлице, проявив себя не как природный аристократ, а как самый настоящий холоп новой власти? Лучшие люди всегда последовательны до конца и, когда Николай узнал об этом предательстве, это могло, по некоторым данным, стать последним аргументом в пользу отречения (правда, расчёт оказался верным – Кирилл Владимирович стал одним из немногих членов царской семьи, унесших ноги в целости).
Остальной народ захотел свободы и был готов проливать за неё свою и тем более чужую кровь.
Закон ещё не отвердел,
Страна шумит, как непогода,
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода.
(С.Есенин)
Противоядие нашлось быстро – со 2 сентября 1918г. большевики вводят уже массовый красный террор. Собственно, и Ленин, и Троцкий и затем Сталин учли ошибки царизма и февральской революции. Ленин мог бы во всём заменить Столыпина в своё время – воля "успокоить Россию, потом – перемены" была присуща только им. Он и заменил – шесть лет спустя после убийства в Киеве Столыпина. То, что произошло с Февральской революцией – не неготовность русского народа к свободе, как утверждает автор статьи в "ЛГ" вслед за поэтом-символистом – "Вчерашний раб, усталый от свободы, возропщет, требуя цепей " (М.Волошин).
Большевики взяли законодательную власть (автор смеет утверждать, что главный большевистский переворот состоялся не 25 октября 1917 г., а 5-го января 1918 г., при разгоне Учредительного собрания, где, в отличие от II съезда Советов, эсеры были представлены более чем в 2 раза многочисленнее), сначала обеспечив себе исполнительную. Но куда смотрели и о чём думали Милюков, требовавший от англичан пропуска в Россию большевиков с Троцким во главе вне зависимости от нахождения в так называемых "контрольных списках" (список лиц, заподозренных в сношениях с враждебными правительствами); в кадетской газете "Речь" было напечатано приветствие по поводу приезда Ленина как "общепризнанного главы социалистических партий, какого бы мнения ни держаться о его взглядах" (разрядка авт.), а Керенский лично просил освободить Троцкого, когда тот был задержан в Канаде. Либеральная элита пала жертвой своего же либерализма, возведённого в статус "священной коровы". Либералы, а не народ стали рабами либеральной идеи, поэтому с железной исторической логикой из рабов превратились в жертву. Ленин же предложил народу не свободу, а власть через близкие и понятные Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Власть понравилась народу больше, поэтому большевики выиграли гражданскую войну (это, конечно, упрощённо, но автор не имеет возможности в рамках данной статьи уделить этой теме достойное её внимание).
Вот после того, как внешних врагов не осталось, нужно было что-то делать с народом, завоевавшим себе народную власть. А, как заметил Бердяев, "неограниченная власть всех страшнее тирании одного". Он же утверждал, что масса всегда имеет пафос равенства, а не свободы. Поэтому, чтобы не повторять свежие ещё в памяти ошибки царских и февральско-революционных властей, народ стали ровнять. Этакое возрождённое общинное сознание через утверждение коллективизма, т.е воспитание нового человека советской породы. Всё вернулось на круги своя – гражданское согласие было достигнуто через истребление или перековку несогласных. Но, как при Александре II, уже при Хрущёве появились несогласные из рабочего народа – в Новочеркасске, потом при Брежневе таких стали называть инакомыслящими, при Андропове – диссидентами, но сути это не меняло – движение несогласных стало крепнуть, появились свои мученики и иконы. Даже место графа Толстого занял (условно, конечно) один крупный писатель (отсутствие графского титула возмещалось титулом нобелиста). Советская власть повторила-таки главную ошибку предыдущих режимов. Иван Ильин определил высшую цель государства не в том, чтобы "держать своих граждан в трепетной покорности, подавлять частную инициативу, и завоевывать землю других народов, но в том, чтобы организовывать и защищать родину, …для этого государству даётся власть и авторитет; предоставляется возможность воспитания и отбора лучших людей…" (разрядка моя). Такая же мысль сформулирована многими философами – проблема государства – проблема отбора лучших. Советская власть, как и царский режим, селектировали согласных. С начала освобождения крестьян до революции прошло чуть более пятидесяти лет, советская власть продержалась чуть больше, но это во многом по инерции Великой Победы.