Вопрос повис в воздухе, молодые люди спокойно и твердо смотрели друг другу в глаза. Гаррет первым отвел взгляд.

– Так вот, как я уже сказал, – продолжал Себастьян, – мой брак удачен во всех отношениях.

– Правда? – Губы Гаррета плотно сжались, он с трудом сдерживал гнев, который в нем закипал от лишенных всяких чувств рассуждений Себастьяна. Он знал, что им сейчас руководит ревность, и не мог удержаться от едкого замечания – ему очень хотелось как-то уязвить Себастьяна. В ту же минуту Гаррет подумал о своей злости и причинах, по которым ему хотелось сейчас спровоцировать друга, и вынужден был честно признаться, что им не было другого объяснения, кроме эгоизма. Ему была невыносима мысль о том, что Лейси и Себастьян будут вместе всю оставшуюся жизнь.

– Так это будет хорошо для всех, Себастьян? А как насчет прекрасной маленькой кэджен? Что она думает о твоем обручении? Ах, я забыл, она ведь для тебя ничего не значила! Правда? Всего-навсего мимолетный романчик. Небольшое приятное развлечение? Хороша для времяпрепровождения, но недостаточно хороша, чтобы стать женой?

Себастьян резко побледнел, потом кровь бросилась ему в лицо. Разъяренный, он вскочил на ноги, руки, крепко сжатые в кулаки, дрожали. Гаррет не сомневался, что, его друг готов ударить его по лицу, и подумал, что, случись такое, ему стало бы куда легче на душе. Боже! Как хотел сейчас Гаррет получить удар такой силы, чтобы потерять сознание, только бы его больше не преследовал образ Лейси рядом с Себастьяном. Но даже если ему никогда в жизни больше не доведется встретиться с ними, эти видения всегда будут преследовать его.

Однако Себастьян сдержался и повернулся, чтобы уйти. У дверей он оглянулся.

– Думаю, я понимаю причины твоего гнева Гаррет. И не могу тебя винить. Но помни, дважды за последнее время я пытался спасти тебя, – сказал он безразличным тоном.

Гаррет почувствовал, как комната наполнилась холодом, и понял, что на сей раз ударил ниже пояса. После стольких лет настоящей дружбы, сопровождавшейся добродушным соперничеством и настоящей привязанностью друг к другу, он нанес смертельный удар по их отношениям.

Он сделал это намеренно, желая положить конец их связи, чтобы уберечь себя от необходимости каждый раз испытывать сердечную боль при виде Лейси рядом с Себастьяном, зная, что друг пользуется всеми правами на любовь и страсть, которых он сам желал с такой силой.

Да, черт возьми! Теперь не имело значения, что он когда-то желал, чтобы все сложилось именно так. Гаррет понял, что никогда не сможет наблюдать, как они вместе идут по жизни. Элементарная порядочность джентльмена, присущая Гаррету, требовала, чтобы он вернул Себастьяна и помирился с ним. Но мужчина, который до боли в сердце любил невесту друга, отказывался произнести хотя бы слово.

А потом было уже слишком поздно. Себастьян ушел, хлопнув дверью, и Гаррет уронил голову на сложенные на столе руки. Сердце пронзила острая боль. Он потерял единственную женщину, которую любил, хотя и знал, что по-настоящему Лейси ему никогда не принадлежала. И, похоже, он навсегда порвал все связи со своим лучшим другом. Он никогда еще не был так одинок.

Залив бурлил темными водами, подгоняемыми зимними ветрами. Корабли, стоя на якоре, одиноко покачивались на волнах, выстроившись вдоль причалов порта. Их владельцы и капитаны преспокойно сидели по домам в ожидании весны. Однако в свободных помещениях одного из пакгаузов на углу Уотер-стрит и Сент-Луис-авеню бурлила жизнь: все силы были брошены на то, чтобы успеть завершить подготовку карнавальных повозок раньше, чем начнутся торжества.

Возглавляли строительство Фрэнси, Гаррет и Себастьян, избранные когда-то членами детского «Тайного общества» пожизненно. Гаррет, не испытывая никакого желания оказаться во время работы рядом с Себастьяном или Лейси, попытался вежливо отказаться от участия в этом мероприятии. Однако остальные члены общества даже слушать его не захотели, восприняв это как дезертирство.

После тщетных усилий найти выход из неловкой ситуации Гаррет, наконец, сдался. Себастьяна также не радовало щекотливое положение, но и он вынужден был смириться, хотя держался не слишком любезно.

Покорившись неизбежному, они вошли в команду вместе с Лейси, близнецами Фицпатрик и, конечно, Эдит Бишоп, поскольку Гаррет в последнее время редко где появлялся без своей прилипалы-невесты. Таким образом, всем вольным и невольным участникам этой запутанной драмы пришлось заключить временное перемирие ради праздничных приготовлений.

Пустующий пакгауз принадлежал Александру Фицпатрику-старшему, который и разрешил использовать его для подготовки платформы.

Для сказочного шествия, назначенного на десятое февраля, были выбраны сцены из рыцарских романов. У команды, не покладая рук работающей в пакгаузе, оставалось менее двух недель, чтобы исполнить задуманное.

Королеву и Короля карнавала собирались назвать после Шествия друидов, завершающего последний вечер торжеств, однако компании, суетящейся в пакгаузе, уже были известны их имена.

Боль утраты пронизывала Гаррета всякий раз, как только он находил в толпе Лейси, что сразу выдавали его глаза. Он старался прятать красноречивые взгляды, но не мог удержаться и впивался в девушку глазами каждый раз, когда появлялась такая возможность. «Что за причуда судьбы бросила нас навстречу друг другу?» – с горечью размышлял Гаррет.

Положение, которое занимала мать Гаррета в опекунском совете детского «Тайного общества», вполне могло обеспечить ему звание Короля карнавала. С тех пор как он достиг определенного возраста, она упорно включала сына в список претендентов.

Но как получилось, что именно Лейси решено было назвать Королевой? Может быть, это родители Фрэнси, также входившие в опекунский совет, еще несколько месяцев назад решили помочь девушке в поисках подходящего супруга и устроили так, чтобы ее заметили самые знатные и богатые члены светского общества Мобиля, которые могли бы ей покровительствовать в дальнейшем?

Облаченная в наряд из струящегося крепа, Лейси засмеялась, отвлекая Гаррета от раздумий и заставляя его трепетать от теплой истомы. Кажется, она прекрасно себя чувствовала с тех пор, как решился вопрос с Себастьяном.

Анна Эйвери не скрывала, что с нетерпением ждет помолвки, и, несмотря на то, что обещала принять во внимание недавно пережитую Лейси потерю, не теряла времени даром и вовсю вела приготовления. Так что в ближайшее время Лейси и Себастьяну предстояло официально объявить о своем намерении вступить в брак.

Гаррет всматривался в Лейси, позабыв о проволоке, из которой собирался что-то делать. Улыбка сделала ее еще прекраснее, чем всегда. Она не часто смеялась (Гаррет догадывался, что со дня смерти отца у нее не было особых поводов для веселья), и поэтому радостные переживания преобразили ее лицо. Серьезность исчезла, уступив место задорным искоркам в глазах и взволнованному румянцу на лице.

Фрэнси запустила в воздух цветную ленту, которая опустилась прямо на плечи Сэнди Фицпатрику. Юноша грозно повернулся и бросился на шалунью с таким громким возгласом, что Гаррет сразу же очнулся и вернулся к своей работе, изогнув проволоку и придав ей форму копья, после чего оставалось только покрыть ее папье-маше.