– Совсем?

– Понятно, совсем. Пока до дна не утонет.

– А люди как же?

– Люди? Они в кабине сидят. В гондоле. А сама гондола круглая, как бомба. Шар лучше всего давление выдерживает. Люди сидят внутри и смотрят наружу через иллюминаторы. Научные наблюдения наблюда-ат. Потом открывают заслонки на бункерах с балластом, дробь высыпается, и батискаф всплыва-ат.

Заметьте! Катя и тут удержалась, не передразнила Квадратика в отместку. Такое благородство было исключительным явлением, как сказала бы мама. Но Игорь тоже был исключительным явлением.

– А если дробь застрянет? – спросила Катя. – Тогда люди на дне… бр-р-р! Подумать ужасно, согласись!

Игорь важно оттопырил губы и произнес явно не свою фразу:

– Изобретатель батискафа Огюст Пиккар был Великим Инженером! Он предусмотрел всё! Первое дело – бункеров две штуки. Застрянет в одном дробь – из второго высыплется. Другое дело – можно бункера и вовсе сбросить. Поняла? Всю бочку можно выбросить. Всплыве-ет!

И Катя, увлеченная, подхватила:

– Всплывет!

Лекция о батискафе была почти закончена. Игорь еще рассказал про окна-иллюминаторы в гондоле и про маленький электромоторчик с винтом – батискаф может немного поплавать над дном. И тогда наконец Катя вспомнила про «Леонардо да Винчи». Как будто она все время пряталась от мысли о затонувшем корабле и о предупреждении трех моряков. И лишь сейчас вспомнила.

– Игорек, Игорек! Постой… Зачем батискаф будет погружаться к «Леонардо да Винчи»? Посмотреть хотят?

– Навряд ли, Катерина. Батискаф «Бретань» оборудован механическими руками. Может, поднять хотят корабль – не знаю. Хотя… корабль-то огромнейший, не поднять его с такой глуботы.

– Большая там глубина?

– Не знаю. Поскольку батискаф привлекли, должна быть большая.

– Игорек, наверное, сейчас они уже опускаются на дно! Безобразие. Почему по английскому телевидению показывают, а по нашему нет?

Квадратик посмотрел на Катю и про себя повторил: «по английскому телевидению…» Вдруг он ощутил, что румяная Катя с ее косичками, кружевным воротничком и круглыми зелеными глазами была сама над утонувшим кораблем… Чудеса техники, это вам не фунт изюму…

Помолчав, он промолвил:

– Почто сидеть-то? Подводную лодку рисовать будем.

Право же, у Квадратика была поразительная память! Он нарисовал «из головы» схему атомной подводной лодки и ничего не забыл. Только на правописание у него была плохая память, зато Катя могла ему подсказать, как написать «перископ».

– Корпус ее круглый, подобен китовому, – приговаривал Игорь за работой. – Вот, командир находится тут, под перископом – главный пост. Надстройка высовывается над водой, когда лодка всплывает, а наверху у нее мостик. Командир там, когда идут они в надводном положении. На мостике. Вот смотри, ракетный отсек. Это рисунок маленький, лодка огромнейшая! Скажем, ракеты «Поларис» – метров по восемь в длину!

– Такие длинные! – удивилась Катя.

– А ты что думала! Для точной наводки ракет ставят инерциальные… навигаторы, – выговорил Квадратик и честно признался:

– Я, однако, не в курсе насчет их устройства.

– Инерциальные навигаторы? Дай-ка я надпишу… Вот так… инер-циальные на-ви-га-торы. Так? Значит, тут ракеты. Тут навигаторы… Игорь, а почему ты говорил, что потолок круглый?

Катя будто хотела что-то припомнить и не могла. Она даже сунула в рот обе косички, а глаза у нее стали совсем круглыми, желтыми. Игорь заторопился – рисовать. Подводную лодку, но уже не в продольном, а в поперечном разрезе. Этот шестой рисунок был простой. И Катя поняла его сразу и закричала так, что Митя проснулся на берегу.

– Игорь! В навигационном отсеке почему потолок плоский? Вот же он – навигационный отсек! А там был круглый потолок!

Она выхватила у Игоря ручку и сама надписала на шестом рисунке: «Навигационный отсек».

Надо отметить: Квадратик говорил медленно, а соображал быстро. И он спросил тут же:

– Почему ты, Катерина, полагаешь, что была в навигационном отсеке?

– «Алло, рубка, – сказала Катя по-английски. – Старик в своей каюте? Хорошо. Я – в навигационном».

Квадратик медленно хлопал белыми ресницами. Пришлось перевести слова Бена на русский язык и объяснить, что они всплыли в Катиной голове внезапно, будто проявились на фотопленке.

Это открытие привело их сразу к трем выводам. Во-первых, Катя действительно была на подводной лодке, притом на атомной (Игорь сказал, что инерциальные навигаторы появились позже, чем атомная энергия). Во-вторых, подводная лодка была другой конструкции, чем американские подводные ракетоносцы типа «Джордж Вашингтон» (Игорь нарисовал схему именно этой субмарины). В-третьих, можно было считать, что лодка не французская – Бен говорил с рубкой по-английски. Тогда с какой радости там служит тройка французов?

– Чья же она есть? – растерянно вопросил Квадратик. – Княжества Монако? Катерина, почто сидим? Там плавают пираты, а мы сидим.

– Почему пираты княжества Монако? – тоже растерянно спрашивала Катя.

Однако Игорь ее не слушал. Выставив скулы пуще обычного, он защелкнул свой портфель и, размахнувшись, шмякнул его на берег, тут же подхватил Катин портфель и запрыгал с ним по камням. Митя в это время шарил у себя за пазухой, разыскивая мышонка Паньку.

Лекция внезапно оборвалась, а сам лектор бросил аудиторию, так и не объяснив, чем отличается атомная подводная лодка от обычной. Не объяснив, что атомная субмарина может хоть три месяца провести под водой. А Кате узнать об этом было бы очень и очень важно.

– Квадратик, Панька пропал! – хныкал Митя Садов, тряся кисетиком.

Игорь мрачно оглядывался, дожидаясь Катю.

Катя в этот момент обнаружила, что шустрый Панька сидит под крутым боком Полудыньки и принюхивается к воде, балансируя розовым голым хвостом. Пришлось лечь на живот, перегнуться вниз и подтягиваться к Паньке левой рукой, цепляясь правой за шероховатый теплый песчаник. Мышонок доверчиво пошел в руку. Катя выгнулась, напрягая спину, перевернулась. Села. Теперь надо было подобрать ноги и встать. Часы показывали три, ровно. Секундная стрелка как раз перевалила через цифру двенадцать.

В эту секунду Катя ощутила начало перемещения и в страхе рванулась на берег. Нет, ей уже не хотелось перемещаться одной без Игоря! В ниспадающем светлом тумане она прыгала к берегу, к ближнему берегу, не понимая, что удаляется от Игоря с Митей…

«…Пыралала-а-а…» – стеклянно проныли голоса, и – ох! Она плавно, как вертолет, опустилась на зеленую лужайку. В густую, плотную, короткую травку. И села, отдуваясь. Она была одна, если не считать мышонка.

Панька полез по рукаву наверх, усердно шевеля носиком.

Перед Катей были деревья, знакомые по первому перемещению, – сине-зеленые, подстриженные ровными конусами, с ветвями, начинавшимися прямо от земли. Она сидела на том месте, где два дня назад разгуливал скворец, надутый, как английский лорд…

Обидно! Если уж перемещаться одной, без Игоря, то интересней на таинственную лодку, чем сюда, в Англию! Правда, здесь неподалеку наше посольство. В Лондоне. Катя не знала, как далеко Лондон, столица Англии, но, по-видимому, близко. Англия ведь маленькая – два зеленых острова на карте.

Катя поднялась с травы, кубариком прокатилась к дому и укрылась за низкой, широкой изгородью из кустарника. Стриженый мелколистный кустарник тянулся вдоль всего фасада здания. За ним был плотный, как шерстяной, газон, а потом уже аллея стриженых деревьев – длинная зеленая колоннада. Солнце светило с бледного неба теплым, рассеянным светом. Воздух был влажный, легкий, солоноватый. Длинные тени падали наискось, и аллея, уходящая вдаль, была похожа на уличный переход «зебра»: тени косые, черные, а песок на дорожке белоснежный.

Каменная стена дома на ощупь казалась сырой.

Звонко, протяжно пропела птица в саду.

Делать было нечего – прячься за изгородью и жди обратного перемещения. Катя еще раз осмотрелась, высунув голову над линией кустарника. Сад был пуст. Катя посмотрела вверх, на стену дома. Вся стена была темно-серая, в грязных подтеках, а прямо над головой находилось широкое окно, окаймленное новым светлым камнем. Остальные окна обоих этажей были узкие… «Эге! – подумала Катя. – Это же окно малой гостиной! А вдруг телевизор снова показывает что-нибудь интересное?»