— Хорошо, я ей передам. Постараюсь. Ну, добро.

Он резко сдал к тротуару и остановил «Лексус». Повернулся к Марине.

— Почему у тебя мобильник отключен?

Голос у него изменился: отрывистым стал и громким, — рабочим.

— Потому. Не хотела, чтоб в праздник дергали.

— Какой праздник, бля?! Они тебя разыскивают — и дома, и в редакции… Это из Главка звонили. Неважно, кто. Один чудик в Орехово взял в заложники свою семью, заперся в доме и палит по всему, что движется. Разговаривать согласен только с тобой, причем, не по телефону.

— Ёпст! — выдала Марина от души.

— Вот именно. Из штаба просят, чтобы ты срочно приехала. Я пообещал тебя уговорить, но, честно говоря, я категорически против.

Марина скомкала едва начатую пачку — вместе с сигаретами, — сунула ее между сиденьями и глубокомысленно изрекла:

— Что воля, что неволя — все одно… Менты, как всегда, ищут крайнего.

— Короче, не поедем, — с облегчением понял Александр.

— Наоборот. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал. Не помню, кто это сказал… Чего стоим, рули на шоссе, мон шер.

Дом в оазисе света был словно кукольный, ненастоящий. Тьма наваливалась на него — сверху, с боков. Плотная черная масса, пожравшая соседние участки, деревья и дорогу, казалось, только и ждет момент, чтобы проглотить еще и этот аппетитный островок…

Свет ограничивался пространством вокруг дома: горел над банькой, над сараем, над выложенными плиткой дорожками. Хозяин неспроста включил наружные лампы: он видел всё, прячась при этом за черными окнами. Некоторые стекла, впрочем, были в окнах выбиты — в них трепетали то ли занавески, то ли простыни.

Лишить дом электричества опасались: в абсолютной тьме у хозяина могли сдать нервы, могло случиться непоправимое.

Прожектора стояли наготове, но, слава Богу, были пока выключены. Их зажигают в одном-единственном случае — когда начинается штурм. Горящий прожектор — это кровь и смерть…

Не было видно неба.

…Марина с Александром прошли мимо эфэсбешной бронемашины, мимо «скорой», мимо омоновского автобуса, мимо спецмашины для закидывания гранат.

Безликие силуэты людей различались с трудом. В основном это были фигуры в камуфляже — не только по эту, но и по ту сторону соседских заборов (на грядках, на клумбах, в кустах смородины и малины). По всему видать, плотное было кольцо. Конец настал здешним огородам.

Бойцы из оцепления переговаривались:

— …Прямо как в анекдоте. Она спрашивает: почему у тебя помидоры такие крупные и сочные, как арбузы? Он ей: а я всегда в парник голым вхожу, ну, помидоры и краснеют от стыда… Через неделю снова встречаются. Он: ну как, попробовала? Она: попробовать-то попробовала. Помидорам хоть бы что, зато огурцы поперли!

— Да, в тему…

Вялые смешки.

Анекдот был старым, Марина его уже слышала. Но почему «в тему»? При чем здесь парники и помидоры?

— Вы куда? — дернулся омоновец.

Пришельцы остановились.

— Туда, — показала Марина пальцем.

— Нас ждут, — добавил Александр.

— Место прессы — возле автобуса.

— Эта дама — условие вашего террориста. Вам докУменты показать?

Боец мгновенно «врубился». Торопливо проговорил в рацию:

— Товарищ полковник, это шестой. Здесь переговорщица прибыла.

— Так пропусти, п’твоюмать!.. шестой, — пришел гнусавый ответ.

Александр двинулся вперед. Марина задержалась на чуть-чуть.

— Как ты узнал, что мы журналисты? — тихонько спросила она парня.

— Так это… — он смутился. — По наглости…

Несколько мужчин в камуфляже шагали гостям навстречу, похожие друг на друга, как фишки в казино.

— Полковник Лебедев, — представился один (главнокомандующий, надо полагать).

— Начальник районного управления? — уточнила Марина.

— Начальник убойного отдела.

— Из самого Главка, что ли?

— Из Главка.

— Черт, я о вас слышала, вы супер.

— Нормальный. Начальник Приозерского района — вот он… (Полковник хлопнул по спине одного из своих спутников.) Это — господин прокурор… а товарищ капитан — представитель ФСБ… К делу. В целом вы ситуацию знаете…

— Ничего я не знаю, — возмутилась она. — Я почти спала. Заставили проснуться, можно сказать, протрезветь…

— Протрезветь — никогда не вредно, — усмехнулся полковник. — Я думал, вас уже сориентировали. Значит, расклад такой. После полудня поступили сигналы — кто-то в поселке загулял, стреляет, куда ни попадя. Дежурный наряд подъехал не сразу, вы сами видели, сколько сюда добираться. Одновременно приехала и «скорая» — по вызову на огнестрелы. И тут выяснилось, что это не простая стрельба. Трое раненых, один — тяжелый. Милицейский УАЗ сдуру встал возле ворот. Господин Львовский увидел такое дело и сразу открыл пальбу…

— Львовский?

— Вы его знаете? — быстро спросил полковник. — Алексей Львовский, тридцать восемь лет.

— Львовский, Львовский… — она покатала во рту фамилию. — Что-то такое знакомое… сейчас, подождите…

— Постарайтесь, пожалуйста. Это важно.

— Окончательно протрезвеет — вспомнит, — пробормотал Александр.

Полковник Лебедев посмотрел на него — как ударил.

— Да не мешай ты, — сказала Марина в сердцах. — Тьфу, заскок… Ладно, проехали.

Полковник вновь глянул на Александра. Искра ненависти горела в его глазах, не потухая.

— Мы прибыли только часам к пяти. На попытки вступить в контакт клиент отвечал стихийным огнём. Наш переговорщик, как бы это выразиться…

— Обделался, — помогла Марина.

— Этакая вы резкая. Короче, у нас пат. Клиент держит на мушке всю свою семью и вдобавок неконтактен. Стреляет крупной дробью, надо думать, из охотничьего ружья… з-зараза. УАЗ таки изувечил. Есть ли в доме еще оружие, неизвестно. В двадцать один с минутами он наконец начал выдвигать требования, причем, единственное и главное из них — вы, Марина. Откуда он все-таки вас знает?

— Может, статьи мои читал. У меня, знаете ли, репутация.

— Да уж, ваша репутация кое у кого поперек горла стоит… — собеседник мельком усмехнулся. — Вообще, началось все с того, что с утреца он застрелил из окна второго этажа бродячую собаку. Ее труп вытащили из канавы, куда она уползла… Ну что, начинаем работу? Боюсь я этой тишины…

— Не гоните лошадей, — сказала Марина спокойно. — «Альфу» заказывали? Штурм планируете? Я видела штуковину, которая гранаты закидывает.

— От «Альфы» — три снайпера. Всё. А штурм… он же своих баб кончит, и весь штурм.

— План дома есть?

— Зачем это вам? Вы что, внутрь собираетесь?

— Мне нужны сведения личного характера, предположения о его мотивах. Человек, знаете, не слетает с резьбы внезапно…

— Он доцент, — подал голос эфэсбешник. — В Политехе. Состав семьи — жена и дочь восьми лет. На учете у психиатра не состоит. Жена на десять лет моложе.

— Что-нибудь необычное за эти выходные случалось? Соседей опрашивали?

Офицеры переглянулись. Как-то разом все вдруг зашевелились…

— Мне кажется, уважаемая Марина, вы вторгаетесь в сферу не вашей компетенции, — мягко заметил полковник Лебедев.

— А мне кажется, уважаемые, я еще не решила, достойны ли вы моей помощи.

Несколько мгновений «главнокомандующий» сверлил ее тяжелым взглядом. Она выдержала, даже мило ему улыбнулась. Он сдался, махнул рукой.

— Бога ради, просветите товарища. Нет тут никаких тайн.

Начальник районного управления выступил из-за его спины:

— Вчера вечером, точнее, ночью золотая молодежь устроила фейерверк. Во-он на том участке. Говорят, шикарное было представление, в стиле «новых русских». И еще электричество вырубалось, аккурат в то же время. Какие-то внеплановые работы на подстанции.

— Вы думаете, это как-то связано…

— Кто его знает, что там с чем в башках у психов связано, — сказал эфэсбешник. — У одних что-то выключается, а из-за этого в других мозгах что-то включается… жизнь — сложная штука.