По большей части Екатерина чувствовала себя более чем способной к этой борьбе за власть. Порой она даже получала удовольствие от всех своих интриг. Но сегодня она ощущала лишь усталость и одиночество.

Упоминание острова Фэр всколыхнуло в ней память о Евангелине, ее подруге, и вызванные ею все противоречивые чувства: любовь и ненависть, восхищение и жгучую зависть. В конечном счете, ненависть и зависть взяли верх.

Евангелина с ее идеальным браком, идеальной любовью посмела воспрепятствовать попытке Екатерины избавиться от любовницы мужа. Конечно, Евангелина правильно помешала ей, но от этого ее вмешательство не стало более терпимым.

Екатерина решила показать Евангелине, что значит чувствовать себя отвергнутой неверным мужем.

– Страдания за страдания, моя дорогая Евангелина, – прошептала Екатерина.

Оказалось, что очень легко натравить одну из своих дам на шевалье Шене. Несмотря на все его страстные признания в обожании своей жены, он оказался таким же слабым, как и всякий другой мужчина.

Екатерина отчетливо помнила тот доставивший ей глубокое удовлетворение момент, когда Евангелина впервые узнала об измене мужа. У Евангелины были удивительные глаза, они как бы лучезарно светились изнутри.

Но в тот момент Екатерина видела, как свет этот мелькнул и погас, чтобы никогда больше не вспыхнуть снова. Воспоминание должно бы быть приятным, но почему-то оставило чувство боли и пустоты.

Екатерина потерла глаза, пытаясь стереть из памяти все мысли о подруге. Но не могла избавиться от вопросов. Что, если капитану удалось добраться до острова Фэр и добиться помощи Арианн?

В краешках губ залегла зловещая складка.

– О, дорогая Евангелина, – пробормотала она. – Молю, чтобы у Арианн было больше здравого смысла, чем у тебя, и хватило бы ума не вмешиваться в мои дела. Мне действительно не хотелось бы губить твое дитя.

Арианн вывела пони из монастыря. Шарбонн заперла за ней ворота. Девушка сомневалась, что Мари Клэр была бы довольна, если бы узнала, что она обошлась без сопровождения Шарбонн, но было уже поздно, и женщине, которую утром ожидало много дел, следовало поспать.

Арианн и сама устала до смерти. Хотелось вскочить в седло и скорее попасть домой. Но с Орешком это было вряд ли возможно. Мири права: пони старел. Арианн надо бы его пожалеть, даже если это означало, что придется вести его по улицам в поводу, пока они не дойдут до дороги, которая вилась из гавани в глубь острова.

Она вряд ли доберется домой до раннего утра, но Арианн не впервые приходилось бывать вне дома так поздно. Она часто ездила после захода солнца, торопясь к постели тяжелобольных. Здесь, на своем острове, она всегда чувствовала себя в безопасности.

По крайней мере, до сегодняшней ночи.

Ведя Орешка вниз под залитую лунным светом гору, она тесно прижималась к пони, помня о висевшем на боку тайном грузе – кожаном кошельке капитана Реми с его смертельно опасным содержимым.

Когда она всего несколько часов назад ехала в монастырь, остров Фэр казался самым спокойным местом на свете. Теперь даже сад лекарственных растений у лавки аптекаря приобрел зловещие очертания: в нем слишком много закоулков, в которых кто-то мог затаиться, слишком много кустов, под которыми можно прятаться.

«Говорят, что у Темной Королевы глаза повсюду».

На ум пришли слова Мари Клэр. Арианн невольно скользнула рукой по шее и нервно затеребила цепочку с кольцом Ренара. Она со страхом почувствовала, что в темноте кто-то есть, кто-то следит… выжидает. Арианн с трудом удерживалась от того, чтобы не броситься обратно под надежное укрытие монастыря.

Хватит! Она не позволит Екатерине запугать себя, бросить тень на окружающий мир, на ее остров.

Орешек остановился, оперся на нее, собираясь уснуть прямо на дороге. Арианн шлепнула его и, грустно улыбнувшись, прошептала:

– Правильно. Давай обопрись о меня. Все опираются. Как хотелось бы и мне опереться на чье-нибудь плечо.

– Я не сгожусь? – прогремел из темноты низкий голос.

У Арианн сердце ушло в пятки, она бросила поводья. К ней приближалась массивная фигура. Огромные плечи, могучие руки. Арианн открыла рот, собираясь закричать, но мозолистая ладонь плотно закрыла ей рот.

– Все нормально, милочка. Это всего лишь я.

С бешено бьющимся сердцем она смотрела на графа де Ренара. Лунный свет высвечивал резкие черты его лица. Он медленно отнял руку от ее рта, как бы нежно погладив губы. Откуда, черт возьми, он взялся? Словно по колдовству возник из-под земли.

Арианн пораженно раскрыла глаза при мысли, что, выражая свои чувства, теребила металлическую цепочку. Неужели она непроизвольно… Нет, это абсурдно, невозможно…

Она, споткнувшись, изумленно отшатнулась от Ренара.

– М-месье граф! Откуда вы? Я… я вас не вызывала. – Потом нерешительно добавила: – Или вызвала?

– На этот раз нет, – с еле заметной усмешкой ответил Ренар.

– Но в таком случае, что вы здесь делаете?

– Ищу вас, – спокойно произнес он, словно оба находились на какой-нибудь летней ярмарке и потеряли друг друга в толпе.

Испуг Арианн уступил место злости за страх, который она пережила из-за него.

– Значит, это вы, как я чувствовала, следили за мной. Вы меня преследовали.

Ренар пожал широкими плечами:

– А что мне оставалось делать, когда я решил, что моим видам на вас угрожает соперник?

– Соперник? О чем, в конце концов, вы говорите?

– Мой друг Туссен сообщил мне, что видел вас ехавшей с другим мужчиной, и я испугался, что вы, может быть, назначили ему свидание под луной.

Такая фантазия была до того нелепой, что Арианн невольно расхохоталась.

– Это была Шарбонн, женщина, которая работает в монастыре. Верно, она довольно крепкая и рослая, но если бы она узнала, что ваш друг принял ее за мужчину, то расквасила бы ему нос. Она часто сопровождает меня, когда я хожу в монастырь Святой Анны.

– Теперь понимаю. Я видел, э-э… как молодая женщина выпускала вас из ворот.

– И вы все это время были там, выслеживая меня? Ренар сконфуженно потер шею:

– Боюсь, что вел себя как ревнивый дурак.

– Само собой, – угрюмо подтвердила Арианн. – И к тому же бессмысленно. Чтобы ревновать, надо быть влюбленным.

– Нет, лишь очень сильно желать кого-то и быть исполненным решимости защитить то, что мое.

Арианн только оставалось покачать головой, находя это неотрывное преследование все более непостижимым.

– Но я не ваша, – возразила она. – И вы не имеете права шпионить за мной. Что бы вы сделали, если бы я была на свидании с другим поклонником?

– Отбил бы у него охоту. Вы не ожидаете, что я буду за вас драться?

– Разумеется, нет. Я не из тех женщин, из-за которых дерутся мужчины.

– Так из каких же вы?

– Из благоразумных, кто латает головы, когда драка кончается.

– Вы недооцениваете свои прелести, милочка.

Ренар погладил пальцами изгиб ее щек. Прикосновение было нежным, но Арианн отстранилась.

Она отвернулась и, когда Ренар своими огромными лапами обнял ее за плечи, напряглась. Он наклонился так, что она чувствовала его дыхание, и прошептал на ухо:

– Простите меня, я очень плохо себя вел.

Арианн старалась не поддаться на раскаивание в его голосе. Но это стоило большого труда, особенно когда он повернул ее лицом к себе. Его взгляд в кои-то веки был открытым и искренним.

– Извините, что обидел вас, – мрачно произнес он. – И так вас напугал. Хотя меньше всего хотел этого.

– Я не столько испугалась, сколько удивилась, – ворчливо призналась она. – Вообще-то довольно странно, но я больше пугаюсь, когда вы мечетесь по моей большой гостиной. – Она окинула взглядом его огромную фигуру, могучие плечи. – Почему-то кажетесь не совсем ручным, чтобы держать вас в помещении.

– А почему бы вам меня не приручить? – проворковал он, привлекая ее к себе.