Элизабет сосредоточенно разглядывала тарелку.

– Еще нет.

– Ну это уже просто смешно. Тебе обязательно надо с ним поговорить.

Элизабет тяжело вздохнула:

– Не могу. Понимаешь? Просто не могу. Ой, Инид, ведь так унизительно услышать от него то, что я уже сама знаю.

– Но ты кое о чем забываешь.

– О чем же?

– О том, что ты можешь и ошибаться.

– Если бы ты только видела их вместе, – упрямо заявила Элизабет.

– И что он такого делал? Всего-навсего втирал ей в спину крем для загара. Что тут такого?

– Главное, как он это делал.

– Ну, может, тебе просто показалось.

– А то, что Пэтси такая шикарная и что он прежде был в нее влюблен, до того как встретил меня, – все это мне тоже показалось?

– Он прежде был в нее влюблен, – подчеркнула Инид. – А это вовсе не означает сейчас.

– Но Джессика сказала…

Инид нахмурилась:

– Что она сказала?

– Она сказала, что они ужасно много времени проводили вместе на репетициях.

– Удивляюсь, как это она заметила. Насколько я знаю, Джессика все время занята тем, что изводит беднягу Билла.

Элизабет ухватилась за возможность перевести разговор на другую тему.

– Мне кажется, скоро у Билла появится соперник, – сказала она.

– Кто же?

– По-моему, что-то среднее между Ричардом Гиром и Сильвестром Сталлоне.

Инид засмеялась.

– Зная Джессику, можно предположить, что она не откажется от двух сразу. И, могу поспорить, она спит и видит, как бы ей получить «Оскара».

– Хотелось бы, чтобы она не обманулась.

– Мне тоже. – Инид знала, что такое Джессика, когда ее величество начинает злиться. Тогда лучше не попадаться ей на глаза. – Так было бы лучше для всех нас.

«Инид права», – подумала Элизабет, остановившись у своего шкафчика в раздевалке после уроков.

Она предоставит Тодду возможность все объяснить. Нельзя же бесконечно от него прятаться. Ей нужно, наконец, узнать правду – даже если этой правдой окажется то, что он влюблен в Пэтси. И она решительно направилась через многолюдный проход к шкафчику Тодда.

Сцена, которую она увидела, застала ее врасплох. Ну уж на этот раз трудно было ошибиться в том, что происходит.

Тодд обнимал Пэтси, а она так прильнула к нему, что у Элизабет не осталось никаких сомнений относительно их чувств.

Слезы хлынули у нее из глаз, обжигая щеки. Тодд поглаживал Пэтси по спине и что-то шептал ей на ухо.

«Может быть, он говорит ей, что любит ее – так же, как раньше говорил это мне».

Элизабет больше не могла этого вынести. Это было похоже на кошмарный сон, который становится явью. Она должна уйти. Она должна убежать до того, как они заметят ее. Но она не могла пошевельнуться. Как будто весь воздух превратился в лед и заморозил ее изнутри.

Затем, не помня себя от боли, Элизабет бросилась к выходу, расталкивая ребят, которые стояли у своих шкафчиков или, сбившись в стайки, оживленно болтали. Она хотела бы очутиться как можно дальше от Тодда.

Так далеко, что даже космическое расстояние показалось бы совсем крохотным.