Они прилетят в Африку. Чтобы на них не напали львы или носороги, жить будут на гигантском баобабе. Устроят на нем шалаш, покроют его листьями огромной пальмы. Конечно, лазать по баобабу они не сумеют. Поэтому укрепят на ветвях сплетенные из лиан гамаки – будут себе полеживать в них, раскачиваться. Приручат шимпанзе, и те станут носить их на себе…

По радио поют: «Как хорошо расцвел родной Китай…» На этот мотив они придумали свою песню:

Хлопают в такт в ладоши. «О, румба негро, о, румба негро, о, буги мамбо так-так-так!»

– Да… – Киря задумался. – Но ведь планер надо как-то запустить! Он же должен подняться на высоту.

– Хо! – говорит Проша. – А «гусь» на что?

Планер у них будет со складными крыльями. Подвесят его к «гусю». Усядутся. И станут раскачиваться, как на качелях. Раскачаются так, что больше уж некуда, в нужный момент перережут шнур – планер в окно. А там крылья раскроются… понесет их в Африку.

Все это бы хорошо – но Сашка не даст. Отнимет планер. Сам захочет полетать.

– Пусть! – говорит Скрип. – Он будет раскачиваться, а мы – чик! – перережем шнур раньше, чем надо…

У планера не будет сил взвиться. Едва вылетит в окно, крылья раскрыться не успеют – он вниз. Бац об асфальт! Что, король, слетал в Африку? Во фокус!

…Конечно, они знали: никакого планера не будет.

Петух и Глобус придумали свой фокус. Рассказали Сашке – он разрешил.

В ту ночь дежурила Бах-Бах. Слышит: в какой-то из палат насвистывают. На этот раз ей не почудилось. Несется по коридору, заглядывает в палаты. Ага! Вот откуда свист! Ворвалась к поли.

В темноте на стуле сидит мальчик.

– А ну – в кровать, пар-разит!

Ринулась к нему… Громых – рухнула, головой – в ножку стула. Опрокинула его вместе с мальчиком. Взвыла:

– О-о-ой! Не могу-уу!

У нее сломана рука. Отбит бок. Подняться не может…

Пол перед стулом был побрызган водой, натерт мылом. А «мальчик» сделан из корсета с головодержателем и аппаратов, которые надевают на ноги. Все это обрядили в пижаму, на головодержателе закрепили мячик.

– Убила его… не шевелится… – испуганным голосом проговорил Петух.

– Убила! – подхватил Владик, и уже отовсюду слышится: – Убила, убила!..

– Я его не трогала! – кричит Бах-Бах. – Это вы его… вы… Он сам… – Она крепко выпивши.

Кругом заливаются беззвучным смехом.

– Миленькие! – взмолилась. – Кто у вас ходячие? Я встать не могу! Сходите на пост. Под стеклом – номера телефонов. На четвертый этаж позвоните – пусть врач придет…

На четвертом ночью не только сестра дежурит, но и врач.

Поли не спешат включать свет. Потихоньку утянули «мальчика» – разобрали. Петух отправился звонить – и нарочно вызвал «скорую помощь».

– У нас в институте дежурная убилась! Скорей-скорей… помирает…

Бах-Бах грузной тушей лежит на полу. То охает, жалобно причитает. То – матерится.

Но вот в коридоре – быстрые шаги. Входят молодой врач, две медсестры.

– А? Кто это? – она увидела чужих, испугалась. Вдруг кричит: – Я его пальцем не тронула! Он сам убился… Эти зар-разы пар-разитские его убили…

Врач переглянулся с медсестрами.

– О ком вы говорите?

Бах-Бах уставилась на него мутными, налитыми кровью глазками. Рожа – краснее вареного рака. Поворочала башкой. Валяется опрокинутый стул. Все поли – на койках.

– Куда дели?! – взревела, сжала здоровую руку в кулак, затрясла им.

– Однако… – сказал врач. – Успокойтесь. Сейчас прибудут носилки.

Какая же была радость! День проходил за днем, а она не утихала. Поли узнали от нянек, что Бах-Бах, наверное, уволят. Врач «скорой помощи» сообщил, что она «находилась в состоянии алкогольного опьянения».

А тут и окна расклеили – весна! Первым высунулся наружу Сашка. Набрал воздуха, сунул пальцы в рот – как свистнет!

Внизу прямоугольный длинный асфальтированный двор. В него выходят подъезды двухэтажного жилого дома, что стоит напротив института.

– Дворовые падлы в футбол играют! – обернулся король к свите. – Кинуть в них нечем, гадство!

«Черная дивизия» выставилась в окна. Внизу мальчишки гоняют дырявый резиновый мяч. И вдруг поли, изуродованные болезнью, принялись – и с каким жадным удовольствием! – находить изъяны у здоровых дворовых мальчишек.

– Вон тот в кепке – какой косолапый! Га-га-га!

– С такими ножками в футбол играть! Ну-у, дур-р-рак!

– Игорь Нетто х…в!

– А тот, глядите, – фитиль!

– Футболисты, в рот их е…ть! Выблядки! Х…та сраная!

Был бы у «черной дивизии» пулемет! Да хотя б дробовик. Садили бы картечью в этих счастливчиков, что с такой легкостью бегают и прыгают, наподдают мяч, наслаждаются весной…

– Отродье криволапое! Недоноски! Смотреть же – смех! У-у, пас-с-скуды…

Настоящие футболисты, настоящие боксеры, борцы, самбисты – могли выйти только из поли. Если бы не болезнь. Они, только они могли (должны были!) быть по-настоящему стройными, сильными, красивыми. Судьба ограбила их! Их место заняли эти засранцы…

Из мусорного ведра в уборной вытащили коробку из-под торта. В соседней палате украли наволочку. Смастерили «парашют». Сашка и Петух испражнились в коробку, закрыли ее, подвесили к «парашюту». И пустили за окно.

Груз приземлился довольно мягко – коробка не открылась. Дворовые мальчишки оставили мяч, направились к ней.

– Не бери-и-те! – заорал Сашка-король во всю глотку. – Это не вам!

Те, задрав головы, глядят на него.

– Нельзя бра-а-ать!! Оболью!

Двое поспешно устремились к грузу. Сашка выплеснул из таза воду. Вода – шлеп-п-п об асфальт. Любопытные отскочили на безопасное расстояние. Грозят кулаками королю и свите, что высунулась из окон. И посматривают на груз. Наконец сразу трое метнулись к нему, один – цап! Бросились прочь.

У подъезда дома мальчишки сгрудились над добычей. Вдруг – врассыпную.

– О-о-го-го-го-о! – грянуло сверху.

Король высунулся в окно, правую руку вытянул вниз, к дворовым: – Эй, вы! – левой рукой схватил за волосы Глобуса – держит его голову, чтобы не свешивалась. Дворовые таращатся снизу. Вдруг слышат громкое, разносистое, с «протягом»:

Снова появились военврачи. Перед их приходом всех, как и в прошлый раз, уложили в кровати.

Невероятно: врачи стали раздавать подарки! Маленьких пластмассовых волков – почему-то светло-коричневых. И зеленых козлят.

Златоверов склонил тощую физиономию над Сашкой.

– Ну как? Продолжаем шутить? Э-ка разыграл тогда! Я был уверен: мы и вправду не владеем речью.

Король нагло глядит на него.

– Поговори с нами, – попросил Радик.

– Стимула нет! – бросил Сашка.

Златоверов воззрился на помощников.

– Вы помешались на их умственной ущербности! Вот вам – по мордасам!

– Маловато, – возразил Миха. – Если б он, допустим, анекдот рассказал…

– Загнул! От кого анекдот… – усмехнулся Тольша: плосколицый, со странной челкой полукругом.

– А я могу! – заявил король. – Про наш институт!

– Это, должно быть, очень интересно, – сказал старший. Глаза за стеклами очков – пристальные, холодные.

Сашка не замешкался: