После спектакля мы втиснулись в довольно здоровый серебристый автомобиль. За руль сел тот, который в галунах. Это мне не понравилось. Дело в том, что в антракте все мы продолжили начатое перед спектаклем употребление спиртных напитков, и этот тип усердствовал больше других. Поэтому я пыталась уверить окружающих, что вшестером нам в машине тесно и я с удовольствием поеду на метро. Однако добилась лишь того, что Вика уселась Гене на колени.

— Куда везти? — поинтересовался у меня наш нетрезвый шофер. — Адрес твой какой?

Мои, тоже не вполне трезвые, мозги медленно заворочались. Светиного адреса я не знаю. Помню только наглядно место, и все. Да и вообще, я должна ехать домой. Мне завтра на работу, а дома ждут непроверенные контрольные и недописанные конспекты. Но имею ли я право сообщать, где живу? Не раскроется ли тогда мое инкогнито?

— Куда везти? — настойчиво требовали ответа со всех сторон, и я, не выдержав, честно продиктовала свой адрес. Мне почудилось, что Андрей тут же кинул на меня весьма скептический взгляд, и я сочла нужным добавить, что еду к подруге. Упоминание подруги ужасно насмешило Гену, и он всю дорогу мычал что-то о том, чем именно мы с нею будем заниматься и какого размера у нее… ну, некоторые детали, которых, вообще говоря, у подруг обычно не наблюдается. А Андрей с Артемом смотрели на меня, как два волка. Впрочем, Андрей, возможно, предпочел бы смотреть волком на свою жену, однако счел это небезопасным и избрал меня. Не знаю. Во всяком случае, вылезая из машины, я очень порадовалась, что живу рядом с отделением милиции. Ходят слухи, будто милиция теперь коррумпирована, однако вряд ли меня решатся прихлопнуть прямо у ее стен.

Когда через пару дней я узрела на своей лекции сияющую Свету, у меня, представьте себе, вовсе не возникло дурных предчувствий. Потому что там, где есть уверенность, предчувствиям не место. Я лишь вздохнула и подумала, что было бы жутко обидно попасть в переплет как раз сейчас, когда не за горами долгожданное и желанное лето и мы с Настей даже успели взять в профкоме очень дешевые путевки на пригородную базу отдыха. Поэтому я должна проявить твердость и не поддаваться ни на какие провокации. В конце концов, вот уже три раза я пошла у подруги на поводу, и что в результате? А ничего. Значит, я спокойно могу отказаться. Переживет!

— Знаешь, нам удивительно повезло! — с трудом дождавшись перерыва, бодро известила меня Света. — Вадика уволили.

— Это вашего ленивого охранника? — уточнила я. — А за что?

— За Юлечку. Его застукали с нею в рабочее время.

Я обрадовалась:

— А ее? Тоже уволили?

— Ее застукали в е г о рабочее время, — пояснила Света. — Ее-то за что увольнять? Но дело не в этом. Вадика в офисе ночью не будет, понимаешь! И ее, скорее всего, тоже. А если она и будет, то не в кабинете, а у входа. С Костиком, другим охранником. А кабинет будет свободен! Ну, что скажешь?

Я пожала плечами, а она пару раз подпрыгнула от прилива бодрости:

— Вот сегодня мы все и стянем! И я буду спать спокойно! Ура!

— Так сразу и сегодня, — буркнула я, ощущая, как решимость понемногу меня покидает. У меня не поворачивался язык расстроить столь счастливого человека.

— Именно сегодня! Завтра наймут нового. Я его уже видела. Парень — блеск. Ростом… — моя подруга в восторге оглядела лекционную аудиторию и, не найдя подходящего объекта, указала на первую парту: — Вот к этому приделать вторую голову. Или, — она задумалась, — или полторы головы. Скорее полторы.

В первую минуту видение существа с двумя с половиной головами так меня ошарашило, что я не сразу заподозрила истину. А, заподозрив, осторожно поинтересовалась:

— И как эту каланчу зовут?

— Темочка. Красивое имя, правда?

— Да? А этот Темочка тебя видел или только ты его?

— Разумеется, видел. И не один раз. Да, — изумилась Света, — ты ведь и сама это знаешь. Первые два раза он меня видел как тебя. То есть тебя как меня. В общем, через тебя мы с ним прекрасно знакомы. Так что я сразу почувствовала себя с ним легко и непринужденно. Такой милый!

Я меня ослабли ноги, и я села. Наверное, у кого-то из нас не в порядке с головой. Или у меня, или у Светы, или у Темы. Хотя… возможно, не с головой, а с глазами? Похож ли Артем на слепого? Нет, не похож. А на недоразвитого? На недоразвитого похож… но недоразвитостью тут не обойдешься. Чтобы не отличить меня от Светы, надо быть и слепым, и недоразвитым одновременно.

Я решила поставить точки над «и».

— Ты хочешь сказать, что Артем не заметил, что ты уже не та?

— Что значит — «уже не та»? — обиделась Света. — Мне ж не тридцать еще, в конце концов. Да я и не выгляжу на свои годы.

— При чем тут годы! Его не удивило, что в его офисе и в театре ты выглядела, как я, а потом стала выглядеть, как ты?

— Как я, как ты… — с легкой оторопью повторила моя подруга. — Что ты имеешь в виду? А, поняла! Это все ерунда. Я Темочке все рассказала. Так что он не удивился.

Поскольку я уже сидела, сесть вторично я не могла. Разве что сползти на пол. Но пол у нас грязный, а я в светлом платье, поэтому я предпочла не поверить своим ушам и переспросить:

— Рассказала? Что рассказала?

— Про бюстгальтер, — покорно пояснила мне Света. — Ты разве не помнишь? Мы ведь сразу договаривались — если кого-нибудь удивит, что у меня была такая грудь, я скажу, что у меня специальный бюстгальтер. Знаешь, Темочка так удивился! Собирается купить такой же своей девушке на день рожденья. Как ты думаешь, его девушка красивая?

— Я думаю, — мрачно поведала я, — что он водит тебя за нос. Посмотри на себя и на меня. Мы что, близнецы?

— Потому что ты почти не красишься, — оживилась Света. — Если бы ты стала краситься, я бы подарила тебе французский косметический набор. Фирменный! Давай, а? Тебе очень пойдет. И будешь совсем, как я. У нас половина девчонок ужасно похожи. Особенно когда хорошо осветлят волосы. Ты ведь не забыла надеть парик?

Доля истины в ее словах была. Меня часто удивляло, что на большинстве рекламных щитов изображены особы, удивительно смахивающие на мою подругу, и я лишь недавно догадалась, что дело в количестве и качестве макияжа. Однако между сходством и тождеством дистанция огромного размера.

— Но он ведь был пьяный! — попыталась развеять мои сомненья Света.

— Пьяный он был под конец, — упорствовала я.

— Это ты была пьяная под конец, — засмеялась она, — а остальные с самого начала. Да, видно, что у тебя нет опыта презентаций! Ну, кто ходит туда трезвым? И вообще, при чем здесь Тема? Мы сегодня идем на дело. Другого случая не будет. Я прошу тебя в последний раз. В самый-самый предпоследний! — она помрачнела. — Говорят, сейчас в тюрьмах очень плохо кормят. Особенно во время предварительного следствия. А у меня ведь был гепатит. Печень загублю — как пить дать. Или, может, ничего? Я крепкая.

Я вздохнула и оправилась звонить маме — сообщить, что не приду ночевать. Мама к подобному привыкла — после театра я часто ночую у одной из подруг. А что на сей раз иду на дело, я решила не уточнять.

Правду говорят, будто привычка — вторая натура. Наверное, потренировавшись немного, я бы вполне сумела выполнять хорошо оплачиваемую работу взломщика. По крайней мере, я бестрепетно прошла знакомым путем до Светиной конторы и осталась ждать на облюбованном в прошлый раз месте. Только пожалела, что не догадалась взять с собой складной стульчик.

Стульчика не было, поэтому я стояла. Стояла и стояла. И стояла, и стояла, и стояла. Пока это занятие мне окончательно не осточертело. И, проклиная про себя Юлечку, наверняка из вредности опять примостившуюся в кабинете, я двинулась вперед. Вокруг подозрительно шуршало, но мои закаленные нервы не обращали на это ни малейшего внимания. Пошуршит и перестанет.

В коридорчике, где я в прошлый раз встретила Свету, пустота. Я осторожно сунула голову в кабинет — ага, там какая-то темная фигура. Фигура сидела на стуле с невероятно несчастным видом, и я на миг даже пожалела бедную Юлечку. Может, она нимфоманка и теперь, лишившись необходимой ей дозы секса, страдает на месте былых утех? И вздыхает просто душераздирающе! Потом подходит к сейфу и с отчаяньем бьет его ногой. Сейф в ответ издает гулкий звук, и мне почему-то вспоминается колокол, сбирающий народ на новгородское вече. Не понимаю, почему сплав для колоколов всегда считался великой тайной и непосвященные были не в силах ее отгадать. Производители сейфов явно угадали ее без труда.