Так постоянные гонения вынуждали учителей истины переходить из города в город. Враги Христа не могли помешать распространению Евангелия, хотя им удалось поставить апостолов в чрезвычайно трудные условия. Однако, несмотря на сопротивление и борьбу, Павел уверенно шел вперед, решительно выполняя намерения Божьи, открытые в видении в Иерусалиме: “Я пошлю тебя далеко к язычникам” (Деян. 22:21).

Поспешный уход Павла из Верии лишил его возможности посетить братьев в Фессалонике, на что он очень надеялся.

Прибыв в Афины, апостол послал братьев из Верии обратно, чтобы они передали Силе и Тимофею его пожелание немедленно присоединиться к нему. Тимофей пришел в Верию до ухода Павла и вместе с Силой продолжил успешно начатое там дело, наставляя новообращенных в принципах веры.

Город Афины был столицей и бастионом язычества. Здесь Павел встретился не с невежественными, легковерными простолюдинами, как в Листре, а с людьми, известными своей образованностью и изысканной культурой. Повсюду в глаза бросались статуи их богов и обожествленных героев истории и поэзии; величественные архитектурные сооружения и живописные полотна являли национальную славу и свидетельствовали о поклонении языческим божествам. Красота и великолепие произведений искусства производили на людей сильное впечатление. Повсюду возвышались массивные своды святилищ и храмов, на возведение которых были потрачены баснословные деньги. На каждом углу стояли памятники, скульптурные ансамбли, гробницы и гранитные плиты в честь военных побед и подвигов знаменитых людей. Все это превращало Афины в огромную художественную галерею.

И когда Павел смотрел на окружавшую его красоту и великолепие и видел город, всецело преданный идолопоклонству, его дух возревновал о Боге, Который был обесчещен на каждом шагу, а сердце его сжалось от сострадания к жителям Афин, которые, несмотря на свое высокое интеллектуальное развитие, ничего не знали об истинном Боге.

Апостола не прельстило то, что он увидел в этом центре цивилизации, ибо его дух был устремлен к Небу и слава нетленных сокровищ затмевала в его глазах пышность и красоту города, показавшегося ему каким-то пустым. Увидев величие Афин, он понял, какие соблазны окружают здесь любителей искусства и науки и какая важная работа ему предстоит.

В этом великом городе, где не поклонялись Богу, Павла угнетало чувство одиночества, и он жаждал сочувствия и помощи своих соработников. Что касается человеческой дружбы, то он был совершенно одинок. В Послании к Фессалоникийцам он так выражает свои чувства: “Мы восхотели остаться в Афинах одни” (1 Фес. 3:1). Итак, перед ним возникли, казалось бы, непреодолимые препятствия, и у него почти не было надежды завоевать сердца афинян.

Однако, ожидая Силу и Тимофея, Павел не бездействовал. “Он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими Бога, и ежедневно на площади со встречающимися”. Но главным его делом в Афинах было благовествование спасения тем, кто ничего не знал о Боге и о Его замыслах относительно падшего человечества. Вскоре апостолу предстояло столкнуться с язычеством в его самой утонченной и обольстительной форме.

Великие мужи афинские, узнав вскоре, что в их городе находится некий учитель, проповедующий новые странные учения, пришли к Павлу и вступили с ним в разговор. Вокруг собралась толпа слушателей, и некоторые пытались высмеять апостола, считая, что он намного уступает им в социальном положении и умственном развитии. Они язвительно говорили: “Что хочет сказать этот суеслов?” А другие добавляли: “Кажется, он проповедует о чужих божествах”, ибо “он благовествовал им Иисуса и воскресение”.

Среди тех, кто спорил с Павлом на рыночной площади, были “некоторые из эпикурейских и стоических философов”, но эти люди, как и все другие, беседовавшие с апостолом, вскоре поняли, что он обладает еще большими познаниями, чем они. Его способность мыслить вызывала уважение ученых, а серьезные, логично обоснованные суждения и ораторский дар привлекли внимание всех слушателей. Они видели перед собой не новичка, а человека, убедительно защищавшего свое учение, которое оказывает влияние на все сословия общества. Таким образом, апостол был неуязвим, находя с ними общий язык, отвечая на логические построения логическими построениями, на философию – философией, на красноречие – красноречием.

Оппоненты-язычники напомнили ему об участи Сократа, осужденного на смерть за то, что он проповедовал чужие божества, и посоветовали Павлу не рисковать жизнью. Но слова апостола привлекли внимание народа, его бесхитростная мудрость вызывала у людей уважение и восхищение. Ученость и ирония философов не заставили его замолчать, и, видя, что он полон решимости выполнить свою миссию в их городе и рассказать им о новом учении, чего бы это ни стоило, они решили дать ему возможность высказаться.

По тому они повели его в ареопаг. Это было одно из священных мест в Афинах. К нему относились с суеверным страхом, а некоторые даже с ужасом из-за связанных с ним определенных воспоминаний. Именно здесь часто и самым тщательным образом рассматривались вопросы религии и выносилось окончательное решение по всем наиболее важным нравственным и гражданским проблемам.

Здесь, вдали от шума многолюдных улиц, прекратились беспорядочные, обрывочные дискуссии; апостола могли выслушать спокойно, не прерывая. Вокруг него собрались поэты, художники и философы – ученые и мудрецы Афин, которые обратились к нему со словами: “Можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши; посему хотим знать, что это такое?”

В этот торжественный и ответственный момент апостол сохранил спокойствие и самообладание. На нем лежало бремя ответственности – донести до людей важную весть, и слова, исходившие из его уст, убедили присутствовавших, что это не праздный суеслов. “Афиняне! – сказал он. – По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны; ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: "неведомому Богу". Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам”. При всей своей развитости и эрудиции они не знали Бога, сотворившего Вселенную. Однако среди них были люди, стремившиеся к большему свету и пытавшиеся найти Бесконечного.

Простерев руку к храму, полному идолов, Павел облегчил бремя своей души, начав разоблачать религию афинян. Самые мудрые из его слушателей были удивлены его доводами, ибо он показал, что знаком с их произведениями искусства, литературой и религией. Указывая на статуи их кумиров, он заявил, что Бога нельзя уподобить изделию рук человеческих. Эти каменные изваяния даже в слабой степени не могут отразить славу Иеговы. Он напомнил им, что эти кумиры безжизненны, что они находятся во власти человека, что они не могут самостоятельно передвигаться, поэтому поклоняющиеся им во всех отношениях превосходят их.

Павел попытался вывести слушавших его идолопоклонников за рамки их лжерелигии, открыть им истинное знание о Боге, Которого они называли “неведомым”. Тот, о Котором он говорил им, не зависит от человека и не нуждается в служении рук человеческих, поскольку люди не могут увеличить Его силу и славу.

Людей охватило восхищение, когда они слушали, как Павел серьезно, в строгой логической последовательности описывает свойства истинного Бога – Его творческую силу, Его мудрое провидение. С большим жаром и истовостью апостол красноречиво говорил: “Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду. Сам дая всему жизнь и дыхание и все”. Небеса не могут вместить Бога, а о рукотворных храмах и говорить нечего!

В обществе, разделенном на сословия, когда права человека часто попирались, Павел поднял на щит великую истину о человеческом братстве, заявив, что Бог “от одной крови… произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли”. В очах Божьих все равны, и каждый человек должен воздавать своему Творцу наивысшие почести. Затем апостол показал, что через всю историю взаимоотношений Бога с человечеством золотой нитью проходит Его милость и благость. Он назначил людям “предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и не далеко от каждого из нас”.