— И ты считаешь, что это может произойти? — спросил я.

— У меня предчувствие, что это должно случиться очень скоро, — ответил он.

— Ты уже служишь какое-то время во дворце Тироса?

— Да.

— Тогда, может быть, ты расскажешь мне кое о чем?

— Буду рад, если смогу, — уверил он меня. — Что тебя интересует?

— Моя спутница, Дуари, была куплена агентом Тироса. Ты не видел ее? Не знаешь ли где она и как в каких условиях ее содержат?

— Я видел ее, — сказал Плин. — Она очень красивая и ее содержат в очень хороших условиях. Она служит принцессе Скабра, жене Тироса. Все это благодаря ее красоте.

— Я не понимаю.

— Видишь ли, у Тироса много жен, некоторые из которых были рабынями. Но все они некрасивы. Скабра следит за этим. Она очень ревнива и Тирос очень боится ее. Она позволяет ему иметь нескольких безобразных жен. Но как только появляется красивая женщина, как твоя спутница, она забирает ее к себе.

— Так она в безопасности?

— До тех пор, пока она служит Скабре, она в безопасности, — ответил он.

Жизнь в отделении для рабов короля Мипоса была скучной. Охрана посменно выводила нас на разные работы на территории вокруг дворца. Как правило, им было лень даже махать кнутами на тех, кто был беззащитен. Что касается Кандара, Артола и меня, то нас не трогали благодаря моему пистолету. А Плин, который мог получать деньги со стороны, добивался иммунитета и благосклонности с помощью подкупа. Он терся около меня, подхалимствовал и льстил. Я порядком устал от него.

Я посмеивался над нашим вынужденным бездельем, не сулившем никакой надежды на побег. Мне хотелось, чтобы мне давали больше работы, чтобы чем-то занять себя.

— Подожди, вот пошлют тебя на корабли, — сказал мне один из рабов, — там работы достаточтно.

Тянулись день за днем. Я тосковал по Дуари и по свободе. Я начал замышлять фантастические и совершенно невероятные планы бегства. Это стало моим наваждением. Я не обсуждал их с Кандаром и другими, так как к счастью я осознавал, насколько они были глупыми. И хорошо, что не обсуждал.

Однажды за мной пришли от Тироса. Тирос, великий король, послал за рабом! Все отделение гудело от возбуждения. Я догадывался почему был удостоен такой чести. Сплетни отделения рабов и охраны дошли до ушей Тироса и разожгли его любопытство к странному рабу, игнорировавшему и дворян и охрану.

Как известно, именно любопытство погубило кошку, но я опасался как бы в этом случае не получилось наоборот. Так или иначе это вызов должен был изменить монотонность моего существования и давал возможность увидеть Тироса Кровавого. Я смогу, наконец, попасть во дворец и попытаться освободить Дуари. Поэтому накануне я пытался узнать о нем побольше.

В сопровождении большого отряда воинов меня проводили во дворец короля Мипоса.

Мипосанцы не имеют или почти не имеют чувства прекрасного. Они, кажется, не видят уродливого. Их улицы кривые, дома кривые. Гармония проявляется лишь в обилии дисгармонии. Дворец Тироса не был исключением. Тронный зал был бесформенным и представлял собой многоугольное пространство, находящееся где-то в посередине дворца. В одних местах потолок был высотой в двадцать футов, а в других — не более четырех. Его поддерживали колонны разных размеров с неровными поверхностями. Их мог создать только пьяный сюрреалист, страдающий от шизофрении, что нельзя считать нормальным, так как сюрреалисты не всегда пьяны.

Возвышение для трона, на котором сидел Тирос на деревянном стуле, представлял собой деревянный брусок, который, казалось, был выкачен из гигантской шкатулки для игральных костей и был оставлен там, где остановился. Никто не мог бы поставить его там, где он стоял, так как большая часть комнаты находилась сзади него и Тирос сидел спиной к главному выходу.

Меня поставили перед троном и я впервые взглянул на Тироса. Это было неприятное зрелище. Тирос был очень толстым — единственный мипосанец из виденных мною, чье телосложение было некрасивым. Он был пучеглазым, с огромным ртом. Его глаза были так широко расставлены, что казалось, что он косит, когда смотрит на вас. Его огромные жабры были очень воспалены и казались болезненными. В общем, симпатичным он не был.

В комнате было полно дворян и воинов. Среди них я сразу увидел Юрона. Его жабры пульсировали и он мягко выдувал воздух. По этим признакам я понял, что он был в отчаянии. Когда его глаза остановились на мне, его жабры захлопали от злости.

— Как поживает благородный Юрон? — поинтересовался я.

— Молчать, раб! — приказал один из стражников.

— Но Юрон мой старый друг, — возразил я. — Я уверен, что он рад видеть меня.

Юрон лишь стоял, дул и хлопал жабрами. Я видел как некоторые дворяне, стоявшие рядом с ним, втягивали воздух через зубы. Они, как я понял, смеялись над его неловким положением. Это наибольшее проявление смеха, на которое они были способны.

Был здесь и Вомер. Я почти что забыл его. Он смотрел на меня своими скучными рыбьими глазами. И также меня ненавидел. В комнате, наполненной людьми, не было ни одного дружелюбного существа.

Когда меня подвели к трону, Тирос уставился на меня.

— Желтые волосы!, — заметил он. Странное существо. Юрон говорит, что это очень ценный раб. В чем же его ценность — в его светлых волосах? Я многое слышал о тебе, раб. Я слышал, что ты непокорен, неуважителен и носишь оружие, убивающее людей, если только направишь его на них. Что за чушь! Они меня обманывали, не так ли?

— Возможно Юрон и обманывал, — сказал я. — Он говорил тебе, что я ценный раб?

— Молчать! — закричал дворянин, стоящий сбоку от меня. — Рабы не задают вопросов королю.

Тирос подал знак, чтобы не мешали.

— Пусть говорит. Я задал ему вопрос. Его ответ интересует меня. Да, раб, Юрон сказал, что ты представляешь собой большую ценность.

— Он говорил, сколько он заплатил за меня? — спросил я.

— Это была какая-то очень большая сумма. Я не помню, называл ли он точную сумму, но дал мне понять, что ты стоил ему целого состояния.

— Он заплатил за меня всего десять клуволов, — сказал я. — Я не стоил ему почти ничего, кроме того он боялся меня. Поэтому он подарил меня тебе.

— Почему он боялся тебя? — допытывался Тирос.

— Потому что он знал, что я могу убить его в любой момент. Поэтому он подарил меня тебе. Возможно, Юрон хотел твоей смерти.

Теперь уже все жабры хлопали и стоял шум от выдуваемого воздуха. Все смотрели на Юрона.

— Он лжет, — закричал он. — Я подарил его тебе, Тирос, для охраны детей. Он дважды спас моих детей от гайпалов.

— Но он стоил тебе всего десять клуволов? — допытывался Тирос.

— Я сделал очень выгодную покупку. Я…

— Но он стоил всего десять клуволов, и ты испугался его. Поэтому ты подарил его мне. Теперь Тирос уже кричал. Вдруг он, осененный новой идеей, остановил свои выпученные глаза на мне.

— А как я узнаю, что это существо может убить любого, — спросил он.

— Благородный Юрон сказал об этом, — напомнил я.

— Благородный Юрон — такой же лжец и как и его отец, — выпалил Тирос.

— Приведите раба! — крикнул он воину, стоявшему рядом.

Пока ждали появления раба, он снова остановил свое внимание на несчастном Юроне. Он поносил и оскорблял Юрона и его предков до десятого колена, затем перешел на жену Юрона и ее предков и ее потомство. Он не останавливался до тех пор, пока не привели раба.

— Приставьте его к этой колонне, — приказал Тирос. Затем обернулся ко мне. — А теперь убей его этой штукой, если ты можешь, — сказал он.

— Зачем мне убивать этого раба, когда вокруг столько моих врагов? — отказался я.

— Делай то, что я тебе приказал, раб! — велел Тирос.

— Я убиваю только для самозащиты, — сказал я. — Я не буду его убивать.

— Ты не можешь убить его — вот в чем причина, — сердился Тирос. — Это существо не может никого убить. Ты великий лжец и ты сумел напугать многих своими небылицами, но тебе не удастся запугать Тироса.