— Отлично, Вантор, — сказал Данлот. — Можете забрать женщину.

Мне это не понравилась и я сказал об этом, но Вантор сказал, что для меня на его корабле места не найдется, а Данлот повелительно напомнил мне, что мы были пленниками. Я заметил саркастическую улыбку на губах Вантора, когда он уводил Дуари. Когда я увидел как она покидала флагманский корабль, меня охватили дурные предчувствия. Сразу после этого флот продолжил свое движение.

Данлот поселил меня к молодому младшему лейтенанту или рокору, а Эро Шана к другому офицеру, с таким договором, что мы сможем спать, пока они были на дежурстве и уступать им место по их возвращению. В остальное время мы могли свободно перемещаться по кораблю. Я был очень удивлен этим, но это лишь подтверждало тот факт, что Данлот больше не считал нас панганскими шпионами.

Приблизительно через час я увидел прямо по курсу нечто несущееся в нашем направлении с огромной скоростью. Когда оно приблизилось, я увидел, что это был крошечный лантар. Он подъехал к флагманскому кораблю, продолжавшему свое движение. На борт вышел офицер и сразу же направился к Данлоту. Почти сразу флаги были спущены, за исключением вымпела и дополнительного флага, развевающегося на грот-мачте чуть ниже. Это был флаг красного цвета со черными скрещенными мечами — боевой флаг Фалзы. Теперь флот развернулся. В первых трех линиях шли эсминцы, за ними следовали крейсеры, а сзади линкоры замыкали вершину треугольника. Спереди и с флангов кораблей шли закрепленные за ними маленькие катера-разведчики.

Экипаж линкора занял свои боевые места. Мощный флот боевым порядком уверенно двигался вперед. Это было хорошее построение. Я чувствовал, что приближается сражение, но не видел противника. Так как на меня никто не обращал внимания, я поднялся на мостик, чтобы лучше видеть происходящее и установить, где находился противник. Там находились офицеры и сигнальщики, посылавшие и принимавшие сообщения. На мостике было установлено четыре t-лучевых пушки. Около каждой находился расчет из трех человек. Хотя мостик был большой, места там оставалось немного и я удивился, что мне разрешили там остаться. Позже я узнал, что по приказу Данлота меня всюду пропускали, чтобы удостовериться, что я не шпион. Будучи таковым, я должен буду себя обнаружить.

— Видел ли ты когда-нибудь сражение сухопутных флотов? — спросил меня один из офицеров.

— Нет, — ответил я. — Я никогда не видел лантаров.

— На твоем месте я бы спустился вниз. — Это самое опасное место на корабле. Вероятно большая половина из нас погибнет в этом сражении.

Когда он закончил говорить я услышал нарастающий пронзительный свист, закончившийся ужасным взрывом. В ста ярдах от флагманского корабля разорвалась бомба. Мгновенно заговорили крупнокалиберные пушки линкора. Сражение началось.

Пушки наибольшего калибра, установленные на линкорах стреляют тысячефунтовами снарядами на расстояние до пятнадцати миль, тогда как меньшие пушки стреляют снарядами весом пятьсот фунтов на расстояние от двадцати до двадцати пяти миль. Эти пушки используются, когда противник находится за горизонтом, так как t— и r-лучи не описывают кривой. Они двигаются всегда по прямой линии, поэтому стреляющий должен видеть своего противника.

Эсминцы и крейсера, шедшие перед нами, теперь исчезли из виду, пытаясь приблизиться к противнику и пустить в ход свои смертоносные t-лучевые пушки. Вражеские снаряды то и дело разрывались вокруг. Наши линкоры отвечали дружными залпами.

Вскоре линкоры, увеличив скорость, рванулись вперед, перекатываясь и подпрыгивая на неровностях. Очущение было такое, как-будто океанский корабль плывет по штормящему морю. Линкоры продолжали вести огонь.

Я увидел прямое попадание в надстройку линкора, шедшего рядом в цепи. Все на мостике должно быть погибли тотчас. Хотя теперь корабль был похож на человека без глаз, он сохранил свое место в строю и продолжал вести огонь. Его капитан и штаб продолжали командовать им из бронированной комнаты, находившейся в недрах корабля, получая радиограммы с флагманского линкора. Находясь в трудном положении, он оставался боеспособным.

— Видишь, что я имел в виду, — сказал офицер, советовавший мне идти вниз, указывая в направлении разрушенной надстройки.

— Понимаю, — сказал я, — но здесь намного интересней, чем внизу.

— Будет еще интересней, когда мы приблизимся к неприятелю, — сказал он.

Впереди мы уже видели наши крейсера и некоторые из эсминцев. Они вплотную сражались с вражескими машинами и вот, наконец, мы увидели большие линкоры неприятеля, выплывающие из-за горизонта. Через полчаса мы были в самой гуще битвы. Маленькие катера-разведчики жужжали вокруг как москиты. Они так же как и эсминцы запускали по вражеским кораблям торпеды на колесах. Неприятельские корабли такого же класса атаковали аналогично.

Гул больших пушек уступил место шипенью t-лучей, способных разрушать почти все формы материи.

Корабли имели два уровня защиты: тяжелая броня, защищавшая от снарядов, и тонкое покрытие, задерживающее r-лучи. Оно могло быть растворено определенными химикатами. Теперь, когда два флота находились рядом, были пущены в ход другие снаряды. Они содержали кислоту, растворявшую это покрытие. После прямого попадания, на корпусе корабля появлялось огромное пятно с растворенным покрытием, под которым была незащищенная броня. Корабль становился уязвимым для t-лучей, и неприрятель тут же начинал добивать пораженную машину из t-лучевых пушек. Кораблю ничего не оставалось как уклоняться от обстрела этого пятна.

Когда мы приблизились к эпицентру сражения, я обнаружил, что одной из наиболее интересных фаз боя было применение маленьких колесных торпед. Установленные на трехколесной раме, они могли передвигаться по прямой линии. Естественно, на неровной поверхности они могли отклоняться от курса, будучи эффективными на близком расстоянии. Ихней задачей было уничтожение огромных, длинных ремней, которые использовались наподобие гусениц наших тракторов и танков. Одной из функций катеров-разведчиков было уничтожение вражеских торпед и запуск своих. Они делали это с помощью маленьких t-лучевых пушек. Командование этими катерами было, на мой взгляд, наиболее интересным. Это удивительно маневренные и скоростные машины. Они могли на огромной скорости уклониться от t-луча или догнать вражескую торпеду, вывести ее из строя и запустить свою.

Флагманский линкор находился теперь в гуще событий и вскоре я увидел более интересные вещи, чем снующие внизу катера. Мы вступили в поединок с экипажем вражеского корабля, находившегося по правому борту от нас. Шесть людей на нашем мостике уже погибли и одна из наших пушек была выведена из строя. В нее попал химический снаряд, разрушивший ее покрытие и сделав ее доступной для t-лучей неприятеля. Они пробили большую дыру башне и один за другим воины погибли. Два других солдата тащили новую защиту для пушки и я помог им. Мы держали ее перед собой, чтобы защититься от огня. Но когда стали закреплять ее, оба солдата погибли, выйдя из под нее.

Я оглянулся, чтобы увидеть кто возьмет на себя командование пушкой, но на мостике в живых не осталось никого, кроме расчетов других пушек. Причем одной из них управлял единственный уцелевший офицер. Поэтому я занял место комендора и приник к перископу, едва выступавшему над щитом. Я был защищен от всего, кроме химических снарядов, способных вывести из строя мой щит.

Через перископ я отчетливо увидел мостик вражеского корабля. Дела у них обстояли не намного лучше наших. Палуба была усыпана мертвыми и две пушки выведены из строя. Под нами корабли обстреливали друг друга химическими снарядами и прошивали свои корпуса t-лучами. В корпусе вражеского корабля была зияющая дыыра, но наши t-лучи не достигали его жизненно важной точки.

Я снова направил перископ на мостик вражеского корабля и заметил, что из-под щита пушки высовывается чья-то нога. Прицелившись я снес ее. Я услышал крик несчастного и увидел как он покатился по палубе. Ему следовало лучше держаться, так теперь его голова была открыта и, через пару секунд она последовала за ногой. Пушка, однако, продолжала стрелять. Наверное за щитом оставалось еще двое комендоров.