Когда она добралась до офиса, Иден Теккерей уже сидел за своим столом. Вчера он пребывал в каком-то отрешенном состоянии, но сегодня выглядел привычно бодрым и сосредоточенным.

— Лэкси, дорогая, соедините меня, пожалуйста, с полицией. Позовите суперинтенданта Дэлзиела.

Через несколько секунд Лэкси услышала голос, похожий на рычание мастифа, недовольного тем, что его разбудили:

— Дэлзиел слушает.

Она передала трубку адвокату.

— Алло, это Иден Теккерей. Не могли бы вы уделить мне время и пообедать со мной? Да, сегодня. Может быть, в час дня в «Джентльменах»?

— В «Джентльменах»? — В голосе Дэлзиела послышалось сомнение.

Пару лет назад его уговорили написать заявление о приеме в «Клуб Бороу для профессиональных джентльменов». Несколько раз он бывал там как гость и оценил дорогую еду, дешевую выпивку и большое количество бильярдных столов. К замешательству его покровителей, какой-то член клуба воспользовался своим правом опустить анонимно «черный шар», и Дэлзиел поклялся не переступать порог клуба, разве что в качестве начальника отдела по борьбе с незаконной торговлей спиртным.

— Да, я помню о том злосчастном инциденте, но негодяй, проголосовавший против вас, безусловно, больше потеряет от этого, чем приобретет. — Это был правильный психологический ход.

— Хорошо. Встретимся в час, — буркнул Дэлзиел.

Положив трубку, он спросил, обращаясь к пустому пространству: «И чего этой старой хитрой лисе от меня надо?»

Ответа не последовало.

Ближе к полудню в конторе Идена Теккерея появился Эндрю Гудинаф, которому была назначена встреча. Когда спустя несколько минут Лэкси принесла кофе и печенье, мужчины уже были поглощены деловым разговором.

— Я получил согласие Фонда помощи родственникам военнослужащих действовать от их имени. Я также договорился встретиться с миссис Фолкингэм из «Женщин за Империю» в Илкли сегодня вечером, когда ее помощница, мисс Бродсворт, будет там. По-моему, никаких возражений с их стороны быть не должно. Я побеседовал с двумя ближайшими родственниками — миссис Виндибэнкс и мистером Джоном Хьюби…

Теккерей осторожно кашлянул.

— Старшая дочь мистера Хьюби — мой секретарь, — представил он Лэкси.

— О, как поживаете? — смущенно промямлил Гудинаф.

— Спасибо, очень хорошо. Еще сахару?

— Достаточно.

Когда Лэкси ушла, Теккерей сказал:

— Думаю, вы можете положиться на ее благоразумие. Да и вообще, в данном случае не может быть столкновений интересов. Я знаю адвоката Хьюби, он наверняка объяснил своему клиенту, что тот лишь выбросит деньги на ветер, если попытается оспорить завещание. Уверен, что вы предложите ему компенсацию. — Теккерей улыбнулся.

Гудинаф согласно кивнул.

— Переговоры начались. Когда нужно поторговаться, Виндибэнкс и Хьюби любого за пояс заткнут. Я рад, что они пока не действуют сообща. Но не сомневаюсь, что мы все же придем к согласию. В этом случае просвещенному судье, который будет рассматривать наш иск, останется задать всего один вопрос: «Существует ли вероятность, хотя бы теоретическая, что сын миссис Хьюби объявится, чтобы предъявить права на наследство?» Хотелось бы знать, как бы вы ответили на этот вопрос, мистер Теккерей? Полагаю, миссис Хьюби упорно искала подтверждений, что ее сын жив, и, несомненно, вам известны результаты ее поисков.

— Если я вас правильно понял, вы не прочь использовать попытки миссис Хьюби доказать, будто ее сын жив, для того, чтобы обосновать обратное? — проворчал Теккерей. — Это оригинально. Тем не менее думаю, что не причиню никому вреда, если буду откровенен с вами. Вы слышали об объявлениях?

Гудинаф отрицательно помотал головой.

— Это случилось так: три года назад у миссис Хьюби был серьезный удар. Какое-то время все думали, что она умрет, но она поправилась самым чудесным образом, по крайней мере ее тело выздоровело. Однако, по мнению родственников, у нее стало наблюдаться легкое помрачение рассудка, в том числе, и это очень важно, возникло твердое убеждение, что удар был спровоцирован злым демоном, который назвался ее сыном…

— Боже милостивый! — воскликнул Гудинаф.

— Не волнуйтесь, — успокоил его адвокат. — Завещание было составлено задолго до этого случая, вопрос о психическом расстройстве тогда не стоял. Но после удара у миссис Хьюби появилась навязчивая идея, будто нечистый со всей своей злобной силой готовился нанести ей коварный удар: она должна была выжить, но при этом утратить способность продолжать поиски Александра. Ожидая повторного удара, она решила поместить объявление в газетах. Я помог сформулировать его так, чтобы как можно меньше мошенников клюнули на него.

Конечно, миссис Хьюби давала объявления и раньше и, осмелюсь заметить, потратила уйму денег на то, чтобы получить сведения от каких-то пройдох. На этот раз откликнувшихся на объявление просили связаться со мной. Было указано ее имя, а также сообщалось, что она серьезно больна и не надеется поправиться. Объявление было опубликовано во всех крупных итальянских газетах.

— Только итальянских?

— Да. Миссис Хьюби хотела поместить его в газетах во всем мире, но я уговорил ее ограничиться Италией. Там ее сын пропал без вести, и именно там, по ее убеждению, он остался жить.

— И что ж, кто-нибудь откликнулся?

— Да, мы получили несколько ответов… Все они были написаны либо легкомысленными людьми, либо мошенниками. А на ее похоронах неожиданно появился какой-то мужчина.

— Как он выглядел?

— Загорелый. Одет в легкий итальянский костюм. Такое же квадратное лицо, как у Джона Хьюби. Он упал на колени около могилы и закричал: «Мама!» Всех нас это чрезвычайно смутило.

— Могу представить! — развеселился Гудинаф. — И что за этим последовало?

— Да ничего особенного. Точнее, ничего такого, что имело бы отношение к таинственному незнакомцу. Он просто растворился среди общей суматохи. И после похорон его никто не видел. Все успокоились, видимо решив, что он исчез навсегда. Но вот вчера…

— Что-то случилось вчера?

— Да, вчера он объявился в этой комнате. Утверждая, что является Александром Хьюби. Побыл недолго. Вел себя довольно нервно, хотя что ж тут удивительного? Обещал вернуться с доказательствами того, что он на самом деле Александр Хьюби. Но до сих пор не появлялся. Однако кое-что во всем этом должно вас заинтересовать, мистер Гудинаф. За короткое время он сумел мне столько сказать, что у меня не осталось сомнений: суд будет вынужден обратить на него внимание. Не исключено, что это самозванец. Но в таком случае, хорошо подкованный самозванец, поверьте мне!

Заместитель начальника полиции Невил Вэтмоу сидел в баре «Клуба Бороу для профессиональных джентльменов», потягивая черри-бренди. Он предпочитал этот клуб всем остальным заведениям. Здесь он чувствовал себя как дома. Кроме того, это было настоящее средоточие власти в городе. Всего в нескольких ярдах от него сидел советник Моттрэм — местный магнат и, главное, председатель полицейского комитета, в котором ему вскоре предстояло проходить аттестацию. Вэтмоу тепло поздоровался с Моттрэмом, как с соклубником, но без подобострастия, не сделав попытки присоединиться к советнику и молодому человеку, его гостю. Вэтмоу надеялся, что Моттрэм оценит его жест как нежелание вербовать сторонников.

Он и без того рассчитывал на поддержку советника. В конце концов, Моттрэму он был известен как уважаемый член «Джентльменов», многолетний член комитета клуба и будущий его президент. Вэтмоу не сомневался, что пост начальника у него в кармане. Разве не он исполняет эту роль последние два года, когда Томми Винтер из-за болезни вынужден был отойти от дел? Вэтмоу не упускал случая выразить искреннюю убежденность в профессионализме полицейских. Наладив тесный контакт с полицейским комитетом, горячо заверял его членов в отличной подготовке йоркширской полиции, четкой работе транспорта, эффективном управлении и даже более высоком, чем в среднем по стране, уровне раскрываемости преступлений. «Кому хочется увидеть памятник мне, — заносчиво размышлял про себя Вэтмоу, — пусть оглянется вокруг себя».