– Ты же не поверил чепухе про Гектора Ленда? Собачья чушь. Ленд чудак, но преступление на сексуальной почве – такое на него не похоже.

– Это не преступление на сексуальной почве. У Сэйво есть доказательства. А почему Ленд – чудак?

– Мне не так много о нем известно. Хочу разузнать побольше. Раз или два он не подчинился старшему по званию, побывал у Капитанской мачты, получал наряды вне очереди и тому подобное. Судя по отдельным высказываниям, у него здорово развито расовое чувство. Не могу сказать, что для него типичны какие-то революционные или разрушительные идеи, но он будоражит других стюардов. Мне кажется, Ленд один из главарей у черных ребят, любителей азартных игр.

– Играют не только черные. Не встречал ни одного военного моряка, который бы не играл. Да и просто военного или просто моряка.

– Знаю. Но приходится следить, чтобы они не зарывались. Надо за многим следить, даже если и не мечтаешь в точности следовать уставу военно-морского флота. Устав запрещает азартные игры на американских военных кораблях, что в нашей интерпретации означает, что играть можно, но не слишком часто, причем в специально отведенных местах и только в отведенное для этого время. Я собираюсь выяснить, чем занимался Гектор Ленд до того, как ступил на борт нашего судна.

Чьи-то шлепанцы застучали по проходу, и за серым противопожарным занавесом, закрывавшим люк, промелькнула тень. Снаружи в питьевом бачке зажурчала вода, затем занавес отодвинулся в сторону, и вместо него в люк просунулась лохматая светловолосая голова. У владельца головы оказалась квадратная физиономия с маленькими веселыми глазками.

– Привет, Эрик, – по-техасски тягуче протянула голова, а волосатая рука вытерла влажный рот. – Что так рано, замучило похмелье?

– Страдал всю ночь. Ты не знаком с Уиллом, Сэм? Он у нас главный связист. Младший лейтенант Дрейк, лейтенант Уолсон.

– Рад познакомиться с вами, Дрейк. Главный связист, главный цензор, ответственный за связи с общественностью, мастер на все руки и всеобщий козел отпущения. В свободное время не дежурю по палубе, и потому все остальные офицеры ворчат. Вчера вот не смог погулять на вечеринке, так как капитану понадобилось отправить сообщение. Теперь ему приспичило отправить еще одно сообщение, будто нельзя подождать до Диего…

– Значит, решено? – спросил Эрик. – Идем получать предписание в Сан-Диего?

– Похоже на то, но в военно-морском флоте нельзя ничего знать наверняка. Не распространяйся особенно, а то многие огорчатся.

^:– Вчера вечером вы не слишком много потеряли, – утешил я Уолсона. Начали за здравие, кончили за упокой.

– Слышал. Эрику не позавидуешь. Что-нибудь прояснилось? Мне показалось, вы упомянули Ленда, перед тем как я заглянул.

– Я должен навести о нем справки, – объяснил Эрик. – Его видели, когда он выходил из комнаты, где… где это случилось. Я был убежден, что это самоубийство, но теперь засомневался.

– Ты был знаком с этой девушкой? – Шустрые глазки Уолсона засветились любопытством.

– Она была моей подругой, – холодно ответил Эрик.

Соваться в чужие дела на корабле еще опаснее, чем на берегу: больше рискуешь заполучить врагов. Уолсон переменил тему:

– Будешь проверять Ленда, спроси, где он берет деньги, которые отсылает домой. Он отправил жене около пятисот долларов за последние два месяца…

– Правда? – Эрик встал. – У тебя есть запись?

– Естественно. Мы регистрируем все вложения, если они попадаются в письмах, подвергающихся цензуре, чтобы снять с себя ответственность.

– Я бы хотел просмотреть твою регистрационную книгу. Чтобы скопить пятьсот долларов, Ленду, с его жалованьем, понадобится по меньшей мере год.

– Зачем откладывать? Пошли со мной, только оденусь.

Через несколько минут мы, поднявшись следом за Уилсоном по трем лестницам, оказались в комнате связистов.

Там он протянул нам судовую книгу в матерчатом переплете.

– Записи найдешь сам, – сказал он Эрику. – Меня снова вызывает капитан.

Уолсон заспешил в каюту капитана, а мы с Эриком занялись книгой. Он находил нужную графу, а я записывал цифры на клочке бумаги. За двадцать минут мы выяснили, что в письмах Гектора Ленда к миссис Гектор Ленд в Детройт имелось шесть денежных вложений. Все записи были сделаны в последние три месяца и все датированы. Сумма каждый раз равнялась примерно ста долларам и в общей сложности составила шестьсот двадцать долларов.

– Ленд не мог выкроить эти деньги из своего заработка, – сказал Эрик, – у него есть другой источник дохода.

– Игра?

– Возможно. Но тогда ему должно было дьявольски везти.

– Он мог получить всю сумму разом, с блеском выиграв одну партию в кости, а потом отсылать деньги постепенно, чтобы не вызвать подозрений.

– Верно. Даты совпадают с нашими заходами в порт. За последние три месяца мы регулярно бывали в Перл. Каждые две недели проводили там дня три-четыре. Конечно, Ленду приходилось посылать деньги оттуда, потому что отправлять письма с моря невозможно. Не представляю, откуда у него этакие деньжищи?

– А где Ленд сейчас?

– Думаю, на своем месте. До следующей Капитанской мачты он будет на корабле, а потом, может быть, отправится на губу.

– За что?

– Он же признался, что вошел в комнату, чтобы украсть виски. Если он больше ни в чем не виноват, то все равно будет наказан и знает об этом.

– Едва ли мы сейчас выудим что-нибудь из Ленда, – сказал я, – вчера он до смерти перепугался. Но поговорить стоит.

– Я тоже так думаю.

Ленда мы нашли в офицерской столовой, где он помогал другим стюардам накрывать столы к завтраку. Он старался на нас не смотреть и продолжал работать, как будто нас не было. Работал он быстро и ловко, и до того тщательно разглаживал скатерти и раскладывал ножи, вилки и ложки, что можно было подумать, он решил посвятить этому мирному и уютному занятию остаток своей жизни. Когда Эрик окликнул его по имени, он выпрямился и произнес: «Да, сэр», так и не взглянув на нас.

В светлом металлическом помещении изуродованное черное лицо Ленда и его мощный торс казались чужеродными, точно вырванное с корнем лесное дерево, принесенное бурей в совершенно неподходящее место.

– Подойди сюда и присядь на минуту, – приказал ему Эрик. – Надо поговорить.

Ленд тут же подошел к нам и, после того как мы сели, устроился на краешке стула.

– Слушаю, сэр? – произнес он.

– В последнее время ты отсылаешь домой много денег.

– Не так уж и много, сэр. Только то, что мне удается скопить. Жене нужны деньги.

– Не сомневаюсь. Но это не объяснение.

– Я коплю, сэр. Почти ничего не трачу на себя. Отсылаю ей все жалованье.

– Как ты набрал шестьсот двадцать долларов за последние три месяца? Если украл, то я все равно узнаю.

Челюсти Ленда дернулись, как будто он хотел ответить, но не мог подобрать подходящих слов.

Наконец он сказал:

– Заработал, сэр. Я заработал.

– Как?

– Играл. Мне жутко везет в кости, вот я и выиграл эти деньги.

– С кем ты играл?

– С парнями. Со всеми, кто хотел поиграть.

– Парни с корабля?

– Да, сэр. Хотя нет, сэр. Только некоторые. Вообще-то я не припомню.

– Подумай как следует и вспомни, Ленд. Потому что я обязательно проверю все, что ты расскажешь, и, если соврешь, тебе грозят неприятности. Положение у тебя и без того не ахти, а игорные делишки его не улучшат.

– Да, сэр, – согласился Ленд. Мускулы на его лице напряглись оттого, что он изо всех сил сдерживал страх. – Но я эти деньги выиграл. Это правда, потому я вам так и сказал. В кости мне жутко везет…

– Ты уже говорил. Сходи на камбуз и посмотри, нет ли чего пожевать. Пора завтракать.

Ленд подскочил, будто под ним распрямилась пружина, и едва ли не опрометью бросился к камбузу.

– Думаешь, не врет? – спросил я.

– А я то почем знаю? – огрызнулся Эрик. – Черный будет скрывать от белого правду, пока его не возьмут за горло. Ленд слишком многим рискует.