Свой протест Кречет выражал, начиная выделывать курбеты и бить задом. И нигде, кроме родео, мне не доводилось видеть лошади, которая взметывалась бы так высоко. Кит, нахлобучив шляпу на глаза, подпрыгивал в седле. Я на Мио гарцевала боком, крупом вперед и кругами. Орешек под Тийной пританцовывал позади нас. Как-то, пытаясь избавиться от мундштука, Мио попятился и наскочил на Кречета, выделывавшего очередной курбет. Мио полетел вперед, будто камень из рогатки, тоже отчаянно вскидывая задом.

— Ради Бога, поезжайте же! — взвизгнула Тийна позади нас— Вы тут устроили цирк, и я Орешка не удержу!

И не ошиблась. Секунду спустя она промчалась мимо нас как молния и скрылась в облаке пыли, заклубившейся над тропой. Кречет прекратил курбеты и кинулся за Орешком. Келли, на мгновение забыв ирландскую мрачность, проскакала сзади. До этого момента мне удавалось удерживать Мио — только потому, что я повернула его на сто восемьдесят градусов от того направления, которое его манило, — но теперь, мотнув головой, он вздыбился… повернулся, исполнил свой прыжок, и мы понеслись за остальными. «Как Рой Роджерс», — помнится, подумала я, когда мы завертелись в воздухе… Ах, если бы это все запечатлеть на кинопленке!

Наши приключения с Варваром дали бы кинооператору богатейшую жатву. Одна резвая лошадь постоянно уносилась вперед по тропе, и несколько секунд спустя три другие, не менее резвые, устремлялись за ней. Иногда, когда мы нагоняли миссис Хатчингс в конце тропы, она успевала подчинить Варвара, и он мирно пощипывал траву. В таких случаях мы переходили на легкую рысцу, чтобы не спровоцировать его на новый спурт.

Иногда мы допускали промашку, нагоняли его на половине тропы и тогда неслись вместе с ним. Кречет вскидывал задом, протестуя, так как, оберегая миссис Хатчингс, Кит не позволял ему обогнать Варвара. Мио, следовавший прямо за Кречетом, прядал в сторону, чтобы избежать его копыт, а оказавшись на траве сбоку от тропы, решал, что теперь самое время обойти их обоих. «Ну давай же! Не мешай!» — фыркал он, вытягивая шею, и я буквально растягивалась на седле, пытаясь его сдержать.

А один раз мы потеряли миссис Хатчингс в тумане. Правду сказать, это было довольно-таки страшно.

Как сейчас вижу, она уносится вверх по тропе, туман смыкается за ней, и перестук копыт Варвара замирает вдали. Мы выждали дольше обычного, чтобы не нагнать ее в тумане, что грозило столкновением. И против обыкновения, удерживать лошадей было легко: они стояли спокойно и щипали траву. Возможно, туман приглушил топот Варвара настолько, что и они тут же перестали его слышать. Впрочем, они не забыли, что он где-то впереди: едва мы решили, что пора, и прикоснулись пятками к их бокам, как они помчались вперед, точно борзые. Мы дали им волю, зная, что Варвар получил большую фору, и полагали, что найдем его там, где наша тропа сливалась с другой, и, приближаясь к этому месту, придержали лошадей. Однако Варвара там не оказалось. Вероятно, миссис Хатчингс не удалось его остановить, решили мы, и она поскакала вперед. А потому мы снова отпустили поводья и понеслись дальше. Однако Варвар не ждал нас и у следующего перекрестка, а оттуда тропа уводила прямо на вересковые пустоши. До ворот оставалось четверть мили, но проехать через них она никак не могла.

— Разве что он их перепрыгнул, — сказал кто-то, и нам представилась страшная картина: Варвар ломает ногу на пустоши, миссис Хатчингс лежит в обмороке, а мы в тумане не можем ее отыскать… Туман к этому времени сгустился так, что мы и друг друга различали с трудом, а на земле и подавно никого не углядели бы.

— Я возвращаюсь, — заявила Тийна. — Держу пари, она осталась у той развилки.

— Я проеду к воротам, — сказал Кит. — Возможно, она ждет там.

И они скрылись в тумане. Мы с Пенни остались на месте и начали громко звать. Нам отвечало эхо, точно посмеиваясь над нами. Вернулась Тийна.

— Ее там нет, — сказала она.

И вот мы в тумане ждем Кита… но он так и не вернулся.

В конце концов мы все втроем направились к воротам, со страхом думая о том, что Кит мог там найти… Или же и с ним произошло несчастье, он не сумел остановить Кречета… Мы намеревались ехать легкой рысцой — туман стоял перед нами стеной, и в любой момент из него мог появиться Кречет. Однако Мио не собирался тихонько трусить, когда другие носились галопом. Это случилось еще в то время, когда мне не всегда удавалось удержать его.

И он рванулся вперед, Орешек и Келли кинулись следом за ним, и, разумеется, из тумана возник Кречет. Мы натянули поводья, как кавалеристы, — это у нас получалось недурно: ведь столько приходилось практиковаться!

— Ее у ворот нет, — сообщил Кит. — Я проверил, нет ли каких-нибудь следов, но не нашел ничего.

Мы повернули обратно к конюшне. Было ясно, что необходимо организовать поиски, и чем скорее, тем лучше. Линн Хатчингс знала пустоши как свои пять пальцев и, как великолепная наездница, сумела бы осмотреть их куда быстрее нас всех. И конечно, надо будет вызвать полицию. Со служебными собаками. Куда ближе всего можно доставить носилки? Мы поглядывали на ответвляющиеся тропы, но решили никуда не сворачивать. Их же было так много! А в тумане так легко не заметить ее! Нет, лучше поскорее добраться до конюшни и организовать настоящие поиски.

И поэтому мы с ней не разъехались. Она терпеливо ждала нас на Варваре в тумане на перекрестке, где мы ждали ее вначале. Она ждала нас там, объяснила она. Варвар вел себя безупречно, но тут она услышала, что мы летим по тропе чуть ли не галопом, и направила Варвара на боковую тропу, чтобы он снова не понес. И там она сидела, точно индеец-разведчик, когда мы, четверо, пронеслись мимо… Вероятно, заслоненная клубом тумана: во всяком случае, мы ее не увидели. Тогда она свернула на поперечную тропу, рассчитывая перехватить нас… Видимо, тогда ее и не нашла Тийна… Но туман настолько сгустился, что она вернулась на перекресток, полагая, что мы сделаем то же, когда не найдем ее.

Обратно некоторое время мы ехали молча, ослабев после пережитого волнения, но потом я начала смеяться.

— Что тут смешного? — спросила Тийна.

— Собственно, это миссис Хатчингс должна была следить, не случилось ли с нами чего-нибудь, — сказала я. — А получилось, будто мы все здесь инструкторы, а она — единственная ученица.

Если в нашей деревне что-то случается, кто-нибудь обязательно это увидит. Например, в тот туманный день в лесу был Фред Ферри. Не спрашивайте меня почему — просто он словно бы всегда околачивается там, точно так же, как старик Адамс как будто всю жизнь просиживает в засаде у ограды нашего сада.

— Он говорит, — заявил старик Адамс, заглянувший поведать нам, о чем разглагольствовал Фред в «Розе и Короне», — он говорит, ты там металась что твоя навозная муха под крышкой кастрюли с мясом, и никак не мог в толк взять, что такое происходит. А тут из тумана выскакивает этот парень, а вы все ну прямо в землю вросли, а ты впереди. Ну, он и понял, что они тебе нервы укрепляют.

Объяснять, как обстояло дело, не имело смысла. В Долине изумительное эхо. Сколько раз я стояла у себя в саду и слышала топот лошадей, несущихся галопом по лесной тропе. До того ясно, что я могла сказать, сколько их, когда они перешли на рысь, когда они вовсе остановились, и слышала голоса перекликающихся всадников. Точно так же очень многие слышали нас во время историй с Варваром… Отчаянный галоп, вопли: «Берегись!» и «Бога ради, придержите его!» — все эти звуки словно бы подтверждали версию Фреда Ферри, и история распространилась по деревне, как лесной пожар.

— А вы застраховались на эту поездку? — осведомилась одна из наших соседок, глядя на меня, а не на Чарльза, а мисс Уэллингтон, когда новость достигла ее ушей, немедленно навестила нас — в первый раз за несколько недель.