Нет, они не смеялись. Они ему угрожали. На спине, под левой лопаткой, белело маленькое тряпичное сердце — не то пришитое, не то приклеенное к черному кукольному свитеру. Символическое сердечко, какие рисуют в глупых любовных посланиях. Ему ясно давали понять, что его сердце под прицелом. Конечно, не любви — смерти.

Пообедав в городе, Питер вернулся в усадьбу «Ведьминская башня». Он знал, что Кэтрин всегда ложилась отдохнуть после обеда, ведь ночами она почти не спала. Шмидты были в своей комнате или на кухне, а Тифани наверняка куда-нибудь укатила. Но даже если и нет, она не станет искать его в библиотеке.

Тома по магии и алхимии на немецком, французском и арабском языках, научные работы Мюррей и Фрейзера, сочинения классиков, таких, как Реджинальд Скотт и Яков I, и еретиков вроде Монтегю Саммерса... Питеру еще не доводилось видеть такого солидного собрания оккультной литературы.

Он был доволен — нашел все необходимое о куклах. Он прочитал о том, как еще с незапамятных времен во многих странах колдуны использовали кукол, чтобы навести на человека порчу, убить, приворожить и даже вылечить. Сэр Джеймс Фрейзер именовал эту традицию симпатической магией. Однако он не узнал ничего нового.

Питер поставил «Историю магии» обратно па полку и подошел к письменному столу у окна. Тщательное обследование не принесло результатов: Кэт не работала в библиотеке и не держала здесь деловых документов и черновиков.

От нечего делать Питер взял наугад книжку и уселся с ней в кресло. Кресло показалось ему что-то слишком удобным, будто не кожей обтянуто, а каким-то более мягким и в то же время упругим материалом... Сразу вспомнилась страшилка о мебели, пожиравшей тех, кто на нее садился. Усмехнувшись, Питер, тем не менее, оторвался от спинки и сел ровно, тверже уперев ноги в пол, чтобы в случае чего сразу вскочить. Два часа спустя уже немало книг валялось вокруг кресла, а Питер все читал. Глядя на него, можно было подумать, что ему не очень нравится это занятие.

Питер стоял в коридоре и ждал Тифани. Закрыв за собой дверь, Тифани приложила палец к губам.

— Я подбросила ей в чай таблетку, — зашептала она, — которую оставил Пол. Она уснет через минуту.

— Почему подбросила? Ведь Мартин прописал таблетки?

— Не удивляйся. У нее фобия насчет лекарств, вот мне и приходится действовать тайком. Я бы не стала, но...

— Понимаю. Так нужно. Значит, ты уверена, что сегодня она не проснется?

— Да, уверена.

— Ты закрыла балконную дверь?

— Я хотела, но она не разрешила. Кэт любит свежий воздух.

Питер и сам об этом знал, но после слов Тифани почувствовал большое облегчение.

— Ладно. Я обмотал веревкой кусты, которые растут внизу. Если кто-нибудь полезет, мы услышим. Так, теперь то, что мы сделаем в доме. Где порошок?

— Сейчас принесу.

Тифани сходила в свою комнату и принесла коробок с тальком. Питер стал рассыпать его топким слоем по дорожке, начиная от двери Кэт. Дойдя до двери смежной комнаты, он остановился, будто его осенило.

— Моя ванная! Из нее можно попасть в эту комнату?

— Да. А что?..

Оставив Тифани сторожить в коридоре, Питер зашел внутрь и задвинул щеколду на двери ванной. Белые кнопки и леска были не видны из коридора, но зато она хорошо видела его манипуляции со щеколдой.

— Все, дверь закрыта, — сказал он, вернувшись. — С этой стороны.

— Ну и что?

— Я думаю, это пригодится. В основном мне. А то она подозревает меня. А ты разве нет?

— Я? ? Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что ты должна быть осторожнее.

Питер заканчивал посыпать дорожку. Тифани смотрела на него, стоя в дверях своей спальни. Выйти она не могла. Он пятился в свою комнату, как пантера, загнанная в угол. Закончив, весело помахал Тифани почти пустой коробкой, и она неуверенно улыбнулась в ответ.

Теперь никто не мог пройти по коридору, не оставив следов на тальке. Примерно с час Питер читал. Потом выключил свет и сидел в темноте еще

час. В 0. 55 он решил, что пора. У него все было готово: смятая постель, леска и кнопки на двери ванной, стул, припиравший изнутри дверь в его комнату. Переодеваться в черное он не стал, решив, что серые брюки и рубашка будут меньше выделяться на фоне светлых стен дома. Разувшись, Питер пошел в ванную. Крепкая прозрачная леска была что надо, будто ее специально выпускали для таких целей. Левой рукой он осторожно потянул за два конца, и щеколда с другой стороны отодвинулась.

В смежной комнате было черно, но он не осмелился зажечь люстру. При свете маленького карманного фонарика, зажатого в зубах, Питер произвел небольшую переделку. Он переставил кнопки и провел концы лески, державшей головку болта, в щель с другой стороны, чтобы теперь при потягивании за них щеколда, наоборот, закрывалась. Проверив леску еще раз, он остался доволен.

Пока все шло хорошо. Он открыл окно и быстро выбрался наружу. Его встретил пронизывающий холодный ветер. Питер успел замерзнуть, пока полз по карнизу.

Повиснув, словно мартышка, на водосточной трубе, он обозревал шесть футов голой стены между своим насестом и балконом. Питер предвидел, что на этом участке возникнут трудности, но заранее не смог ничего придумать и понадеялся на импровизацию. Перебраться на балкон было не так трудно, но вот обратный путь обещал стать настоящим испытанием.

Взобравшись на несколько футов выше, Питер встал на скобу, крепившую трубу к стене, и бросился вперед, вытянув руки. Од едва не ухнул вниз, успев зацепиться за перила лишь кончиками пальцев. Секунду спустя парень был уже на балконе. То, что Питер увидел, заставило его обмереть. В комнате горел свет.

Он стоял на холодной каменной плите, шевеля окоченевшими в одних носках пальцами ног, и шепотом ругался. Если она еще не уснула, все его мучения были напрасны. Черт бы побрал этого Мартина! Не мог прописать нормальное снотворное! Однако, заглянув в щель между шторами, он мысленно извинился перед доктором. Кэтрин спала, но ночник в изголовье горел. Наверное, ей снились кошмары — дыхание было хриплым и прерывистым. Ему следовало предусмотреть, что она может спать при свете.

Раздвинув немного шторы, Питер осматривал комнату. Кэт спала крепко. Во сне она сбросила одеяло, и оно валялось теперь у нее в ногах. Женщина, свернувшись калачиком, прижимала к себе подушку, словно ребенка или щит. На ней была черная кружевная сорочка. Загорать она явно не любила — ноги выше колен были белые как сметана.

Собственные ноги напомнили Питеру, что у него нет времени рассматривать чужие. Главное — Кэт спит. Он проскользнул внутрь. И там его ждал еще один сюрприз. Смятое одеяло зашевелилось, и незваный гость увидел сверху что-то маленькое, черное, круглое, настороженно поводившее острыми ушами.

Питер и Чешир смотрели друг на друга. Кот заинтересовался пришельцем, но не обеспокоился. Питер направил на него луч фонарика. Кот мог нарушить его планы, и Питер быстрее принялся за дело. Пока он все устраивал, Чешир вел себя примерно, только вытянул в его направлении шею и продолжал прядать ушами. Не сумев побороть искушение, Питер подошел к письменному столу у окна. Ему хотелось посмотреть, что лежит в ящиках.

Чековую книжку он обнаружил в центральном верхнем ящике. Просмотрев регистрацию расходов, он выяснил, что хотел. За последние девять или десять месяцев Кэт несколько раз снимала со своего счета суммы от пяти до десяти тысяч долларов. Они складывались в целую кучу денег. Возможно ли, что она истратила их на благотворительность? Нет, похоже, без шантажа все-таки не обошлось. Питер вернул книжку на место и закрыл ящик. Теперь все готово. Для пущего эффекта требовалось только выключить свет. Это оказалось рискованно, особенно из-за кота, который не сводил с Питера глаз и мог в любую секунду прыгнуть. Но рискнуть стоило. Если она проснется от внезапной темноты или кошачьего мяуканья, — что ж, ей все равно недолго осталось спать.