— Мы были уверены, что вы придете сюда, — улыбнулся он.

Все засмеялись. Она знала их давно, но никогда не видела такими... Ее сознание сделало последний безумный оборот, и Кэт стала считать, сама не зная зачем: пять, шесть, семь, восемь, девять... Девять и еще четверо, итого...

— Тринадцать, — вслух произнесла она, наконец.

Вольц, с удивительной легкостью угадав ход ее мыслей, кивнул круглой, как пушечное ядро, головой в знак окончательного согласия:

— Тринадцать. Все сходится, не правда ли, доктор Мор?

Ее связали по рукам и ногам, но не усыпили. Она догадывалась почему. В эту ночь все водители оставались дома. Но даже будь они здесь, ни Хилари, ни кто другой не пришли бы на помощь, сколько бы она ни звала. Под Хэллоуин бедные ниггеры не смели и носа высунуть на улицу, опасаясь за собственные жизни.

"Козлы! Идиоты! " — думала Кэт, пока Вольц грубо запихивал ее на заднее сиденье. Жители города — белые и цветные — боялись выйти из дому в эту ночь вовсе не из суеверного страха перед нечистой силой, а из страха перед городскими богачами, деньги и власть которых превратили их необычное хобби в инструмент террора.

Неужели она одна во всем городе оказалась такой дурой? Теперь Кэтрин понимала ужасный смысл многих событий, которые не удостоились ее внимания накануне. Но в то время она не поверила бы, даже если бы кто-то и предупредил ее. Даже сегодня днем она не поверила, когда Питер пытался втолковать ей. С ним трудно было не согласиться, но из-за дурацкого упрямства она предпочла списать его предположение на счет усталости и бреда. Питер говорил правду. И он знал, что Кэт не поверит. Ах, Питер... Кэтрин впилась зубами в кожаную обивку кресла, чтобы Вольц не услышал ее стона. Все кончено, она проиграла. Теперь их обоих ожидала ужасная смерть.

Как она и предполагала, они ехали к ее дому. Лихо проскочив распахнутые ворота, Вольц затормозил у крыльца, да так, что Кэт едва не свалилась с сиденья на пол.

Ее оставили в машине. Кэтрин пыталась собраться с мыслями. Она должна что-то придумать... Но Вольц вернулся очень быстро. Вместе с Мартином. Они несли Питера. Вольц бесцеремонно бросил свою часть ноши на землю и открыл заднюю дверцу.

— Неужели нельзя было его разбудить? — говорил он с раздражением. — Как мы потащим его через кусты?

— Кладите ногами вперед, — приказал Мартин. — Он скоро проснется. Я точно рас-считал дозу. Но я не хочу, чтобы он совсем очнулся. В прошлый раз я недооценил его выносливость и чуть не поплатился за это.

В пути оба хранили молчание. Машину трясло — они ехали в лес напрямик через поле, потом по просеке. Вольц крутил руль как на ралли. Голова Питера соскользнула с сиденья и ударилась об пол. Он что-то пробормотал. Кэт наклонилась, думая, что он очнулся. Да, Питер приходил в себя, но слишком медленно.

Машина резко остановилась. В свете фар Кэт увидела знакомый натюрморт: ядовитый плющ, словно красная змея обвивший ствол, и сломанная под необычным углом ветка. Открыв заднюю дверцу, Мартин носком ботинка ткнул пленника. В ответ раздалось проклятие.

— Что я говорил? — весело крикнул он Вольцу. — Он уже может перебирать ногами. Теперь нам будет легче тащить его!

— Нам? А кто потащит ее?

— Развяжите ей ноги.

— Вы просто болван, доктор! Она ведь сбежит!

Мартин смотрел на Кэтрин, задумчиво проводя языком по верхней губе. Она тоже смотрела. Если бы взгляды могли убивать, он бы давно упал замертво.

— А ты ведь, чего доброго, и вправду сбежишь, да? Короче, если ты нас покинешь, я немедленно перережу мистеру Стюарту горло. Поняла? — Он подождал немного и улыбнулся. — Вижу, что поняла.

Мучители поставили Питера па ноги, хотя он пытался протестовать, требуя, чтобы его положили обратно. Последняя угроза окончательно лишила Кэт способности к сопротивлению. Мартин приказал ей идти первой. Двое мужчин шли следом, поддерживая Питера, который, понятное дело, шагу не мог ступить без того, чтобы не споткнуться, за что Вольц беспрерывно осыпал его ругательствами.

Мартин приказал остановиться. Она покорно ждала, пока луч фонарика шарил по сторонам. Наконец доктору приглянулась высокая сосна как раз напротив камня. К ней приставили Питера. Стоило им убрать руки, как парень начал сползать на землю. Его глаза были закрыты, рот блаженно улыбался.

— Да ты не проспался еще, — заворчал Вольц и, дабы ускорить пробуждение, несколько раз сильно ударил Питера по лицу.

Оказалось, генерал слегка перестарался. Питер вперил в мучителя негодующий взгляд. Затем Вольц резко нагнулся и разогнулся, потому что Питер дернул его за уши и одновременно поднял колено. Хотя удар в подбородок был не слишком силен, Вольц потерял равновесие, нелепо попятился и наконец, взмахнув руками, шлепнулся навзничь, как бревно. Это произошло настолько быстро, что Кэт не успела сделать и двух шагов, а Питер сам уже лежал распростертый на земле — Мартин огрел его кулаком по затылку.

— Вставайте, идиот. Я что, должен сам все делать?

У Вольца было такое лицо, будто его окунули в гороховый суп. Он медленно приближался к Питеру. Кэт сжалась от страха.

— Не бейте его, — смилостивился Мартин. — Он нам нужен живым. Давайте привязывайте его. Сначала грудь, потом ноги. Да заходите сзади. А я-то думал, вы служили в армии. — Его голос был полон сарказма.

Вольц посмотрел на сообщника довольно кисло, но подчинился. Аккуратно привязав Питера к сосне, он отошел на шаг и со всей силы ударил его кулаком в лицо, Питер, который уже приходил в себя и начинал интересоваться происходящим, снова лишился сознания и бессильно уронил голову на грудь. Мартин схватил Кэт.

— Возьмите фонарь, — приказал он Вольцу, — а я займусь ею. Неужели вы не можете держать себя в руках, Гарри, хотя бы несколько часов?

— Он мне не нравится, — ответил Вольц, — надутый мерзавец. Ну ладно. Позже я с ним разделаюсь...

— Все зависит от решения Господина, вы же знаете.

При этих словах Вольц застыл, будто по команде «смирно», и оставался в таком положении несколько секунд, прежде чем взять у Мартина фонарь. Больше они не разговаривали. Мартин действовал, как всегда, быстро и уверенно. Дерево, к которому он привязывал Кэт, стояло по соседству от сосны, но достаточно далеко, чтобы она не могла коснуться Питера. Мартин делал свою работу равнодушно, словно перевязывал почтовую бандероль. Когда все было готово, он ушел, даже не оглянувшись. Вольц последовал за ним. Некоторое время Кэт могла видеть пятно от фонаря, которое металось в темноте, как гигантский светлячок. Потом он потух, и стало совсем темно.

Ветер гудел в вышине, на небе зажглись звезды. В кустах кто-то возился. Слыша этот треск и шорох, Кэт отчаянно пыталась ослабить путы. В сказки о волках и медведях, которые якобы водились в лесу, она не верила. Но ее мучила собственная беспомощность: неприятно было, что кто-то приближался к ней — пусть хоть кролик, а она не могла даже и пальцем пошевелить.

— Кэт, это ты? — раздался тихий голос, и она: вздрогнула.

— Я.

— Этого я и боялся. Где ты? Я тебя не вижу.

— Я тебя тоже не вижу. Ты у меня за спиной. Но как бы... как бы мне хотелось...

— Да какая разница? Разве это помогло бы нам? Послушай, я ничего не помню. Я, кажется, вытолкнул тебя на балкон, но ты не успела убежать?

— Успела, — с горечью призналась Кэт. Она рассказала, что произошло после того, как Mapтин оглушил его.

— У тебя все равно не было шансов, — рассудил Питер, выслушав, — тринадцать против одного... Их тринадцать?

— Девять у Вольца дома... и еще четверо.

Повисла тишина, нарушаемая жалобным скрипом веток, раскачиваемых ветром. Глаза стали привыкать к темноте, и Кэт уже различала деревья вокруг и массивные очертания камня на другом конце поляны. Она ждала, что скажет Питер, с таким нетерпением, будто его ответ мог что-то изменить.

— Я не думал, что ты знаешь про Тифани.

— Это я не знала, что ты знаешь! Я думала, ты не поверишь, если я скажу тебе...