Наконец она забралась на кровать и оседлала его. Он продолжал держать руки за головой в ожидании.

- Скажи мне, что делать, - произнес он, когда она поднялась на коленях, приблизившись киской к его лицу. Боже, да.

- Вытяни руки вдоль тела, - прошептала она.

Член Соломона дернулся в ответ на ее приказ. Он сделал так, как она велела, разместив свои руки по бокам.

Она медленно поставила колени по обе стороны от его головы, открывая ему прекрасный вид на свою киску. Ее губки раскрылись, показывая блестящий от влаги вход и твердый клитор. Его дыхание участилось, пока он жадно впивался взглядом в ее тело.

- Твоя грудь такая...

- Тише, - прошептала она. - Никаких разговоров.

О, Боже. Соломон без возражений подчинился ей, его сердце бешено колотилось от того, как быстро она пришла к этому.

- Не двигайся, - прошептала она, опираясь коленями на его руки и удерживая их своим весом.

- Боже, сделай это, - прошептал он, готовый к тому, что она уготовила для него.

Она опустилась на его лицо и скользнула влажной киской по его носу, и он вцепился в одеяло, пытаясь держать руки неподвижными. Он едва двигал головой, желая сильнее прочувствовать ее сладкий запах. Затем она погрузила пальцы в его волосы и прижала его голову к кровати.

- Оближи меня, - прошептала она, расположив свою киску прямо у его рта.

Соломон подчинился, рыча от голода, и щелкнул по ее клитору языком, упиваясь ее соками. Она потянула его за волосы сильнее, заставляя голову оставаться неподвижной, и дыхание Соломона сбилось от возбуждения. Он никогда не чувствовал ничего более возбуждающего.

Он умирал от желания обхватить ее попку и сильнее прижать к своему рту, чтобы впиться в клитор. Он пожирал ее взглядом. Хаос тоже заворожено смотрела на него, ее рот приоткрылся от напряженных стонов, пока она осторожно и медленно покачивала бедрами, потираясь о его губы.

- Соси, - прошептала она.

- Сильнее, - пробормотал он, наклоняя ближе к ней голову.

Она прижалась к нему, и он скользнул языком между ее влажных складочек, упиваясь ее вкусом. Наконец он добрался до клитора и втянул пухлый бугорок в рот, застонав.

Резкий крик, который она издала, заставил его жажду вознестись на новый уровень, но, Боже, когда она с силой дернула его за волосы, двигая его головой по своим пухлым губам, он почти сошел с ума.

Он пристально следил за тем, как ее взгляд блуждал между его работающим ртом и глазам. Ее брови сошлись на переносице, и взгляд, который она бросила на него, показывал, что она была за пределами привычных для нее вещей и испытывала страх, но в то же время очень быстро входила во вкус. Он застонал под ней, наблюдая, как ее рот открывается и закрывается с каждым вздохом. Она наконец позволила себе расслабиться, закрыв глаза и просто отдавшись ощущениям. Хаос двигала бедрами все быстрее и быстрее, ее крики нарастали в том же темпе.

- Соломон, - захныкала она. - Соси, соси, – команда была деликатной, но звучала очень требовательно. Соломон приподнял голову и снова втянул ее клитор в рот, жестко всосав, приближая ее оргазм. Он проделывал это снова и снова, пока она не вскрикнула и не задрожала под ним. В этот момент он отпустил одеяло и схватил ее за талию, когда почувствовал, что она готова рухнуть вниз. Соломон так и держал ее в крепких руках, не желая, чтобы она меняла положение. Он слегка приподнял ее, чтобы облизать все ее шелковистые складочки.

Она соскользнула вниз по его телу, оседлав его бедра. Боже, да.

- Сделай это, - сказал он, обезумев от желания. - Займись со мной любовью. Не нежно. Не медленно, - взмолился он.

Она издала легкий стон и разместила головку его члена у своего входа, а затем резко опустилась вниз. То, как ее киска обхватила член, заставило его крепко зажмурить глаза, чтобы остановить себя от мгновенного оргазма. Она оставалась неподвижной в течение нескольких секунд, а затем начала свой прекрасный танец, кружа и потираясь, быстро и жестко покачиваясь, как хорошая и прилежная ученица.

Она подвела его к краю меньше, чем за минуту.

- Следуй за мной! - выпалил он.

- Я... О, Боже... Соломон, да!

Его тело взорвалось оргазмом, как атомная бомба, когда она снова достигла пика. Он крепко сжал ее бедра и заставил ее двигаться быстрее, издавая рев, когда наконец выплеснулся в ней горячим удовольствием. Он притянул ее к себе, когда кончил, прижимая ладонь к ее попке и не разрывая связи, установившейся между ними, когда она поцеловала его. Она полностью принадлежала ему – каждая самая потаенная частичка ее существа была в его власти.

****

Как только они вышли из душа, Соломон услышал телефонный звонок и поспешил в комнату, завернувшись в полотенце. Он ожидал услышать, что дядя Джо добрался до тети Сары и все было в порядке.

- Алло?

- Это Джон.

Тихий голос отца вызывал чувство тревоги.

- Что случилось?

- Кладбище, - прошептал он. - Что-то, связанное с ним, не дает мне покоя.

- Мне тоже. Слишком много смертей и недостаточно могил, но что насчет крематория? Где ты, с тобой все в порядке?

- Со мной все хорошо. Я надежно скрываюсь прямо перед носом у этих идиотов, я их не боюсь.

Его окатило очередной волной страха. Подобного рода высокомерное отношение практически подписывало Джону приговор.

- Что ты сейчас делаешь?

- Я собираюсь раскопать несколько могил.

- Что? Ты спятил? - Прежде, когда Соломон обдумывал эту головоломку, он уже понимал, что все должно было прийти именно к этому.

- Меня уже тошнит от бегства, сынок. Просто воротит от того, что это зло сходит им с рук. Эти ублюдки убивают и мучают без зазрения совести, кого захотят, калеча и ломая жизни людей.

Едва сдерживаемая злость в его голосе была очевидна даже через телефон, и Соломон закрыл глаза, представляя, как его отец мечется в кресле, отчаянно, но бессмысленно бьется, пока они просверливают дыры в его черепе, чтобы выкачать половину мозга.

- Пожалуйста, папа, - прошептал он. - Не попадись, я тебя умоляю. – Да, они не были близки, но даже и злейшему врагу не пожелаешь погибнуть таким образом.

Отец устало вздохнул и пробормотал: – Прости меня, сынок. За все. За то, что не был рядом все эти годы. Ты прав, это было эгоистично, и я... Мне просто очень хочется прикончить этих ублюдков, особенно теперь, когда я знаю, что все это правда. Они отняли ее у нас. И Шантиль тоже. И если я не остановлю их, они не успокоятся, пока не поймают тебя и эту девушку. Твою жену, - добавил он.

Внутри Соломона поднялся гнев, вперемешку со страхом, вызывая у него плохое предчувствие.

- Значит, теперь ты собираешься быть героем? Когда я не хочу, чтобы ты им был? Почему ты не прискакал на своем белом коне пятнадцать лет назад, когда маленький мальчик умирал без тебя? Почему? А теперь ты собираешься сделать это? Да пошел ты!

Он бросил трубку и со злостью развернулся, увидев Хаос, стоящую напротив него в полном смятении.

- Мне так жаль, - прошептала она, - что ты страдал.

Он сухо усмехнулся.

- Я не страдал. У меня было все необходимое, я просто хотел, чтобы он подумал об этом. Он должен думать об этом, пусть знает, что его действия или их отсутствие имеют последствия.

Она сочувственно кивнула, соглашаясь с ним, и жалость, которую она испытывала, заставила его кровь закипеть от гнева.

- Меня не волнует, что он собирается сделать, меня уже давно это не заботит.

Соломон кивнул сам себе, пытаясь заверить себя, что она согласилась с ним и все поняла, но он знал, что это не так. Он взглянул на шкатулку старухи на столе и поспешил к ней. Он бросил ее на кровать и начал сортировать по отдельным стопкам стихи и рисунки, полный готовности покончить с этим кошмаром.

- Здесь должны быть скрыты ответы, я знаю, что они есть, - пробормотал он, распределяя бумаги.

- Чем я могу помочь? - спросила она, встав рядом с кроватью.

- Не знаю, - пробормотал он. - Мне нужно найти зацепку. Хоть что-нибудь. Отец сейчас раскапывает могилы, а это значит, что этого тупицу скоро могут схватить, замучить и убить, так что мы просто продолжим поиски человека, который поможет нам покончить с этим. И чем раньше мы обнаружим эту зацепку, тем быстрее мы продолжим жить нашей гребаной жизнью, - сказал он. - И мы это сделаем, - он несколько раз посмотрел на нее, пока разбирал бумаги. - У нас будет долгая насыщенная жизнь.

- Да, - прошептала она.

- С детьми, - добавил он твердо. - У нас будет много детей, ты хочешь детей?

Она часто закивала и вытерла слезы, которые стекали по ее щекам, заставляя Соломона ускориться. Он указал на фотографии на кровати. Затем он остановился, кое-что заметив.

- Здесь столько же рисунков, сколько и стихов.

Она начала разглядывать каждый лист бумаги.

- На них проставлены даты.

- Где?

Она перебирала каждый рисунок, указывая на крошечные каракули. Он поднял один из них и, всмотревшись, увидел цифры.

– У тебя чертовски хорошее зрение. Давай разложим их по датам.

Они приступили к сортировке, и когда закончили, он осознал, что все содержимое шкатулки было связано между собой: стихотворение – рисунок – стихотворение - рисунок и так далее. Начиная с рисунка.

- Октябрь, - прошептал Соломон, рассматривая его. Это был очень подробный карандашный рисунок красивой женщины. Затем Соломон по очереди перебрал каждый рисунок. - На каждом присутствует мужчина и женщина.

- Да, - прошептала она. - Ты думаешь, это Соломон и Агнес?

Он не был уверен. Очень может быть. Он вспомнил, что ему необходима дополнительная информация об Агнес, и поспешил к своему ноутбуку, поправляя полотенце на ходу. Он набрал имя Агнес Джонс в строке поиска и нажал "ввод". Ничего. Он набрал ее имя, связывая с психиатрической больницей десятью разными способами. И каждый раз безуспешно. Затем он решил найти список пациентов лечебницы и обнаружил настоящую золотую жилу.

Его сердце билось в бешеном ритме, когда он просматривал список до буквы Д. Агнес там не было. Он продолжил просматривать до Т и остановился, натолкнувшись на имя Соломона Горджа. Его обдало липким холодом, когда он увидел это имя, добравшееся до него своими призрачными щупальцами сквозь время.